И только тут я, наконец, все понял. И появление этой «малышки» возле нашего столика, и её довольно странное, но, вынужден согласиться, заманчивое предложение. Все. Я был кем-то узнанным в этой «Подлянке», и этот кто-то в знак особого ко мне расположения прислал мне в подарок эту мисс «Железная задница». Точно! И я стал шарить заинтересованным взглядом по залу в поисках того, кто мне был нужен. И очень скоро я его нашел. Рядом с пожилым метрдотелем, растерявшим весь свой прежний лоск от краткого общения со мной, я увидел… Провалиться мне на месте, если это не Гена Зяблицкий со смешной и несолидной кличкой Тушканчик. Мы с Сережей Колесовым восемь лет назад за этим Тушканчиком пару месяцев по всем городу гонялись, Взяли мы его на Золотой горке в доме матери после очередного грабежа. Отношения у меня с ним были теплыми, почти дружескими. Он даже написал мне несколько писем с зоны, «Дмитрий Константиновым, оглядываясь на прожитую жизнь, я не перестаю себе удивляться — я подчистую спалил лучшие свои годы! И на что? А ведь с моим умом и моими талантами я мог прожить их весело и красиво, а главное — с пользой для страны и общества. „Ведь я мог дать не то, что дал, что мне давалось ради шутки“ Вот таким интересным типом был этот гопстопник. Но сейчас в смокинге с бабочкой его трудно было узнать. О времена! О нравы! Он смотрел на меня и улыбался в тридцать два зуба.
Я помахал ему рукой. Он воспринял этот жест, как зеленый сигнал светофора и вприпрыжку побежал к нашему столику.
— Дмитрий Константинович, какими судьбами! — воскликнул он, распахивая руки, будто намеревался объять необъятное. — Здравствуйте! Рад, очень рад нашей встрече!
При его появлении «гренадерша» почтительно встала. Тушканчик едва доходил ей до подбородка.
— Привет, Гена! Никак не ожидал тебя встретить, такого молодого и красивого. Тебе восьмерик давали?
— Освободили досрочно за особые заслуги перед Отечеством, Дмитрий Константинович! — радостно объявил Зяблицкий. — Я уже два года, как на воле.
— С чем тебя и поздравляю! И кем же ты тут служишь?
— Директором, Дмитрий Константинович, — скромно ответил Тушканчик и отчего-то грустно вздохнул.
— Ну, ты, блин, даешь! — искренне удивился я, хотя в наше время уже пора привыкнуть ко всем этим метаморфозам. — Ты что, нашел клад или откопал золотую жилу?
— Это все не мое.
— А чье?
— Хозяина.
— А кто хозяин?
— Бублик. То-есть, я извиняюсь, Степаненко. Это он меня взял на должность. Вы, очевидно, по поводу его… здесь.
— По поводу, по поводу… А это, значица, твой подарок? — кивнул я на «гренадершу». — Я правильно понял?
— Да, — закивал Зяблицкий. — Это одна из наших лучших девушек. Помниться, вы были большой любитель этого.
— У меня все в прошлом, дорогой.
— Значит, отказываетесь? Я вас правильно понял, Дмитрий Константинович?
— Вот именно.
После этих слов нахальные сиськи все время внимательно следившие за мной возмущенно затряслись. Не было ещё случая, чтобы от их услуг кто-то посмел отказаться. Я даже вынужден был закрыть глаза, чтобы не возбуждать плоть и не воспламенять воображение. А когда их открыл, то стал задумчиво рассматривать лепной потолок.
— Ступай, Зоинька, ступай, милая, — ласково проговорил Тушканчик и небрежно похлопал её по крутой заднице, а потом долго с сожалением смотрел ей вслед. Вновь грустно вздохнул и сказал:
— Извините, Дмитрий Константинович, но я не имел чести встречаться с вашим другом. Представьте, пожалуйста.
Ё-маё! Вот как круто изменилось время. Тушканичики заговорили, будто английские лорды. Чудеса в решете!
— Полковник ФСБ Дронов Юрий Валентинович, — сказал я небрежно.
От этого сообщения лицо бывшего грабителя засветилось верноподданнической улыбкой. — Рад! Очень рад видеть у себя столь высоких гостей! Буду считать за честь помочь органам всем, чем могу. Дмитрий Константинович, Юрий Валентинович, я приказал накрыть стол в моем кабинете. Пройдемте туда. Там обо все и потолкуем.
Мы с Дроновым переглянулись. Отказатья выпить и закусить на халяву ни я, ни он не решились.
А в кабинете Тушканчика действительно уже был накрыт обалденный стол. Я едва не офанарел. Натурально! Все как в лучших домах Лондона и Филадельфии вместе взятых. Определенно. Чего только на этом столе не было, каких разносолов! Буженинка, пастрома, окорок, черная и красная икра, осетрина, семга, мясо криля, овощи, фрукты, зелень и прочая, и прочая. Было даже мясо тушканчика. Шутка. А в углу на гриле подогревался шашлык на шампурах, распространяя совершенно убийственный запах. Вот как нынче живут бывшие грабители тушканчики. Такой стол на мою зарплату и даже зарплату Дронова не организуешь. Нет, можно один раз, а после весь месяц сосать лапу.
