Я назвал навигатору адрес, он проложил маршрут, но я все же решил предварительно позвонить Ольге Максимовне.
Выслушав меня, она сначала в раздумье что-то помычала, потом сказала:
— Я сейчас на работе. Вы не могли бы вечером ко мне заехать?
— Извините, я еду на машине по всем адресам, куда были отправлены посылки. Сейчас от вашего отца. Завтра должен быть у Елены Анатольевны, а потом — у вашего брата. Хорошо бы к нему тоже завтра успеть, хотя это будет трудно. В вашем городе мне просто негде остановиться. Поэтому мне хотелось бы побыстрее с вами встретиться и отправляться дальше.
— Это надолго? Я имею в виду наш разговор.
Она явно не горела желанием встречаться. Значит, мне тем более необходимо увидеться с ней.
— Нет. В пределах пятнадцати минут. У меня к вам только несколько вопросов.
— Можете ко мне в магазин приехать? Вы наш город знаете?
— Нет. Я впервые здесь. Но давайте адрес, я в навигатор загоню, он, думаю, найдет.
Она назвала адрес, я повторил его, наклонившись над навигатором. Он сразу проложил маршрут, сообщил мне расстояние и время в пути.
Я прибавил десять минут на всякие непредвиденные обстоятельства и сказал, что через тридцать пять минут буду на месте. Объяснил, что за машина, какой номер и как она выглядит.
— Подъезжайте. Я выйду.
Благодаря маневренности автомобильчика, я уложился в тридцать минут. Ольга Максимовна оказалась не слишком пунктуальной и вышла через сорок. Не знаю, каким чутьем я определил, что это именно она. Наверное, по совокупности признаков.
Во-первых, женщина осматривалась, во-вторых, была в фирменном халате магазина. Да и еще всякие мелочи. Например, то, что Аглая Николаевна назвала ее красавицей. Я не рискнул бы дать ей такую высокую оценку. Просто недурна собой, вот и все.
Таких дамочек я обычно характеризую одинаково — силиконовые дуры. Все они — продукт современного общества, ставшего тупым в результате частого смотрения телевизора.
Но некоторые мужики должны, наверное, обращать внимание хотя бы на такой вот роскошный бюст, отвлекающий внимание от глаз, лишенных проблесков мысли и красиво нарисованных. Это можно было понять хотя бы потому, что за ту минуту, пока она осматривалась по сторонам в поисках моей машины, стоявшей у нее под носом, пара представителей сильного пола на нее обернулась.
Мне подумалось, что она специально себя показывала и поэтому не спешила увидеть мой «Сузуки Джимни». Наверное, Юнус Садовщиков, ныне, увы, покойный, имел некоторые основания проявлять свою ревность, на которую Ольга Максимовна упорно жаловалась матери. Желание нравиться мужикам у нее было, похоже, патологическое. Его невозможно было бы выбить из нее даже с помощью самодельного взрывного устройства, которое разнесло в клочья ее мужа. По крайней мере, траурно она совершенно не выглядела.
Я уже собрался открыть дверцу машины и сделать знак Ольге Максимовне, когда подал голос смартфон. Определитель показал номер подполковника Скоморохова, домашний, не сотовый. Виктор Федорович, насколько я помнил, в это время должен был находиться на рыбалке и мог бы звонить только по мобильному телефону.
Поэтому я сразу ответил:
— Капитан Страхов. Слушаю вас, Аглая Николаевна.
— Как вы узнали, что это я звоню? — Скомо-рохова явно удивилась и даже слегка растерялась, хотя давно должна была бы привыкнуть к тому, что муж вычисляет ее действия.
Моя бывшая половина почти год поражалась, потом привыкла и стала удивляться, если у нее что-то шло по варианту, не просчитанному мной. Но такое случалось довольно редко.
Но я предпочел объяснить свою догадливость этой милой пожилой женщине:
— Виктор Федорович говорил, что на рыбалку уезжает. Если бы ему попалась такая большая рыбина, которую он сам не смог бы вытащить, то ваш супруг, думаю, звал бы меня на помощь исключительно по сотовому телефону.
— Да-да. — Аглая Николаевна была, похоже, в расстроенных чувствах, не оценила мою шутку и очень торопилась. — Тим Сергеевич, у нас тут неприятности, причем весьма серьезные. Не знаю, в курсе вы или нет.
— Что случилось?
— Сегодня приехали из ФСБ, как я поняла, арестовывать Виктора Федоровича. А он только завтра утром должен с рыбалки вернуться. Я не сказала, где муж. Дескать, в отъезде, вернется на Днях, когда точно — не знаю. Они дома все перерыли. Полный разгром устроили, прямо как настоящие жуткие бандиты. Все выбрасывали из ящиков просто на пол. Я попросила показать ордер на обыск. Мне сказали, что в связи с оперативной обстановкой имеют право проводить его без этой бумажки. Это правда?
