— Они у нее были, — сказал Далтон. — Но теперь у нее другая жизнь, совсем другая. Зачем же ей портить…
— Она не станет. И ты не станешь портить ей жизнь. Я буду помнить о твоих чувствах, Эйб. Я не стану надоедать ей. Я просто попрошу ее, по-дружески, немного помочь тебе. И все. Все можно устроить так, чтобы ее вообще не пришлось впутывать. Давай же, Эйб. Кто она? Где?
— Я не знаю…
— Где? Расскажи мне. Послушай, может, она будет рада получить от тебя весточку. Я могу передать ей привет от тебя, по крайней мере, то…
Это был неудачный ход, но Порт не знал, что еще придумать.
И тогда Далтон сказал:
— Да, она могла бы… Она хорошо относилась ко мне. Ее звали Ева Томлин. Теперь она Ева Симмон.
— Где, Эйб?
— Там же, в Оттер-Бенде. В Миннесоте.
Порт встал и коснулся плеча Далтона:
— Увидимся, Эйб. Через несколько дней.
Далтон кивнул, когда Порт вылезал из постели.
— Если она меня помнит, — сказал он, — передай ей привет.
До Оттер-Бенда лучше всего было доехать поездом, дорога занимала почти два дня. На второй день в расписании произошли изменения, и в пять часов утра Порт уже с полчаса стоял на маленькой, продуваемой ветрами платформе. Он обратил внимание, что здесь было намного холоднее. Вдоль путей росли молодые сосны, верхушки которых шевелились на ветру. Внизу деревья были покрыты серебряной пеленой, похожей на иней.
На станции был зал ожидания, но Порт остался снаружи — в здании было холодно, как в подвале.
Два дня прошло, и на работу у Дикки осталось три дня. Порт не думал, что ему понадобится столько времени. Если работа займет у него три дня, в этом нет ничего хорошего. Он прогуливался по платформе и чувствовал, как его продувает ветер. Когда подошел поезд, он сел у окна и стал смотреть, как порывы ветра сгибали деревья в старом лесу, тянущемся вдоль полотна. Наконец он закрыл глаза и большую часть дня проспал.
Ветер прекратился, и на закатном солнце позднего дня в Оттер-Бенде, казалось, было тепло. Город, похоже, был не очень большим. С железнодорожной платформы Порт видел его почти весь. По одну сторону от станции располагалась длинная овчарня, напротив нее — придорожное кафе. Город раскинулся за кафе. Главная улица была короткой, но очень широкой. Порт заметил банк, магазины и три автомобильных выставочных зала. На боковых улочках деревья были выше зданий, среди которых большинство было одно- и двухэтажными.
Порт поднял свой мешок, вошел в кафе и сел за стойку. На другом конце сидел хозяин ранчо, читавший газету. Молодой парень положил руки на стойку и спросил Порта, что бы он хотел заказать.
— Чашку кофе, — ответил Порт. — Черного.
Продавец налил кофе и, поставив чашку на стойку, плеснул в нее горячего молока. Порт сразу же принялся за кофе, потому что изрядно продрог.
— Это все, что вы хотите? — спросил бармен.
Порт отодвинул пустую чашку:
— Еще кофе, пожалуйста. На этот раз черный!
Продавец отвернулся за кофейником, налил кофе, повернулся к Порту и спросил:
— Этот черный?
— Черный, — подтвердил Порт.
Кофе был черный, и Порт наклонился над чашкой, чтобы подуть.
— Что-нибудь еще? — поинтересовался бармен.
— Нет, спасибо.
Бармен вынул зубочистку и принялся работать ею во рту.
— Меня зовут Кертис, — сообщил он. — А вас?
«Парень резок, — подумал Порт, — но охотно идет на разговор».
— Дэн. Как поживаете, Кертис?
— Прекрасно. Вы прямо с поезда?
— Да. Так, заехал ненадолго.
— К друзьям? К родственникам? По делам? Ничего, что я спрашиваю? Да, так как вас зовут?
— Дэн.
— Правильно. Дэн. Ничего, что я спрашиваю, Дэн?
— Нет. Продолжайте. Вообще-то я сам собираюсь вас кое о чем порасспросить. Не возражаете, Кертис?
— Нет, все в порядке, Дэн. Со мной все в порядке. — Он облокотился на стойку и понизил голос. — Мне всегда удаются интеллектуальные беседы, если вы понимаете, что я имею в виду. — Кертис взглянул в сторону хозяина ранчо, по-прежнему читавшего газету. — Как вы понимаете, я должен разговаривать со всеми, кто сюда заходит, но я имею в виду интеллектуальные беседы. Эти парни…
Он вскинул голову в сторону хозяина ранчо и состроил мину.
— Он может вас услышать, — заметил Порт.
— Нет. Он глухой. А если бы и услышал? Он бы не понял, о чем речь. Никто из них не понимает.
Кертис вздохнул.
