Официантке в Марлетте бывать не доводилось, но она знала, где город находится, и была совершенно уверена, что там нет никаких достопримечательностей, до которых столь охочи туристы. Ни тебе естественных пещер, ни минеральных источников... Когда они завели речь о ферме каких-то Казвеллов, или как их там, официантка утвердилась во мнении, что они едут навестить друзей или родственников.
Немного погодя она принесла им заказ и вернулась за стойку, так как тощий попросил еще хлеба и масла. В это время в зал вошла ещё парочка. Он и она какое-то время постояли у кассы, озираясь. Потом они сели за столик в пустом зале.
Официантка принесла хлеб и услышала, как тощий сказал:
– А ничего костюмчик на том парне! У меня такого нет. И вообще я одет кое-как.
Официантка снова пошла за стойку, чтобы налить новым посетителям воды со льдом.
Такая приятная пара. И ей, и ему лет по двадцать пять... Сразу видно, что городские. Из большого города... Стараются вести себя просто, непринужденно, но, кажется, им не по себе, потому что те трое пялятся на них из кабинки.
Да, так и есть! Тощий зыркает в их сторону... А потом как расхохочется. И девица с ямочками захихикала. А главный среди них, жутко интересный мужчина, ухмыльнулся, показав зубы.
Парочка заказала сандвичи с ветчиной на хлебе из цельной пшеницы и холодный чай. Она им сказала, что у них отродясь не бывало хлеба из цельной пшеницы.
Тогда молодой человек сказал, мол, сойдет и обычный белый.
Пока она принимала у них заказ, успела хорошенько обоих рассмотреть.
Молодой мужчина весьма хорош собой. Румяный, светловолосый, голубоглазый... Должно быть, знает, что обращает на себя внимание, поэтому, наверное, сначала держался немножко самодовольно, правда, потом сник.
Нежно очерченное лицо его спутницы с первого взгляда ничем особенным не поражает. Но глаза, темно-карие с поволокой, такие выразительные! Напоминают изюминки... Волосы кажутся золотистыми, рыжими. На ней красивое воздушное платье цвета болотной травы. Хоть и с глубоким вырезом, но строгое и очень элегантное. Цвет платья очень ей идет, к тому же удачно оттеняет светло-коричневый оттенок загорелой кожи.
Кидают друг на друга нежные взгляды. Либо молодожены, либо их связывает большая любовь.
Официантка отнесла заказ на кухню и вернулась за стойку – готовить им холодный чай. Тут тощий вразвалочку направился к столику, где устроилась парочка.
Она слышала, как он отпустил какое-то замечание насчет костюма молодого человека. Тот бросил на тощего недоуменный взгляд, но сказал "спасибо".
– Где ты его купил? – спросил Джеф Мидерс.
– По-моему, в Цинциннати, – ответил молодой человек.
Он вертел пуговицу от пиджака, собираясь расстегнуть его. Потом расстегнул, прижал подбородок к груди, чтобы посмотреть на бирку.
– Конечно, в Цинциннати, где же еще? – сказала его жена. Она широко раскрыла глаза и весело рассмеялась. Она делала вид, будто все в порядке. – Ты купил его месяц назад.
– Ткань хорошая, мне шибко нравится, – заметил Джеф. – Не грубая и не жаркая, как у некоторых...
– Спасибо, – промямлил молодой человек.
– Это габардин, – сказала его жена уже без улыбки. Джеф сдвинул брови к переносице.
– Сколько за него отдал? – процедил он вполголоса.
– За костюм? – Молодой человек старался держаться непринужденно. Он опять бросил взгляд на бирку, будто там осталась этикетка с ценой. – По-моему, что-то около пятидесяти долларов.
– Сорок четыре, – уточнила его жена. – Я помню, потому что ты еще никак не мог решиться купить такой дорогой костюм.
– Сорок четыре доллара, – кивнул Джеф, оценивающе разглядывая костюм песочного цвета. – Идет! Я его у тебя покупаю.
Молодой человек улыбнулся, как бы отдавая должное шутке:
– Ну конечно, если бы у меня был второй такой костюм, я бы вам его продал!
– Мне другой не нужен, – сказал Джеф. – Я хочу тот, что на тебе.
Жена молодого человека негромко рассмеялась. Посмотрела направо, потом налево. Мол, с чувством юмора у нее все в порядке. Ее муж тоже хохотнул.
– Мне что, снять его прямо здесь и отдать вам? – фыркнул он.
Джеф даже не улыбнулся. Он прищурился и произнес:
– Именно! – Потом он достал из заднего кармана бумажник, заглянул в него, пересчитал банкноты, вытащил две двадцатки и одну пятерку. – Гони доллар сдачи.
Молодой человек бросил выразительный взгляд на доктора Толби и Майли Митчелл.
– Ваш приятель серьезно? – спросил он, чуть повысив голос.
