— У нас есть дрель с алмазным сверлом? — Олли переводит взгляд с Норриса на меня и обратно.
— У меня как раз есть, — сообщает Норрис.
— У нас как раз есть, — как попугай, повторяет Олли в трубку.
— Теперь слушай внимательно. Нужно просверлить отверстия в строго определенном порядке. Знаешь, что представляет собой равнобедренный треугольник?
Олли для надежности решает зафиксировать важную информацию и начинает что-то корябать на случайном клочке бумаги.
— Еще разок: набедренное что?
На другом конце линии воцаряется тишина. Олли несколько раз дует в трубку и кричит «алло», прежде чем Электрик снова подает голос:
— Оставь деньги себе, Ол. Этот сейф вам не по зубам. — Электрик бросает трубку и ложится в постель, прямо в вонючий отпечаток измазанных пеплом рук. Такие же отпечатки украшают всю подушку и одеяло.
— О-хо-хо…
— Белый флаг? — осведомляюсь я после того, как Олли вынужден признать, что разговор с Электриком закончен.
— Нет, — упрямится мой напарник. — Я знаю, что справлюсь. — Бедняга все еще верит в себя.
— Как в тот раз, когда записывал с телика лекции «Открытого университета» по технологии машиностроения? — напоминаю я другу. — Стоило вместо лекции случайно записать «Телепузиков», и всё, ничего другого с тех пор ты и смотреть не хотел.
— Не перевирай. Я тогда по ошибке записал «Охотников за прибылью», — поправляет меня Олли.
— В любом случае не обижайся, если я не стану тебя ждать. Шансы взломать этот сейф у тебя примерно такие же, как у меня — пойти в скауты.
— Я была в скаутах, — говорит Белинда.
— До сих пор в них осталась, верно, кошечка? — хихикает Норрис.
Внезапно за спиной Олли раздается глухой металлический лязг. Товарищ поворачивается ко мне, лыбясь в тридцать два зуба.
— Что это было? — спрашиваю я.
— Вожатая отряда скаутов грохнулась в обморок, потому что я только что открыл сейф! — торжествующе объявляет Олли.
— Чего? — Я не верю своим ушам.
— Гляди! Я взломал его, — сияет новоиспеченный «медвежатник».
— Олли, ты гений! Я знала, что у тебя все получится! — визжит Белинда и подбегает к Олли, чтобы одарить героя заслуженным поцелуем.
— Как ты это сделал? — требую ответа я.
— Мастерство и сноровка, вот и все.
— Олли, каким образом ты вскрыл сейф?
— Волшебные пальчики, старик. — Олли победно щелкает пальцами.
— Говори по-хорошему, пока я не переломал твои волшебные пальчики своими!
Олли направляет луч фонарика на желтый стикер, приклеенный с обратной стороны картины.
— Тут записан код, — признается он.
— Потрясающе.
— Слушайте, какая разница! Давайте уже смотреть, что внутри, — нетерпеливо восклицает Норрис.
Он хочет протолкнуться мимо меня и влезть без очереди, но я отпихиваю его назад, а Олли придерживает на расстоянии, пока я быстренько осматриваю содержимое сейфа. Увы, негусто. Ни тебе золотых колье, ни плотных стопок купюр, ни секретных ядерных технологий, которые можно продать за границу. Ни-че-го. Совсем ничего, за исключением записки и фото. Я беру фотографию в руки, и мы все склоняемся над ней, чтобы рассмотреть изображение. У Олли вдруг расширяются глаза, он поспешно оттаскивает Белинду в сторону.
— Что там, Олли? Что там такое? — хнычет Белинда, но Олли не подпускает ее к фото.
— Ну пожалуйста, позволь взглянуть!
— Нет-нет, отойди на минутку.
Белинда просит Олли не валять дурака, однако мой друг остается непреклонен.
— Я сказал, стой там, — строго велит он.
Белинда обиженно сопит, Олли шепчет ей что-то утешительное и просит ему довериться. Наконец, она соглашается и затихает в углу, хотя и не совсем понимает, с какой стати обязана там стоять.
Судя по виду Норриса, он тоже не понимает причин странного поведения Олли. Норрис смотрит на фотографию, и все его внимание устремлено на парня, который сидит на заднем сиденье лимузина с бокалом шампанского. Картину дополняют три полуголые шлюшки, облепившие коленки мачо.
— Черт, вот это да! — одобрительно хихикает Норрис. Пару секунд спустя он отклеивает глаза от трех откляченных задниц и мельком бросает взгляд на лица потаскух.
— Эй, кажется, эту я знаю! — сообщает Норрис нам с Олли.
Белинда, которая смирно стоит в углу, опять интересуется, кто изображен на фото. Норрис оборачивается в ее сторону; на его физиономии расплывается широченная ухмылка.
— Хе-хе-хе, — квохчет он.
