Затем он просмотрел фотографии. Рейчел была привлекательной женщиной лет тридцати, с вьющимися рыжими волосами, вздернутым носом и зелеными глазами. Она была немного похожа на Хелен. Коултер, очевидно, испытывал слабость к женщинам этого типа.
Киллиан перешел к отчету адвокатов, просмотрел биографическую справку. Рейчел тоже была из Баллимены, примерно год училась в Королевском колледже, изучала астрономию. Это была единственная интересная деталь в документе, все остальное — стандартная канцелярщина. Бросила занятия, отправилась куда глаза глядят, оказалась в Дублине, где работала хостесс в «Темпл-бар». Киллиан зевнул. В папке была просто гора информации, а он так устал… Он отложил папку и посмотрел на звездное небо Южного полушария. Когда Киллиан был ребенком, ему тоже нравилась астрономия. Если точнее, астрология.
— Киллиан, ты где? — раздался из спальни сонный голос Пегги.
Киллиан собрал документы и фотографии Рейчел Коултер в папку. До встречи с Коултером он твердил себе, что не собирается браться за эту работу, но теперь… он ощутил немалое вознаграждение в своем кармане. И еще — ему нравились Ричард и Хелен.
Киллиан вернулся в постель, обнял Пегги, и так, в объятиях друг друга, они и уснули. Но когда девушка проснулась утром, Киллиана уже не было.
5. Адвокаты, пушки и деньги
Ей потребовался целый час, чтобы найти работающий таксофон: не потому, что в городке орудовала шайка вандалов, просто никто ими не пользовался и большинство демонтировали. В конце концов Рейчел пришлось идти к зданию городского совета Дерби.
Голова раскалывалась.
Она ничего не принимала вот уже три дня, ее ломало. Нельзя так резко соскакивать с наркотика. Голова того и гляди разлетится на мелкие кусочки.
Сначала она позвонила в Баллимену. Рейчел хотела наговорить сообщение о том, что она и дети живы-здоровы на автоответчик, но трубку взяла мачеха:
— Алло?
— Привет, Джиллиан.
— О боже, Рейчел, где ты?
— Я не могу тебе сказать!
— Господи, Рейчел, что ты делаешь?
— То, что должна.
— У нас был журналист. Еще один ошивается на улице. Уверена, что его видела миссис Макатамни.
— Что ты им сказала?
— Я — ничего, твой отец велел им убираться куда подальше. Но они найдут тебя, Рейчел. А вслед за ними нагрянет полиция…
— Джиллиан, я просто хотела, чтобы вы с отцом не волновались: у нас все в порядке. Я очень вас люблю.
— Рейчел, дело зашло слишком…
— Папа дома? — перебила Рейчел.
— Ты и так принесла много горя семье, ты должна…
— Я хочу поговорить с отцом.
— Рейчел, мне кажется, уже слишком поздно для…
— Я хочу поговорить с папой!
— Хорошо.
После недолгой паузы к телефону подошел отец:
— Алло?
— Папа, я скучаю по тебе. Отправлю тебе открытку.
— Хорошо, дорогая, я буду ждать.
— Люблю тебя…
— И я тоже, дорогая. Как там мои малышки?
— В полном порядке.
— А ты как?
— Все путем. Извини, мне нужно идти.
— До свидания.
Рейчел повесила трубку, довольная собой. Она уже купила открытку в Белфасте для того, чтобы сбить со следа полицию или детективов, но отец знал, что ее настоящее письмо придет на адрес ложи.
Она пошарила в сумке в поисках мелочи и набрала номер Тони. Дома его не было, поэтому она оставила на автоответчике сообщение: «Дорогой Тони, мы все живы-здоровы, скучаю по тебе, передай привет Сандре».
Потом позвонила Сирше.
— Здравствуйте, это адвокатская контора «Маккинни, Бенсон и Томас», с кем вас соединить?
— Соедините меня, пожалуйста, с Сирше Томасом.
— Как вас представить?
— Рейчел Андерсон.
— Соединяю, мисс Андерсон.
— Здравствуйте!
— Это я, Рейчел.
— Рейчел, где ты находишься?
