заходила еще одна девушка, которая не является жильцом этого дома. Ивлев просил Никифорова показать ему эту девушку на видео, но тот отказал: «Она не может быть убийцей». Почему не может? Кроме того, Никифоров поймал его на нестыковках. В ночь ограбления, показал он на допросе, ездил на объекты с проверками. Говорить о том, что он ночевал у Ирины, не стал. Не хватало еще скандалов семье. Может сообщить, что в ночь ограбления он ночевал у Карин? Хрен редьки не слаще. Кроме того, это еще больше подтвердит версию Никифорова.
Громко звякнул засов на двери камеры:
– Ивлев, с вещами на выход! – громко объявил дежурный у камер. Владимир Михайлович соскочил с лежака, на пороге обернулся к сокамерникам: «Мужики, чай, кофе, что у меня остались, берите».
Вышел в коридор. Бездушный приказ вертухая; «Лицом к стене!». Ивлев подчинился. «Пошел вперед!». По лестнице на верхний этаж, кабинет зам начальника СИЗО.
– Товарищ майор, подследственный Ивлев доставлен, – доложил сопровождающий сотрудник.
– Пусть заходит, – раздалось из недр кабинета.
Ивлев переступил порог кабинета. За столом пожилой майор с невыразительным лицом читал какой-то документ, держа его в руках. Взглянул на Ратникова с интересом.
– Присаживайтесь, Владимир Михайлович, – кивнул на табурет, привинченный к полу. – Мы получили решение о прекращении в отношении вас уголовного преследования. Все обвинения против вас сняты, оснований, содержать вас под стражей, больше нет. Вы свободны.
Ивлев закрыл глаза, задержал дыхание. И, хотя он был уверен, что рано или поздно этот момент наступит, внутри у него что-то радостно щелкнуло.
– По какому пункту в отношении меня закрыто дело? – спросил он майора.
– За отсутствием состава преступления. Подойдите, распишитесь в том, что вы ознакомлены с постановлением.
Ивлев подошел, расписался в документе. Рука при этом предательски задрожала. Старею, грустно подумал Ивлев. Майор встал из-за стола, подошел к Владимиру Михайловичу. Он оказался невысокого роста, но коренастый и широкоплечий, спросил:
– Есть у вас какие-либо жалобы по поводу содержания в нашем заведении?
– Нет, товарищ майор, жалоб нет.
– Камера была у вас не очень…, но, если что, в следующий раз подберем покомфортней, – майор шутил, но шутка показалась Ивлеву неуклюжей.
– Спасибо, но следующего раза не будет, – холодно ответил Ивлев.
– Вас сейчас проводят до камеры хранения, там получите свои вещи, которые у вас изъяли при задержании. – Уже привычным казенным тоном объявил майор. – Марушин, – громко крикнул он в дверь. В дверях снова появился дежурный у камер, который приводил Ивлева, – проводите освобожденного Ивлева до камеры хранения. Извините, Владимир Михайлович, за допущенную ошибку. Иногда они бывают. До свидания.
– Всего хорошего, – буркнул Ивлев в ответ.
Этот хоть извинился, подумал Ивлев, забирая у прапорщика свои вещи, а Никифоров даже и не подумает.
Выйдя за ворота следственного изолятора, Ивлев вдохнул морозный воздух, который после тюремной камеры показался необыкновенно свежим. Метрах в пятидесяти на обочине дороги стояла автомашина Ратникова, из которой тот сразу же вышел после появления компаньона. Схватил в объятия освобожденного коллегу, отчего Владимиру Михайловичу стало тепло на душе, а в глазах немного защипало.
– Рад тебя видеть, – сказал Альберт, внимательно посмотрел на друга.
– Я тоже.
– Отвезти домой?
– Нет, сначала в офис, посмотрю, что там эти гоблины натворили. А ты по пути расскажешь мне новости.