— Ни слова ей, понял? Белинда не должна про это знать, — свирепо шипит Олли, глядя, как любовь всей его жизни, оседлав какого-то занюханного клерка, хлещет шампанское из бутылки. — Она уже не такая. Должно быть, фото старое.
— А по-моему, снято совсем недавно, — не соглашается Норрис.
— Давно! — настаиваю я.
— Ах да, теперь я и сам вижу. Молодость, молодость… Неужели мы тоже когда-то были такими? — острит Норрис.
— Что в записке? — спрашивает Олли.
— «Дорогой Ричард, — зачитываю я. — Жалкий, двуличный сукин…»
— Читай только самое главное, Бекс. Где все их барахло?
Я опускаю описательную часть и пытаюсь выудить из моря обвинений частички полезной информации:
— Бла-бла-бла, он умотал в очередную командировку, она съехала и забрала все вещи. «Фотографии у адвоката, ужин в духовке… Надеюсь, с погодой повезло, твоя будущая бывшая…» — ну и так далее.
— Ха, она его «сделала»! — довольно ржет Норрис.
— А зачем тогда запирать дверь в комнату?
— «Постскриптум: я заперла кабинет на случай, если Гарриет неожиданно приедет из университета. Ей не стоит знать об ошибках и провалах, которые ты допустил как супруг и мужчина, ты, гнилая куча…» Черт, ну и стиль! Я не подозревал, что все эти слова можно запихать в одно письмо.
Я кладу записку обратно в сейф и обвожу взглядом пустую комнату.
— Сколько трудов зазря, — бурчу я, потом вижу, что Олли продолжает грустно смотреть на фото Ричарда, и вздыхаю: — Нет, даже хуже, чем зазря.
— Чего? А, ты об этом. Нет-нет, она уже не такая. Это, наверное, снято еще в те времена, когда Белинда отиралась в «Цезаре» с Карен и ее подружками, — убеждает Олли меня, точнее, себя.
— Верю, верю, старик. — Я избавляю приятеля от тягостного зрелища: убираю фотографию в сейф и закрываю дверцу. — В общем, ловить здесь нечего, так что я пошел.
— Куда? — с наигранным удивлением спрашивает Норрис, как будто в природе не существует места прекрасней этого особняка.
— Домой, в постельку. Перечеркну этот день и начну его заново, — говорю я по пути к двери.
Олли следует моему примеру.
— Да уж, пора валить. Блин, лучше бы я вообще не вылезал из кровати. Идем, детка.
— Конечно, конечно, сладенький, — щебечет Белинда. От ее недавней досады не осталось и следа. — До свидания, мистер Норрис.
— Счастливо, красотка, — подмигивает Норрис и шевелит пальцами в прощальном жесте, одновременно водя лучом фонарика чуть пониже спины Белинды.
— И тебе, красавчик. Будь добр, передай от меня привет тому, кто в следующий раз навешает тебе кренделей, — говорит Олли, перед тем как выйти через парадную дверь вслед за мной.
Некоторое время Норрис стоит в темноте, злорадствуя над огорчением Олли и наслаждаясь редким случаем собственного морального превосходства, потом вдруг вспоминает, что оставил автомобиль за десять улиц отсюда, ведь парковать свой облезлый «форд эскорт», до боли знакомый всем копам в городе, ближе к потенциальному месту преступления Норрису никак нельзя.
— Эй, Ол, подожди! — Он бежит за нами. — Ты на машине?
На улице, подставив лицо прохладному ночному ветерку, я прокручиваю в уме события этого слишком раннего утра и прихожу к выводу, что складываются они не слишком удачно.
— Просто не верится: столько усилий, и что я поимел в результате? Сперли лестницу, вот и все.
— Чего? Не, не сперли, — сообщает Норрис. — Я припрятал ее в кустах около дома.
— Зачем?
— Не хотел, чтобы кто-нибудь ее увидел и подумал, что в дом лезут грабители.
— Фантастика. Ладно, это уже кое-что. — Первая хорошая новость с тех пор, как я лег в постель вчерашним вечером. — Пойдем, поможешь мне.
Норрис углубляется в заросли и начинает приплясывать вокруг одного конца лестницы, тогда как я терпеливо держу другой.
— Норрис, танцевать будешь потом. Тащи ее, — поторапливаю я.
— Да сейчас, сейчас. У меня перед носом торчит это идиотское дерево, — ворчит он.
Кряхтя и чертыхаясь, Норрис пытается высвободить мою лестницу из объятий чересчур любвеобильного триффида.
— Норрис, вылезешь ты когда-нибудь или останешься в кустах до утра?
Полутораметровая лестница неожиданно едет прямо на меня, заставляя пятиться, и в конце концов буквально притирает спиной к машине, стоящей рядом. Я ударяюсь локтем о железный бок автомобиля, а вот моя лестница завершает путь менее благополучно и въезжает в боковое окно со стороны водителя. Сигнализация с готовностью отзывается разноголосым воем.