Доктор Толби прожевал лососевый шарик и положил вилку на край тарелки.
– Абсолютно серьезно. Серьезность – его отличительная черта.
– Но поймите, нельзя просто так подойти и сказать, мол, хочу купить то, что на вас... – продолжал молодой человек, взывая к разуму доктора. – В обществе это не принято!
– Вы бы так не говорили, если бы знали его получше! – Доктор Толби намазал кусок хлеба маслом и сложил его вдвое, чтобы легче было откусывать.
Майли на секунду оторвалась от еды, а потом снова занялась лососевыми тефтелями. Вкуснятина! Гораздо лучше, чем можно было ожидать от такой забегаловки.
– Вы что, не в себе? Не могу же я снять с себя костюм прямо здесь!
– Почему? – хмыкнул Джеф.
– То есть как это почему? Подойти и взять то, что вам хочется, это... это грабеж средь бела дня!
– Но ведь я плачу тебе за костюм! Разве нет?
– А я не хочу продавать!
– Не смеши меня, малый! Давай снимай, а то придется это сделать самому, еще попорчу! – Джеф повысил голос.
Жена молодого человека побледнела. Казалось, она боится пошевельнуться.
– Джордж, вызови полицию! Попроси хозяйку позвонить, – проговорила она вполголоса, но достаточно громко, чтобы Джеф мог услышать.
Официантка словно приросла к полу. Она так и стояла за стойкой со стаканами в руках. Молодой человек повернулся к ней.
– Неужели вы потерпите, чтобы в вашем заведении терроризировали посетителей? – заявил он.
– Заведение не мое, я здесь всего лишь работаю, – сказала она. – Хозяин – мистер Джеймс Бакстер, но его сейчас нет.
– Пожалуйста, позвоните в полицию! – вмешалась жена Джорджа.
– Ну, не знаю... – Официантка не выпускала из рук стаканы с чаем. – Понятия не имею, что у вас тут происходит. Может, это просто шутка?
– Он угрожает моему мужу!
– Откуда мне знать? Может, угрожает, а может, просто шутит... Что мне сказать полиции?
– Ладно, Джессика, – сказал ее муж. – Будем считать, что ничего не произошло. Идем отсюда. Ты готова? – Он старался сохранять хладнокровие, но это удавалось ему с трудом.
Джеф Мидерс ждал, когда его жертва отодвинет стул и встанет.
Затем он вытащил револьвер 38-го калибра.
Оружие оказалось слишком большим и тяжелым для Джефа. Тонкое запястье выгнулось под тяжестью револьвера, и ствол уперся прямо в грудь Джорджу.
– Если сейчас же не начнешь раздеваться, – процедил Джеф сквозь зубы, – я сделаю в твоем костюмчике дырку.
Джордж открыл рот, но не смог выговорить ни слова. Револьвер и особенно выражение лица Джефа лишили его дара речи. Он и помыслить не мог, что такое возможно.
Вот стоит хилый малый с бегающим взглядом и целится в него. Совершенно заурядный субъект! В том-то весь и ужас... Ибо это жизнь в самом мрачном своем обличье, ее грубая, неприглядная изнанка.
Страх у Джорджа исчез. Так после сильного удара сначала притупляется чувствительность и только потом возникает боль...
Он боялся оглянуться на жену – вдруг ей откажет выдержка, и она скажет что-нибудь не то и вызовет приступ бешенства у этого кретина. Неужели он не видит, что костюм ему велик? Совсем не по размеру. Если бы примерил, сам бы убедился. Предложить? Да нет, еще неправильно поймет. Подумает, над ним насмехаются. Представить невозможно, на что он способен!
Молодой человек из Цинциннати, глядя прямо перед собой, снял пиджак. Когда он замешкался, Джеф сказал:
– А теперь брюки! Слушай, ты какого размера носишь обувь?
– Сорок третий, вторая полнота.
– Велики. Ботинки и носки оставь себе. Галстук нормальный, галстук я возьму, так что тебе не придется возвращать мне бакс. – Наблюдая, как его жертва раздевается, Джеф приказал: – Все снимай!
– Как?
– И трусы, и майку...
– Может, не надо? – спросил Джордж. – Ведь не станете же вы носить чужое нижнее белье?
– Прошу вас... – вмешалась Джессика. Джеф повернулся к ней и ухмыльнулся:
– Разве тебе не хочется взглянуть на него голенького?
– Прошу вас... – сказала она с мольбой в голосе. – Возьмите костюм и отпустите нас!
Джеф снова повернулся к ее мужу:
– Давай снимай подштанники, безмозглый ты кот!
Доктор Толби отломил кусочек хлеба, с его помощью подцепил на вилку последний лососевый шарик, посмотрел на Джорджа, потом на Майли и отправил его в рот.
– Ты чего это не смотришь? – заметил он.
Майли вскинула голову.