— Я не очень хорошо знаю законы и не могу точно ответить на ваш вопрос. Мне кажется, вы имели право их выгнать, хотя я понимаю физическую невозможность таких действий. Однако опротестовать все это вы можете. Они что-то забрали?
— Да, несколько газет. Как раз «Комсомольскую правду». Еще мой старый пыльный парик. Я когда-то купила его, сама не знаю зачем, но ни разу на улицу не надевала. Только дома примеряла перед зеркалом. Так он и валялся где-то в шкафу. Зачем им парик-то понадобился? Не понимаю.
— Какого цвета парик?
— Рыжий.
— Должно быть, подозревают, что преступник отправлял эти посылки, изменив внешность с помощью парика. Я только одно это могу предположить. Других вариантов не вижу.
— Я, что ли, это делала?
— Посылки отправлялись из Москвы.
— Я там уже несколько лет не была.
— А Виктор Федорович?
— Он даже документы на пенсию в бригаде оформлял. Тоже несколько лет в Москву не по-назывался. Муж вообще столицу не любит из-за тамошней суеты. Если и ездил туда, то только со мной. Знаете, я там всегда теряюсь, не могу понять, куда идти или ехать, даже забываю порой, куда мне нужно попасть. Но даже если бы он и был в Москве, то что с того? Ведь мой парик ему только на кулак и налезет. У меня голова маленькая.
— А они вам, Аглая Николаевна, сами сказали, что приехали за Виктором Федоровичем?
— Да, только они не говорили, что арестовывать. Какое-то другое слово прозвучало…
— Наверное, «задержание». Так, да?
— Да, кажется. Я не вижу разницы.
— Разница в том, что задержать они имеют право на семьдесят два часа. Потом уже суд дает санкцию на арест или отказывает в ней. ФСБ обычно удается настоять на своем. Вы Виктору Федоровичу звонили?
— Да, сразу, как только они уехали. Он и велел вам позвонить. Вы приехать не сможете?
— Я сейчас, к сожалению, нахожусь в другом городе, даже области. Но попробую что-то сделать по телефону. Я вам позвоню. Сейчас ко мне идет ваша родственница — Ольга Максимовна. Мы с ней о встрече договорились. Потом я с вами, Аглая Николаевна, обязательно свяжусь. Сначала сделаю несколько звонков с выяснением обстоятельств, потом наберу ваш номер. Не волнуйтесь.
Мы что-нибудь придумаем. А с париком… Он же женский, вашего размера?
— Конечно. Хотя волос короткий. Мужчины тоже могут такие парики носить. Но у меня все головные уборы маленькие, пятьдесят пятого размера. А у Виктора Федоровича — шестьдесят первого. Мой парик на него просто не налезет. Я сама-то его едва-едва на голову натягивала.
— Это очень важно.
— Знаете, они трясли париком и почему-то про усы спрашивали. Где, дескать, они? Я сказала, что еще не дошла до такого, чтобы усы носить. Посоветовала сотруднику, который это спрашивал, купить накладные усы для своей жены. Он, кажется, сильно оскорбился, услышав такое предложение. Не понимаю только, почему он считает возможным со мной так обходиться.
— Культуры таким персонажам традиционно не хватает. Эти ребята считают, что она им и не нужна. Они же власть! Не обращайте внимания на таких людей. Они всегда были и долго еще никуда не денутся. Я выясню кое-что и позвоню вам. Обязательно.
— Спасибо, Тим Сергеевич. Мы с Виктором Федоровичем вам верим. Он сразу мне сказал, что разведка своих в беде не бросает. Буду ждать вашего звонка. Оленьке привет.
— Обязательно передам. Она уже рядом с машиной.
Я отключился от разговора, потянулся и открыл правую пассажирскую дверцу, которую Ольга Максимовна почему-то никак не могла распахнуть. На мой взгляд, нужно очень постараться, чтобы не суметь этого сделать. Но молодые женщины любят казаться мужчинам совершенно беспомощными.
— Мне тот офицер из ФСБ сказал, что все взрывы устроил Виктор Федорович Скоморохов, — ответила Ольга Максимовна на мой вопрос. — Он, вообще-то, мужчина категоричный. Такой человек может!..
Ей наверняка нравились категоричные мужчины. Мне показалось, что она восхищалась тем человеком, который устроил эти взрывы.
А у меня внезапно возник еще один вопрос, не запланированный:
— А о других взрывах вы тоже от этого офицера узнали?
— Нет, от другого, который со мной разговаривал после взрыва в кафе. Ну, когда Юнус погиб.
