Улыбаясь каким-то собственным мыслям, Джин подзывает официанта. Тот меняет пепельницу каждый раз, когда наш приятель добивает очередной «ротманс».
– Повторить.
– «Шивас ригал», сэр? Большой стакан? Джин кивает.
– Ах да, – вспоминает Джимми, – дай-ка нам меню. Еду здесь готовят с любовью, правда, сынок?
Официант не отвечает, но видно, что он немного смущен.
– Нет, я серьезно. Такой жратвы, как здесь, вам не доводилось пробовать ни разу в жизни. Здесь повара самого высокого класса. Скажи, сынок, я ведь прав?
– Конечно, сэр, – отвечает парень и удаляется за меню.
– Я что-то не голоден, – бормочет Джин. – Закажу я, наверное, бифштекс и пару булочек.
– Я тебя умоляю, Джин. Ты все время заказываешь этот дурацкий бифштекс. Не хочешь для разнообразия отведать чего-нибудь другого? Вот погляди, – официант как раз принес меню, – у них есть утка, кролик, отменная телятина, курица с травами и специями, попробуешь которую и сожрешь собственный язык. Теперь рыба. Хочешь – лосось, хочешь – морской язык, форель.
– Я хочу бифштекс.
– Смотри, печень под дьявольским соусом.
– Просто бифштекс.
– Ягненок.
– Если ты не возражаешь, Джеймс, я все же остановлюсь на бифштексе.
– Проклятие! Какой смысл приезжать в лучший кабак в стране, если не сказать, в целом мире, если ничего не собираешься жрать, кроме своего гребаного бифштекса?
– Я его хочу, Джим.
– С таким же успехом можно пойти в простую закусочную.
– Послушай, Джим, я не хотел сюда ехать. По мне, лучше бы мы встретились с парнями в пивнушке. В любой, которая тебе бы приглянулась. Ты сам захотел приехать именно сюда.
Джин высказывает свои возражения с мягким акцентом, характерным для графства Донегол, что в Ирландии.
– Ладно, ладно. Не продолжай. С меня хватит, Джин. Джимми произносит это таким тоном, словно Джин – психопат, с пеной у рта пытающийся доказать ему, что черное – это белое.
Парень в белом фартуке принимает заказ. Мы с Мортом заказываем одно и то же: паштет из утки и отварную семгу с молодым картофелем, кресс-салатом и латуком. Джимми же устраивает целое представление, демонстрируя свои ограниченные снобистские знания относительно блюд и вин. Джин просит бифштекс.
– Хорошо, сэр.
– Он у вас большой?
– Восемь унций, сэр.
– Тогда принесите два.
– Да, сэр. Как вам его приготовить?
– С кровью, на каждый положите поджаренное яйцо.
– Насколько поджарить яйца, сэр?
– Не сильно.
Официант записывает все в блокнот. Джимми мотает головой.
– Что за чушь, – вздыхая, говорит он и смотрит на нас с Морти. – Ни вкуса, ни стиля.
По-моему, как раз наоборот. Джин показал высокий стиль. Он сказал, чего хочет и как ему это приготовить. В пятизвездочном заведении это как раз то, что нужно.
Приносят первые блюда. Мы опять болтаем о всякой ерунде. Джимми рассказывает небылицы про старые добрые и не очень времена.
– Вот раньше была уголовная полиция! С ними можно было пропустить по стаканчику, потравить анекдоты и посмеяться. Возможно, вы даже учились с ними в одной школе, только их карьера сложилась несколько иначе. Они могли бы оказаться на вашем месте с таким же успехом, как и наоборот. По сравнению с тем, что творится теперь, прошлое кажется какой-то детской игрой в казаки-разбойники.
Джин быстро расправляется с бифштексом и омлетом, а также с уложенными в плетеную корзинку булочками. Кажется, чем больше он поглощает, тем сильнее разжигается его аппетит. Джимми не врал: еда действительно исключительная. Мы доедаем и хвалим Джима за хороший вкус в выборе ресторана. На это, думаю, он и рассчитывал. Жизнь приятна на вкус.
Джимми подзывает гарсона и заказывает кофе, бренди и, показывая на стакан Джина, еще двойной «Шивас». На наш столик прямо-таки налетела группа официантов. Они быстро убрали всю посуду и даже смели со скатерти мусор.
Так что теперь мы сытые и довольные сидим за чистым и аккуратно сервированным столом. Наш паренек возвращается с полным подносом, выставляет напитки, опять уходит к дальней стене и стоит там в ожидании дальнейших указаний. Джимми не заставляет его долго ждать.
– Сынок, нам тут нужно немного посекретничать. Мы крикнем, если что понадобится.
