Ознакомительная версия.
– О, привет, – удивилась Юлька. Я вгляделся более внимательно и с удовольствием обнаружил, что это ни кто иной, как Сашка – наш знакомый по чату, коллега в жизни и просто хороший человек. В наших краях он бывал нечасто, приезжая в краткосрочные командировки. Пару раз, когда мы с Юлькой еще были вместе, он ночевал у нас. В чате Сашка носил ник Si, что соответствовало его инициалам. На большее его фантазии в тот момент не хватило. Из-за ника его часто принимали за девушку, что вызывало у нас приступы хохота. Надолго Сашки не хватало, он начинал ругаться, что смешило нас еще больше.
– Ослепительна, как всегда ослепительна, – проворковал Сашка и приложился к руке Юльки. Моя рука тоже удостоилась внимания, хотя мне ее просто пожали. Выглядел Сашка бодреньким и свежим, как персидская фиалка. В полумраке хорошо были видны только его белые зубы, которые он периодически скалил. Остальной вид терялся ввиду Сашкиной смуглости, а может и хорошего загара. Сашка часто мотался по командировкам, причем в так называемые горячие точки: Афганистан, Чечню. Мы потом смотрели его программы и восторгались.
– Хватит выпендриваться, – рассмеялась Юлька.
– Я стесняюсь в присутствии вашего кавалера проявлять более сильные эмоции, – томно прошелестел Сашка.
– Не стесняйся, – приободрил его я. – Она другому отдана и будет век ему верна.
– О как? – удивился Сашка. Удивление было явно притворным, так как разрыв с Юлькой мы обсуждали во всеуслышание, а Сашка, как иногородний и наш приятель и вовсе был посвящено во все подробности. Перед местной братией мы были более сдержаны. Я уставился на сцену. Губернатор еще не показался, видимо, как обычно задержался.
– А ты тут какими судьбами? – удивился я. – Или новый герб города захолустного Зажопинска новость достойная столичных СМИ?
– Все пути ведут в Зажопинск, – меланхолично и загадочно произнес Сашка. Я немедленно навострил уши.
– Ты не просто так приехал? – спросил я. Сашка не сразу ответил. Он любил выдерживать многозначительные паузы, что жутко раздражало его собеседников.
– Где тут начальник УВД? – осведомился он. Юлька соколиным глазом оглядела ряды гостей и зрителей и ткнула рукой куда-то в середину.
– Вон мордастый дядька сидит в погонах, видишь?
– Они там все мордастые, – пожал плечами Сашка. – Лысый?
– Нет, лысый правее. Вон тот, седая башка и лицо, которым можно орехи колоть. Видишь, сидит, насупился, бровями шевелит, как жук навозный…
– Как майский, ты хотела сказать, – поправил я.
– А то навозный не шевелит, – парировала Юлька. – И потом он такая гнида, что скорее на навозного жука смахивает. А тебе он зачем?
Сашка попробовал взять паузу, но Юлька ткнула его локтем в бок.
– Колись давай, а то не буду тебя на машине катать.
– У тебя же вроде нет машины, – удивился Сашка.
– Как это? Стиральная же есть!
Сашка гулко захохотал, на нас недовольно обернулось целых четыре первых ряда. От расправы нас спас губернатор, который наконец-то вышел на сцену с торжественной речью. Я выковырял из сумки фотоаппарат и сделал несколько снимков губернатора и красиво сделанного из кусков гипсокартона герба. Больше делать на мероприятии было нечего.
– Валим? – предложил я. Юлька пожала плечами, Сашка отрицательно помотал головой.
– Мне надо этого жука выловить. Я уже сутки это пытаюсь сделать и дохлый номер. Не хочет он со мной общаться. Помнит, видать, как в прошлом году я его ровным слоем по стеночке размазал… Да видать не до конца…
– А чего ты хотел, – фыркнул Юлька. – Никитку вон тоже не везде зовут. Правда, менты его любят, он с ними плодотворно общается.
– Поможешь? – попросил Сашка.
– Помогу, – согласился я. – Чего сразу не позвонил?
На нас зашикали, и нам пришлось заткнуться. Губернатор бубнил, рассказывая о достижениях города и области, сделав особый упор на том, что именно с его приходом в регионе началось строительство бань, возродилось сельское хозяйство, началось строительство, да и вообще весь люд честной должон благодарить царя-батюшку, надорвавшему пупок в борьбе за лучшую жизнь империи. Как там говорил Филатов? «Утром мажу бутерброд, сразу мысль, а как народ?» Губернатор оккупировал местные телеканалы, газеты и радио. Именно я несколько месяцев назад написал статью с простым названием «Включил утюг, он там сидит», где с присущим мне ядом высмеял все потуги царя-батюшки казаться лучше, чем он есть на самом деле. За эту статью я получил пару не смертельных плюх и полное отлучение от публикаций в газетах родной области, что, признаться меня ничуть не огорчило, так как гонорары от публикаций в столичных изданиях полностью перекрывали гонорары местных масс-медиа.
