Ознакомительная версия.
— Ты, бес, в натуре, попал! — тарахтел второй, пытаясь освободиться от захвата капитана. Он являлся, по-видимому, главным. Всклокоченные после полицейской хватки волосы его торчали пуками в разные стороны, оловянные глаза смотрели в соседскую дверь, с нижней губы свисала тонкая ниточка слюны, и, когда из уст его вырвался крик о бесе, он плохо представлял, что является единственным, кто на него сейчас похож.
Не растрачивая времени попусту, Копаев и капитан ввели обоих дерзновенных сначала в прихожую, а потом в комнату. Там сразу раздался крик фальцетом, разложенный на два голоса. Девица на диване поджала ноги, та, что сидела в кресле, зачем-то вскочила и уселась на его спинке.
— Полиция, мальчики, полиция, — тихо бормотал Сидельников, придавливая за шеи двух молодых людей так, чтобы они улеглись на полу.
Добившись своего, он вынул из чехла на поясе наручники и пристегнул их вместе. Закончив визжать, девица на диване снова стала набирать в легкие воздух. Вторая почти успокоилась, но, заметив энтузиазм подруги, решила присоединиться. Лет им было не больше семнадцати, принадлежность их к проституткам не угадывалась — те не визжат, видя разборки и ментов, а потому Копаев смело сделал вывод о том, что это две обычные девчонки, отпросившиеся у родителей в кино. Было видно и по макияжу, и по одежде, что они знали, куда идут, знали, что здесь будет происходить, и Антон был уверен в том, что это их устраивало.
— Если хоть звук издадите — выпорю.
— Ремнем, — грозно уточнил Сидельников.
— Так, — по-хозяйски протянул опер УСБ Екатеринбурга, пройдясь по комнате и изучив стол. — Бутылка шампанского, бутылка водки, — заглянул в тумбочку под телевизором. — Рулон шприцев, пачка презервативов. Диски с порнофильмами, один — «Астерикс и Обеликс». Представляю, что там. Кто из вас Туз?
Ответа не последовало, и Копаев, мило улыбнувшись, повернулся к девицам:
— Крошки, кто из них Костя?
— Вот он, — с кресла указала милашка с челкой на хозяина тапок. — В синей майке. С белым воротником.
«Динамовца» поставили на ноги, потом толкнули в кресло, которое пустовало. За ним, как сиамский близнец, дернулся второй. Дернулся и замер, уткнувшись лбом в ножку.
— Ты Туз? — спросил Антон.
— Нет. Я Константин Алексеевич, — последовал гордый ответ. — Между прочим, я из дворянского рода Тузковых. Небогатого, но дворянского. Тузковы держали в Москве собственную мясохладобойню и никогда не пресмыкались перед держимордами.
— Понятно. Ты мне и нужен.
— Я отказываюсь с вами разговаривать. — Туз вертел головой, как попугай, и шмыгал простуженным носом. — Предъявите мне ордер на арест, или я буду жаловаться в окружную прокуратуру.
— Я тебя прошу, малыш, настройся на мою волну, пока я в тебе электричество не выключил. У меня есть пара вопросов, ответы на которые я готов поменять на наименьший срок из того, что тебе светит.
— Какой срок?! — хамовато затрубил Тузков. — Ты что гонишь?! Ты, вообще, кто такой?!
— Мошенничество, Тузков, мошенничество. Как начет пары ставок на «красное»?
— Какое «красное»? — взвился, пытаясь выскочить из кресла, крупье.
— Под «красным» я имею в виду полковника Крыльникова, под которого тебя подсаживали всякий раз, когда он заходил в «Эсмеральду».
Плюнув на пол собственной квартиры, чем окончательно убедил Копаева в том, что в зоне он не жилец — зэки в бараке, считая его домом, не плюют, Тузков пожевал нижнюю губу и спросил, что Антону от него нужно.
— Вот это другой разговор. Но он продолжится уже не здесь.
Праздник был окончательно испорчен. Прибывший патруль полиции увез так и не удовлетворенного белокурой красавицей друга Тузкова, где ему предстояла унизительная процедура установления личности, девочек, опросив, распустили по домам, самого же потомка рода «небогатых, но дворянских» попросили одеться и обязательно захватить шапку и паспорт. Без этих двух атрибутов доставленных в следственный изолятор не оформляют, но Тузков об этом вряд ли догадывался. Он вообще свято верил в то, что его отпустят сразу после того, как он пошлет всех подальше. А потому вел себя вполне уверенно, поинтересовался, есть ли неподалеку от прокуратуры остановка общественного транспорта, дабы ему было удобно возвращаться, и перед уходом демонстративно сунул в микроволновку курицу в фольге, установив таймер срабатывания печи на три часа вперед.
