Никита повалил Вдову на кровать, осыпая поцелуями.
– Что ты, Олежек, ну хватит, вечером… ну! – застенчиво сопротивлялась Надя, но насторожилась.
Эти его очередные ласки и притворство ей уже не нравились. Это становилось крайне и резко опасно!
Никита, естественно, не мог слышать слов Кости Дробышева, его анализов и выводов, но натянутая нервная струна и бурлящий водоворот мыслей SOS в башке сделали должное.
Срыв. Атака!
Крымова Надя, Третья Вдова в секте, любимица Анны Павловны, опоздала на какие-то секунды.
Пока она принимала необходимое решение по своей безопасности, изоляции и нейтрализации парня, мысленно и визуально искала заколку и пыталась претворить в жизнь шокирующие и парализующие приёмы из СНО НКВД или КГБ, когда всё путалось, а внутренний голос предательски замолк, её враг – Топорков Никита Сергеевич – уже ткнул беднягу пару раз иглой, затем царапнул девушку по локтю и слегка тюкнул большим пальцем в висок.
Три минуты. Он оделся, прибрался и затёр возможные следы и отпечатки пальцев полотенцем, хотя таковых вообще-то не оставил.
На руки натянул тонкие резиновые перчатки, на голову кепку, расправил тканевые наушники и схватил меховую жилетку Крымовой.
Она зашевелилась. Пришла в сознание, скомкала в руке простыни и дёрнулась всем телом.
Через две-три секунды она умерла.
Никита вздохнул и ощутил, как кровь отлила от лица. Взял руку Крымовой и стал надевать на неё норку.
Чингиз поёжился. Плотней прижал руки к телу. В подъезде чересчур прохладно, а кожаная бронекуртка «Кираса-Универсал-4КЖ» весом в пять кило ничуть не грела, только тянула книзу, да придавала организму ощущение кильки в консервной банке.
Палец скользнул на спусковой крючок чехословацкого автомата, обратно.
Ноги синхронно пошевелились, разминая стопы в лёгких туфлях. Сегодня действительно похолодало!
Снова мысли улетели к тому неудачному дню, резанули сердце острой бритвой. Как он тогда оплошал!
Как?! Профи! А через «Спектр» смежные комнаты-помещения, будь они прокляты, просмотреть не удосужился! А так бы не проморгал затаившегося хитреца, будь проклят он! Гиена! Нужно было…
…Думы и неприятные воспоминания прервал звук наверху. Дверь отворилась. Мужской голос. Вслух попрощался с хозяйкой, с Надеждой. Перевалился с ноги на ногу.
Снова звук – щелчок, бряканье цепей, гул и скрип.
Вызвал лифт.
Чингиз еле слышно для собственного сердца расстегнул пуговицу, сжал в кулаке крепче рукоятку «Скорпиона» и беззвучно и легко стал спускаться по ступенькам широкой лестницы.
Приостановился. Замер.
Лифт встал. Чуть дёрнулся от принятого на палубу груза. Дверцы сомкнулись.
Чингиз метнулся вниз, размахивая скорострельным автоматом, снабжённым ПБС двухдециметровой длины.
Пятый, четвёртый, третий этажи… первый. Благо, в подъезде никого!
Теперь объект не уйдёт! В ближнем-то бою! С Чингизом! «Капец тебе, гиена!»
Притих. Никого. Лифт подъезжал.
Чингиз присел напротив двух узких зелёных дверец и направил на них отверстие набалдашника «глушителя».
Приехал. Огонь!
Глухо, монотонно, часто забарабанил «Скорпион». Уродуя пластик лифта, пронзая его насквозь.
Середина, низ вдруг упал на пол! Вверх, середина.
Обойма опустела.
Где-то в уголках подсознания смутно ёкнуло. Что бы это значило?
Почему лифт не раскрывается? Повредил пульт? Дверцы должны автоматически разомкнуться…
Глухой, парализующий удар в шею, острая боль в затылке, тьма. И как в тумане – прыжок парня сверху, с лестницы.
Никита мгновенно обшарил киллера, снял с него чёрные перчатки и заснул себе в карман. Помог крепкой волосатой вялой руке подержаться за рукоятку и обойму. Свинтил ПБС, который исчез в том же кармане. Вставил новый магазин из запасов убийцы.
Выглянул из коридора на улицу. Двери подъезда настежь открыты. А там – засада! Противник. И, возможно, смерть!
Прямо напротив крыльца стояла «копейка» тёмно-синего цвета. Водитель. Машина с включённым движком. Наверное, и дверца приоткрыта! Ждёт.
Топорков услышал скрип наверху, где-то на пятом-шестом этажах. Люди!
Рванул к двери квартиры номер 3, позвонил.
Одновременно набрал номер «дежурки» РОВД этого квартала, вызвав его из памяти. Заметил, что киллер очнулся, но не шевелится. Притвора! А ведь он, Никита, почувствовал!
Снова нажал на кнопку звонка.
Вверху вызвали лифт.
Чёрт! Не получается! Не успевает!