Парень без слов исчезает. Словно по сигналу Джин выпрямляется и становится очень внимательным. Морти смотрит на Джимми и ждет, что тот начнет разговор. И вот он – мистер Прайс. Теперь он снова босс. Выражение лица резко меняется. Только что он улыбался и дурачился – и в одно мгновение холоден и хмурит брови. Взгляд сосредоточен. Пухлый милый щенок мгновенно превращается в смертоносную кобру. Появляется такое чувство, словно он услышал мои мысли о нем самом, о том, что я считаю его недоумком. Или, может, заглянул мне в башку и прочитал их, как бегущую строку. Внезапно я ощутил себя полным придурком. Как можно было подумать, что тип вроде него достиг таких высот, будучи просто болтуном, и заставил отъявленных негодяев и асов преступного мира ходить перед ним на цыпочках, забивая им головы пустым трепом!
Чувствую себя мелкой-мелкой сошкой. Внутренний голос говорит мне: «Приятель, уж если кто и недоумок, так это ты». Я вдруг осознал, что мистер Прайс играет в свою любимую интеллектуальную игру. Так безжалостный гроссмейстер просчитывает партию на десять ходов вперед. Или древний китайский полководец, посмеиваясь над глупостью и самонадеянностью своих врагов, заводит их в смертельную ловушку. Джимми разминает кисти рук, хрустит пальцами. Интересно, скольких таких, как я, он уже стер с лица земли? Со сколькими забавлялся подобным образом? Забавляется ли он со мной? Я даже слышу, как он думает: «Ты считаешь меня идиотом, правда? Клоуном? Недоумком? Так ведь, сынок?» Любопытно, скольких он отправил на корм свиньям? Скольких сбросил в карьер? Скольких пропустил через бетонодробилку? Закатал в асфальт? Залил цементом и сбросил на дно морское? Я не могу заглянуть ему в глаза. Джимми уставился на мою переносицу. Что-то щелкнуло внутри него, и включилось автоматическое слежение за объектом, как на современных ракетных системах: стоит тебе только попасть в прицел, и живым они тебя не отпустят. Джимми вставил в рот сигару, позволил Джину ее поджечь, запрокинул голову и выпустил вверх густой клуб дыма. У меня по спине пробежал холодок.
– Чего ты хочешь, сынок?
– Простите?
– В жизни? К чему ты стремишься? Хочешь добиться того же, чего и я? Стать авторитетом?
Он разжимает руки, так часто изображают на картинах Иисуса Христа. Мне нечего ответить.
– Чего ты хочешь от жизни? Черт подери, поговори со мной, парень! – Его голос меняется. Интонация становится прицельной, сухой и плоской.
– Не знаю, мистер Прайс. Это очень дорогой вопрос, – уверенно отвечаю я, что меня крайне удивляет.
– Дорогой? Хороший ответ. Знаешь, еще несколько лет назад тебя могли бы принять за гомосексуалиста, оттого что ты употребляешь слово «дорогой». Ты не гомосексуалист?
– Определенно нет.
– Ты занимаешься сексом с мужчиной?
– Нет.
– Я и не думал, что занимаешься. Сейчас уже не так к этому относятся. Времена изменились. Я задам вопрос иначе. Как далеко ты готов зайти? Какие готов принести жертвы?
Прайс, Джин и Морти сидят полукругом и таращатся на меня в ожидании ответа. Причем Морти сейчас на их стороне. Но беда в том, что я ни черта не понимаю, к чему он клонит.
– Может, приведете пример? – наконец изрекаю я.
– Хорошо, очень хорошо. – Он смеется, но смеется коварно, с какими-то дурными намерениями. – Никогда и ни за что не связывай себя обязательствами. И не болтай лишнего, а еще лучше не болтай вообще. Мой тебе совет. Я объясню, почему задал этот вопрос. Я спрашиваю, мне отвечают. Люди много чего рассказывают. Мне это нравится. – Джимми прервался, чтобы глотнуть бренди. – Я храню информацию вот здесь. – Он тычет указательным пальцем себе в лоб. – Знание – сила. Это было сказано еще две тысячи лет назад, но слова до сих пор не утратили смысла. Этим я и торгую. Конечно же, не только этим. Но имущество, богатство, частная собственность – все это всего лишь средства, чтобы вести счет. Понимаешь?
Я киваю, хотя абсолютно не вникаю в смысл происходящего.
– Я беседовал о тебе с Джином, и с Морти, и с другими людьми. Так вот все они говорят, что ты толковый, чистоплотный и добросовестный работник. Тебя нет ни в одной полицейской картотеке. Ты умеешь зарабатывать деньги, не болтлив. Это немаловажно. Сейчас развелось столько трепачей, которые болтают о бизнесе направо и налево. Мне сказали, что ты занимаешься своим делом, как я люблю говорить, тайком. Черт подери, обожаю это слово. Тайком. Ты не транжиришь свои кровные, не шляешься по ночным клубам, не просаживаешь денежки на нанюхавшихся девок. Это неплохая характеристика. – Он останавливается, чтобы отдышаться. Отпивает из стакана и затягивается сигарой. После чего продолжает: – Слишком много вокруг предателей. Болтнешь лишнего, и тебя надолго упрячут за решетку, потому что эти уроды не умеют держать язык за зубами. Ты задумывался о будущем? Может, наметил план? А, сынок?