– Новости две, одна хорошая, другая плохая, – сообщил Ратников, включая зажигание, – Ребров подал на нашу фирму иск на возмещение ущерба. Иск рассматривается в суде, наши счета заблокированы. Что касается хорошей новости, так это то, что Никифоров перестал лепить из тебя преступника. Это ты уже понял.
– За это тебе отдельное спасибо. А то встречать Новый год в тюрьме, как-то …. На чем ты его убедил?
– Дал ему запись твоего разговора с Карин.
– Одной проблемой меньше, – хмыкнул Ивлев. – Как съездил в Питер?
– Узнал про ограбление питерского банка. Грабители профессиональные, не оставили никаких следов. И еще одна интересная деталь: они взяли крупную сумму денег как раз перед отправкой их в Москву. Такая же ситуация как у нас. Кстати, был на встрече господина Ищенко со строителями.
– Как твое впечатление о нем?
– Производит впечатление этакого рубахи-парня. Но хитрый и играет по-крупному. Что будем теперь делать, Володь?
– Надо разыскивать эту вторую, Тамару.
– Надо. Она точно связана с грабителями. Я таких называю – санитар на поле чудес.
– Почему санитар?
– Очищает это поле от таких олухов, как наши придурки-охранники.
– Санитарка, звать Тамарка, – задумчиво произнес Ивлев. – Я вот что думаю, надо бы приглядеться к нашему управляющему Реброву. Колет меня вопрос, как шило в заднице: зачем он передал такую кучу денег нашим охранникам под какую-то вшивую расписку?
– Хороший вопрос, Володя. А у меня к тебе личный вопрос. Можешь не отвечать, но лучше все-таки ответь: где ты был в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое перед ограблением банка.
– Ладно, тебе можно, – Ивлев покосился на друга, – ночевал у нашей секретарши.
– У Ирки? Она ж тебе в дочери годится!
– У нее. Только, пожалуйста, без нравоучительных комментариев.
– Приехали. Да нет, какие комментарии, только поздравления.
– Ну, тебя к черту Альберт, – буркнул Ивлев, открывая дверку машины.
В кабинете губернатора сидели владельцы строительной фирмы братья Азарян и банкир Ребров. Губернатор, мужчина средних лет с узким интеллигентным лицом, просматривал документы, подготовленные для застройки жилого комплекса «Маршал град» в центре областного центра.
– Так…, кадастровый паспорт, договор аренды, протокол тендерной комиссии, это межевание…, а это? – губернатор неспешно перебирал разрешительные документы, придвинул к себе вторую стопку документов.
– Это проектная документация по жилым объектам, – услужливо объяснил один из братьев, строительных подрядчиков.
Губернатор взглянул на общий план застройки: четыре башни в двадцать пять этажей, каждая башня в окружении длинных полуколец-домов высотой двенадцать этажей. Затем стал изучать планы будущих квартир.
– Однако у вас площади! – удивленно воскликнул он, – трехкомнатные квартиры не меньше ста квадратов.
– Это для состоятельных покупателей. Двухкомнатные около шестидесяти квадратных метров, однокомнатные – по сорок. А чего клетушки строить?
– По какой цене будете продавать квадратный метр?
– Дэвяносто тысяч.
– Да вы что, ребятки? Девяносто тысяч за метр без отделки? Не крутовато ли? Это ведь не Москва.
– Жилье премиум-класса. Район престижный. Квартиры надо строить для богатых. Таков современный тренд. Да и Самуил Илларионович поможет.
– Потянут наши жители такие цены. Как считаете, Самуил Илларионович, – губернатор повернулся к Реброву.
– А куда им деться? – банкир осклабился в циничной улыбке. – Продажи будут идти со скрипом, особенно по трехкомнатным. Но тут надо подходить индивидуально, на большие площади надо бы делать скидки, – жестко посмотрел на строителей.
– Заем будете брать? – спросил губернатор