Сидельников выходил последним, он ту печь и выключил. Потому что был твердо убежден в том, что через три часа Тузков домой не вернется ни при каких обстоятельствах.
Уже в дверях Антон спросил:
— Кстати, ваше благородие, это не вы нассали в передней?
Шульгин захлопнул папку:
— Таким образом, на сегодняшний момент установлено следующее. Сразу после посещения футбольного клуба «Олимп» Кряжин с капитаном Сидельниковым приехали на адрес, где зарегистрирована сестра некоего Тузкова, задержали его и доставили в райотдел.
— Я хочу знать, как «важняк» Кряжин, послав твоих оперов по адресу Тузкова для его задержания, прибыл туда спустя час и увел крупье из-под твоего носа!
Генерал-майор закусил губу и посмотрел в пол:
— Товарищ генерал-лейтенант… Кряжин…
— Что — Кряжин? — уже чувствуя подвох, повысил голос Чубасов.
— Он дал моей группе адрес Константина Алексеевича Тузкова на улице Иванова…
— И? — зловеще улыбнулся начальник ГУВД.
— Мои люди разыскали по адресу указанного Тузкова и доставили в ГУВД. Там Тузков признался в убийстве полковника Крыльникова…
Чубасов скинул с носа очки, закурил и пошел на Шульгина, как автобус на конечную.
— Ты… Мать… Инспектором по делам несовершеннолетних… Ты что городишь?!
Тот вынул из папки криво исписанный лист бумаги и протянул начальнику. Тот вернулся за стол, водрузил на нос очки и стал бормотать под нос, как дьякон псалтирь:
— «…Чистосердечно хочу признаться в том, что в ночь с двадцать девятого на тридцатое декабря двумя выстрелами в упор убил у казино «Эсмеральда» в «Азов-сити» полковника полиции Крыльникова…» Во — красота какая! «… Убийство я совершил из чувства корысти, похитив у потерпевшего четыре миллиона долларов Америки. Прошу сделать скидку за чистосердечное признание. Тузков Ка-А». Браво, генерал! Разрешите поручить вам расследование убийства Григория Распутина? — Чубасов багровел, не в силах совладать с собою. — Я даже знаю, кто в этом признается. Тузков, мать его, Ка-А!..
— Товарищ генерал-лейтенант… — Шульгин чувствовал чудовищное оскорбление, однако отдавал себе отчет в том, что причиной этой вспышки ярости у начальника явился он сам. — Я вам докладываю не потому, что верю в эту ахинею. Кряжин провел моих людей. На адрес убыли двое подчиненных моего капитана, а я в это время беседовал с ним самим. Все, что от этих двоих требовалось, это доставить задержанного в ГУВД. Но они решили, что смахивают на Бельмондо. Вынули из адреса не того фигуранта и уже в ГУВД откровенно перестарались. Тузковых Ка-А в Екатеринбурге, как выяснилось, двенадцать человек. Из них шесть подходят под описание крупье если не по росту, то по весу. Кажется, пришло время уделить следователю особое внимание.
Чубасов вернулся за стол с чувством невероятного разочарования. Самое неприятное заключается в том, что, судя по штемпелю дежурной части ГУВД, эта «явка с повинной» уже зарегистрирована. И теперь придется прикладывать максимум усилий для того, чтобы объяснить, что явилось первопричиной ее появления на свет.
— Шульгин, ты сейчас похож на мента, которому незаметно плюнули в фуражку, а тот ее надел на голову. Я что-то не припомню за восемь лет совместной службы случая, чтобы ты прокалывался подобным образом, — вдоволь налюбовавшись видом Шульгина, который испытывал сейчас двоякое чувство стыда перед Чубасовым и ненависти к «советнику Кряжину» одновременно, генерал уже спокойно закончил: — Значит, так. Этих двоих бельмондей вывести из бригады. Через час они оба должны быть в народном хозяйстве, а явка уничтожена. Хочет Кряжин одного опера — будет один опер. Подготовь своего капитана к соло. «Наружка» еще что говорит?
— Крупье в райотделе. «Важняк» и Сидельников вышли из-под наблюдения.
— Черт… Привезите в ГУВД этого Тузкова.
Новый участник следственной бригады — капитан из ГУВД, сколько ни старался, предвзятого или подозрительного отношения к себе со стороны Кряжина заметить не мог. Бывали моменты, когда ему даже казалось, что с ним советник более откровенен, чем с опером Сидельниковым. А то, как советник переживал по случаю своей ошибки с Тузковым, который не только не был крупье, но еще и не умел даже играть в «дурака», было отдельной главой в наблюдениях человека Шульгина. Более того, Кряжин даже разрешил ему провести первый допрос настоящего Тузкова. Трижды созвонившись с генерал-майором за день, он в четвертый раз позвонил в семь часов вечера.
Ознакомительная версия.