Народ внимал губернатору вяло. В зале, несмотря на еще не начавшийся отопительный сезон, было душно. Я томился вместе с народом. К тому же, в отличие от последнего, речи губернатора слышал не в первый раз, все итоги были давно зафиксированы, написаны и отправлены, так что ничего интересного я не услышал. К сожалению, выход у сцены был заперт, так что нам не удалось бы смыться, не привлекая излишнего внимания заскучавшего зала.
Придушив зал достижениями, губернатор уступил место мэру, который коротенько поздравил присутствующих с таким знаменательным событием, а потом на сцене показался конферансье, ведущий только пафосные события. Мы расслабились и приготовились внимать. Иногда нас баловали неплохими концертами. Однако на сей раз, не повезло.
Концерт был вшивенький, рассчитанный на патриотизм и другие светлые чувства народа. Народу по большому счету было уже все равно, но охрана из зала никого не выпускала, так как губернатор, которого снимали три телеканала, не потерпел бы таких вольностей. Один за другим на сцене появлялись коллективы и солисты, восхвалявший родной край. Видимо, от избытка усердия (а как же! САМ в зале!), восхваляли город они как-то неубедительно. Юлька, у которой висела культурная полоса, скривилась. Главный светский лев города, журналист Владик Невский, красавец и щеголь и вовсе попытался сбежать через главный выход, но его точно так же отказались выпускать. Злобно окрысившись, тот пошел на свое место. На сцену выходили все новые и новые коллективы. Добить нас решил народный ансамбль «Сладка ягода». Тетки в жухлых кокошниках противными голосами нестройно затянули народную песню про калину. Юлька выругалась сдержано, я уже не очень. Наше положение усугублялось тем, что мы сидели прямо напротив колонки, и децибелами звука нас буквально сносило с места. Губернатор сидел с кислым видом, озираясь по сторонам. Видимо, он и сам мечтал вырваться с этого мероприятия, да вот не получалось. Просто встать и уйти вместе со своей свитой, ему было неудобно.
– С подарком к столь занимательному событию перед вами выступит поэтесса Елена Запашная! – пластмассово бодрым тоном произнес конферансье и поспешно удалился за кулисы. Нам с нашей позиции было отчетливо видно, как он, стоя за пыльной занавеской, вытащил из внутреннего кармана плоскую фляжку и сделал внушительный глоток.
На сцену, в обнимку с ободранной гитарой вышла тучная дама в длинном коричневом платье. На ее шее висели бусы из дерева, а может и керамики, такого размера, что более субтильный человек согнулся бы под их тяжестью. Тяжелую копну волос украшала повязка из кожи, расшитой дешевым бисером. Дамочка выглядела, как ожившая картинка хиппарей шестидесятых годов. Зрители вымученно улыбались и встретили поэтессу вялыми аплодисментами. Я тяжело вздохнул. Как же отсюда слинять?
– Хочешь шоколадку? – спросил Сашка у Юльки.
– Давай, – обреченно согласилась она. – Иначе я точно сдохну.
Елена откашлялась и взяла первый аккорд…
– Под шелковым небом здесь город стоит… – начала она низким грудным голосом. «Ой, мама дорогая, – подумал я, – Она же сейчас будет всю его историю пересказывать!»
– …построенный он на костях убиенных… – неожиданно продолжила Елена с легким надрывом. Публика настороженно повела ушами.
– …Смертельный огонь в его чреве горит,
и Дьявол на троне кривится согбенный…
Юлька подавилась шоколадкой и закашлялась, но на это никто не обратил внимания. Публика сделала вдох, а вот выдохнуть уже не смогла. Занудный концерт вдруг начал неожиданно интересным. Сашка вдруг болезненно ткнул меня в плечо и указал пальцем на губернатора. Я обернулся, и мои руки автоматически нащупали фотоаппарат. Челюсть губернатора и его свиты медленно съезжала вниз.
– …Шакалья улыбка и огненный взор,
И льстивые речи помощников жутких.
И в городе этом, от моря, до гор,
Не будет покоя уж ни на минутку,
– надрывалась Елена Запашная, нещадно терзая струны. Челюсти губернатора, мэра и иже с ними уже давно валялись где-то под ногами. Я без перерыва щелкал фотоаппаратом, поскольку для истории должны были сохраниться перекошенные лица сподвижников губернатора и его самого. У меня в коллекции уже был интересный снимок. Однажды я подловил губернатора на перечислении каких-то достижений, когда тот загибал пальцы. Через пару недель на одном Интернет-портале появилась моя статья (правда, опубликованная из предосторожности под псевдонимом), в которой рассказывалось, как губернатор отказал в помощи многодетным матерям, выгнав их из отданного им частного детского дома. На украшавшем статью снимке губернатор оттопыривал средний палец правой руки. Статья получила неожиданный резонанс, а меня все равно вычислили по стилю. Правда, никаких репрессий не последовало, видимо, устали бороться…
Ознакомительная версия.