— А ты, Гена, неплохо устроился, — кивнул я на шикарный стол.
— Ну так, — самодовольно рассмеялся Тушканчик. — Стараемся, Дмитрий Константинович.
Это он передо мной хвост распушил. Хочет показать каким он стал крутым и счастливым. А мне вся эта чухня по барабану. Меня вполне устраивает и мясной салат.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — проговорил хозяин и указал на кресла с высокими спинками, похожие на авиационные.
Мы с Юрием сели. Зяблицкий мелкими шажками засеменил к бару.
— Что желаете пить? Виски? Коньяк? Водку?
Мы с Дронов переглянулись.
— Водку? — спросил я друга. Он кивнул. — Мы желаем пить водку, — сказал я Тушканчику.
Тот достал из бара красивую бутылку водки «Отечество» и с гордостью водрузил её на стол, отвинтил пробку, наполнил рюмки, поднял свою и сказал с выражением, будто читал стихи Александра Сергеевича:
— Я предлагаю выпить за встречу! И за то, чтобы отныне мы встречались только за таким вот столом!
— Это уж как масть пойдет, — усмехнулся я. — Не гони, Гена. Давай сначала о деле. А уж потом… Как говорится, кончил дело, гуляй смело.
— Как прикажите, Дмитрий Константинович, — тут же согласился Заблицкий, ставя рюму на стол. — Я весь внимания.
— За что убили твоего хозяина?
— Я весь в догадках, Дмитрий Константинович. Ума не приложу — кто это мог с ним так? Федор Степанович был милейшим человеком, мягким, коммуникабельным. У него в принципе не могло быть врагов.
— Позавчера вечером он был в клубе?
— Да, конечно. Он принимал друзей.
— Каких друзей?
— Я их не знаю, никогда прежде не видел.
— Они из блатных?
— Н-нет, не думаю, — не совсем уверенно ответил Заблицкий. — Скорее, совсем наоборот.
— В каком смысле — наоборот?
— Судя по их выправке и всему прочему они могли быть из вашего ведомства, Юрий Валентинович, — почтительно проговорил Тушканчик, обращаясь к Дронову.
— О чем между ними шел разговор? — спросил я.
— Я не в курсе. — Левый глаз Заблицкого сильно закосил.
«Врет!» — сразу понял я. Эту любопытную особенность я подметил у него ещё восемь лет назад — когда Тушканчик врал, то левый его глаз начинал здорово косить. На этом я и раскрутил все его грабежи. Он потом обижался, что я повесил на него даже лишиний.
Я весело и даже где-то картинно рассмеялся.
— Что, я сказал что-то смешное? — обеспокоился Зяблицкий, шныряя по сторонам крапленным взглядом.
— Да уж смешнее трудно придумать, — продолжал я смеяться.
— Не понял? — ещё больше забеспокоился мой бывший клиент.
Я оборвал смех и посмотрев на него тучным взглядом, раздраженно сказал:
— Не надо, господин Соврамши, принимать нас за валетов и вешать лпшу на уши. Ваш левый глаз этого не позволит.
— Ах, это, — окончательно сконфузился Зяблицкий и густо покраснел. — Извините.
— Наши привычки, Гена, что родимые пятна — от тех и других трудно избавиться. Или я не прав?
— Вы возможно конечно, Дмитрий Константинович, — залопотал Тушканчик. — Но только, извините, я дейстьвительно не того. Честное слово!
Я видел, что он сильно напуган. Так напуган, что ни при каком раскладе не скажет нам правды. Он, вероятно, считает, что только стоит ему её сказать, как его тут же постигнет участь хозяина.
— А как они выглядели?
— Кто? — уставился он на меня совершенно тупым взглядом.
— Слушай, Тушканчик, не коси по идиота! — начал я заводиться. — Гости Бублика? Как они выглядели?
— Обыкновенно выглядели. Да я и видел-то их мельком. Можно даже сказать — совсем не видел.
— Бублик ушел вместе с ними?
— Да.
— Нинку Кривоносову он забрал?
— Кого, простите?… Ах, вы имеете в виду Шахову. Да. Так точно. Федор Степанович просил подготовить лучших наших девочек, но взял лишь Шахову. Видно, его гости от услуг наших девочек отказались. Вероятно, по идейным соображениям, — попробовал пошутить Зяблицкий, чтобы хоть как-то снять тезавшее его рнапряжение, и захихикал. Но получился полный конфуз. Издаваемые им звуки скорее походили на жалобное мяуканье котенка, потерявшего титьку мамы кошки, чем на человеческий смех.