– Кто там? – голос за дверью и клацающий звук замка.
– Я это, дядь… Лёш! – пробурчал Никита и рванул ручку на себя. Его величество Случай!
Дед лет шестидесяти, а может и больше, в тапочках и халате, вылетел на парня.
Пахнуло табаком и старыми вещами.
Удар. «Извини, старик!» Обморок. Падение.
Угроза сбоку. Атака! Сразу контратака.
Чингиз с болью в голове и мутью в глазах смело бросился на противника. Но сильный удар ногой в колено сбил его на пол.
Лифт поехал ввысь.
– Алло, это милиция? Тут стреляют! Убивают! Маломосковская…
Топорков запихал сотовый покойной Крымовой в карман ветровки и резко опустил ногу на локоть киллера.
Хрустнула кость или сустав.
Адская боль вернула Чингиза из забытья в явь.
И неожиданно уши заложило оглушительным треском.
Топорков выпустил пол-обоймы в изрытую голую стену лифтовой шахты.
На улице, да и в подъезде, очередь из автомата услышали.
Долой магазин. «Скорпион» мигом очутился в здоровой руке Чингиза.
И сквозь гул в барабанных перепонках и туман в башке голос:
– Пошёл вон, козёл! Быстро. Через пять секунд – смерть!
Слабые ноги сами понесли Чингиза к выходу. Да ещё сзади пихнули грубо в спину.
С автоматом в руке и болью в членах Чингиз буквально вылетел из подъезда. На глазах ошарашенных прохожих.
Надо заметить – многочисленных!
Секунда, две, три. Крик напарника.
Автомат. Гиена! О бл…!
До него вдруг ясно дошло: это ПРОВАЛ!
Эти пучеглазые зеваки, автомат в руке, странная подозрительная одежда, стрельба на всю округу! КАПЕЦ!!!
Но, может быть, всё обойдётся?!
– Гони, шакал! – заорал Чингиз, захлопывая левой здоровой рукой дверцу, хотя было неудобно.
– Звиздец нам! – матернулся напарник, но машина сорвалась с места под взорами испуганных прохожих.
Серая «восьмёрка», делая вид, что спокойна и равнодушна, поехала вслед «копейке». Знала, что не упустит: под капотом покоился форсированный движок.
Никита втащил старика в квартиру и запер дверь на замок. Проследовал через квартиру к окнам, выходящим на другую сторону дома и смело взялся за щеколды.
Слава богу, первый этаж!
Извини, дедушка, жить будешь! И никому ни-ни!
Старик, понятно, не слышал нахала и мирно сидел в кресле, свесив седую голову набок. Крепкий дед: всё будет нормуль!
Лифт открылся перед сдрейфившими людьми – молодыми, прилично одетыми семьянинами.
Изрешечённые створки расплылись.
Парочка шарахнулась назад, завопив и округляя глаза.
Кровь брызгами, дыры в стенах из пластика, изуродованная женщина в когда-то красивой и дорогой шубке из норки.
Скрюченное мёртвое страшное тело на полу.
Короткий крик и топот по лестнице наверх.
Тёмно-синяя «копейка» пушечным ядром вылетела на проспект Мира и помчалась, скрипя колёсами, дёргаясь и оставляя на ровном сером асфальте чёрные полосы.
«Лада-восьмёрка» не упускала её из виду. Двое парней в ней торопливо связывались с боссом – Костей Дробышевым.
– Боря, это Леший! Мы на Мира, в хвосте у Стрелка. У них, кажется, проблемы! Завал.
– Вовик, они сделали работу?
– Хрен его знает! Их видели и засекли на улице…
– …Ликвидация, парни! Чтоб следа не осталось. Я пока свяжусь с Третьей.
– Может…
– …Я сказал – ликвидировать! И уходите на «Тройку», там увидимся. Всё.
Один из мужчин, по прозвищу «Леший» переглянулся с напарником и молча кивнул.
– Понятно! – буркнул водитель и крутанул руль.
«Жигули» тёмно-синего цвета свернули на Кибальчича, не доехав ста метров до поста ГАИ. «Восьмёрка», пуская облака отработанных газов, тянулась за ними.
Постовой милиционер что-то пробурчал, сплюнул по привычке под ноги и зевнул, оставаясь на прежнем месте.
А ведь подумал: сейчас остановит! Промазал!
Леший навернул на ствол «ТОЗ-111с» ПБС, поставил на боевой взвод пистолет и дал знак водителю сближаться.
Злополучное место с рекламным щитом «Голосуем за…», портретом Президента и одиноким пешеходом неотвратимо плыло навстречу.
Чингиз сморщился от боли в сломанной руке и оглянулся.
– Гиены! Они в жопе у нас! Вот дерьмо!
– Думаешь, будут мочить? – спросил водитель, бледнея.
– Уверен, Саша! Догоняют. А-а-а!
Чингиз завопил и задёргался в кресле. Водитель от крика и испуга вместо зеркала посмотрел через плечо, заметив руку Лешего с пистолетом, торчащую из окна «восьмёрки».
Выстрел. Ещё.