— Я понимаю, что вы имеете в виду, — сказал Порт и серьезно кивнул.
— Я здесь родился и вырос, — сказал Кертис, — но потом уезжал. Кое-что повидал, если вы понимаете, что я имею в виду, а потом вернулся — вы понимаете, что я имею в виду?
— Вы побывали во многих местах, да?
— Конечно. Я был в армии.
— А, — протянул Порт, отпивая тепловатого кофе.
— Ну а вы откуда, Дэн?
— Из Чикаго.
— А! Вот это город!
— Конечно, Кертис.
— Вот как. — Кертис отложил зубочистку. — А какое у вас дело, Дэн?
— Оно только развивается. Мы представляем производственные предприятия, заинтересованные в росте потенциала.
— Вот это да! Крупный бизнес!
— Да, конечно.
— Понятно. И у вас какое-то дело здесь, в этом городе?
— Да. Часть моей работы состоит в том, чтобы изучить уровень спроса. Я имею в виду разведку и в то же время возобновление старых связей между посредниками и потребителями. Поэтому мне нужно встретиться со старыми клиентами.
— Вот это работа!
— Такая вот работа! Я их не восстанавливаю, понимаете ли, а потом, они вряд ли когда-нибудь будут нуждаться в восстановлении.
— Вот это да!
— Мы занимаемся всеми отделениями фирмы, так что можете представить, что наш отдел развития не может ограничиться работой моего подразделения.
— Так, понятно. И вам хорошо платят?
— Прожить можно. Где-то от одной и пяти до трех восьмидесяти девяти.
— Вот как? И они все равно работают?
— Конечно. Вы знаете, как это делается.
— Черт, да!
— Поэтому у меня с собой предварительный список некоторых клиентов, и, может быть, кое-кого из них я отыщу. Добрая воля, понимаете ли!
— Конечно. А как насчет новых сотрудников?
— Нет. Вообще-то, нет. Нам они, видите ли, не нужны.
— Ах, вот что!
— Вы в этом городе всех знаете, да, Кертис?
— Разумеется. А кто вас интересует?
— Браун, — сказал Порт, — и…
— Джимми или Мелвин?
— Оба. И Симмон.
— Да. Есть такой.
— Где?
— В магазине. Налево, на главной улице, «Симмон Хардвеа». Он там бывает почти всегда до восьми или девяти.
— Прекрасно. А где он живет?
— Элм-стрит. Вязов там нет, но улица так называется. Большой каркасный дом с фонарем перед ним.
— А Брауны? — спросил Порт, переводя разговор в другое русло.
Потом между делом он заметил, что миссис Ева Симмон — одна из их лучших клиенток, чтобы убедиться, что Симмон с Элм-стрит именно тот, кто ему нужен. Заплатив за кофе, он приготовился уходить и уже взял мешок, как вдруг услышал:
— Псст!
Порт обернулся. С тех пор, как он был мальчишкой, он не помнил, чтобы кто-либо говорил ему «псст!».
— Я знаю, вы работаете на большие предприятия, но… — сказал Кертис и, увидев, как Порт нахмурился, заколебался, — конечно, вы проводите свою стратегию и не можете сообщать имена новых заказчиков?
— Да, — сказал Порт. — Это бы создало конкуренцию. Позволило бы проникнуть социализму, знаете ли.
— Да, я все это знаю, но, только между нами, Дэн, одна из услуг на доллар и пять — как, Дэн, смогли бы вы…
— Не может быть и речи!
Порт подошел к двери.
— Смотрите, Дэн, деньги у меня с собой!
Кертис держал в руке доллар и пять центов.
— Речи быть не может, — сказал Порт и открыл дверь. — Это будет стоить восемь баксов, и только по прейскуранту!
— Эй, Дэн…
— Я пришлю вам каталог. Это дешевле.
Он вышел прежде, чем Кертис успел еще что-либо сказать.
Элм-стрит находилась неподалеку. Порт прошел мимо скобяной лавки Симмонов, за которой находился поворот на Элм-стрит. На углу стоял отель, хрупкое здание с узким крыльцом, тянувшееся вдоль Мейн-стрит и заворачивавшее на Элм-стрит. Порт вошел внутрь. Поездов из Оттер-Бенда сегодня вечером уже не будет, поэтому ночь ему придется провести здесь. Он расписался в журнале и отошел с мешком в руках, даже не посмотрев на комнату. Симмонам он позвонит под видом коммивояжера.
Хорошо было бы, если бы мужа не оказалось дома. Порт вернулся к скобяной лавке и посмотрел в окно. За нагромождением инструментов и утвари на витрине Порт никого не заметил и вошел внутрь. Увидев за прилавком мальчика, Порт боком подошел к нему, все время оглядывая средний проход лавки.
— Знаете, — сказал он, — у вас обычно было… — Тут он повернулся к стойке и рассмеялся. — А я думал, что говорю с Симмоном! Полагаю, он…