— Ты же знаешь, я не могу этого сказать.
— Мне-то можешь! Я не выдам суду эту информацию, так как она относится к лич…
— Согласно положениям о защите детей, тебя вынудят сообщить это суду, ты прекрасно это знаешь.
— Рейчел, я не сделаю этого. Я никогда…
— Послушай, у меня монеты кончаются. Хотелось бы услышать твое профессиональное мнение.
— Рейчел, ты загнала себя в тупик. Тебя ждут большие неприятности. Лучшее, что ты сейчас можешь сделать, это сдаться полиции. Я не в состоянии добиться отсрочки исполнения приказов в отношении тебя, пока тебя не арестуют. Судья внимания не обратит на мои усилия. Ты сама знаешь, что полагается в случае двойного похищения: от пятнадцати до пожизненного.
— Как я могу украсть своих собственных детей?!
— Тут все очень и очень непросто… Просто поверь мне на слово: дело будет представлено именно так. Пожалуйста, ради собственного же блага, ради своих детей последуй моему совету. Я пытаюсь контролировать ситуацию, но адвокаты Коултера намерены заставить суд вынести тебе обвинительный приговор.
— Пусть эти недоноски делают что угодно, я обращусь к журналистам.
— Отлично, давай, расскажи свою историю. Уверен даже, что ты получишь немалую поддержку в определенных кругах, но для начала все-таки обратись в полицию.
— Да не пойду я в полицию! Как думаешь, почему Ричард не разослал мое фото по всем телеканалам и в газеты? У него же есть на это деньги!
— Ты затеяла все это ради того, чтобы попасть на первые полосы газет и в новости?
— Нет, конечно!
— Мне сказали, что они не хотят вспугнуть тебя, не хотят, чтобы ты запаниковала и совершила какую-нибудь глупость.
— На самом деле причина не в этом.
— А ты как считаешь?
— Это заговор.
— Заговор? Рейчел, о чем ты! Какой еще заговор?
— Ему известно, что я слишком много знаю.
— Так расскажи. — В голосе Сирше послышался неожиданный интерес.
— Не могу. Если я тебе все расскажу, то лишусь последней защиты.
Сирше вздохнул:
— Ну хорошо… Дело сейчас не в тебе и не в Коултере. Главное — твои дети. Ты должна сделать все возможное для их спасения. Как только в полиции начнется формальное расследование, обратной дороги не будет, рано или поздно, но они обязательно покажут твои фото в выпусках новостей, кто-нибудь тебя опознает, и тебя найдут. Это неизбежно. Неужели ты не хочешь ради детей избежать скандала? Намного лучше явиться в полицию самой и дать показания в суде.
— Я слишком далеко зашла, чтобы согласиться на такое предложение! — выкрикнула Рейчел, теряя самообладание.
Она почувствовала жжение в глазах. Слезы?
— Рейчел, ты плачешь? Послушай, просто доверься мне, пожалуйста, сделай, как я прошу, все будет хорошо…
— Вот такой, значит, профессиональный совет, да? Сдаться полиции и позволить Ричарду забрать моих детей?!
— Если уж у тебя неприятности, хотя бы не усугубляй их.
— Знаешь, я даже подумывала покончить с собой… Ну почему, почему я не смогла?!
— Рейчел, успокойся, даже думать об этом не смей!
— Я кладу трубку. Если и когда смогу, позвоню.
— Рейчел, не клади трубку, слышишь? Пожалуйста, не…
Она положила трубку. У нее осталось совсем мало мелочи.
К кому обратиться?.. Кому еще позвонить?..
— А гори все синим пламенем! — процедила она сквозь зубы и набрала белфастский рабочий номер Тома.
— Контора Тома Эйкела, здравствуйте, — ответил голос в трубке.
— Я хотела бы поговорить с Томом.
— Мистер Эйкел в заграничной деловой поездке, что ему сообщить?
— Передайте, пожалуйста, что ему звонила Рейчел Андерсон. Рейчел Коултер. Я перезвоню ему.
Она собрала оставшуюся мелочь и собралась уже уходить, когда зазвонил телефон.
— Алло? — произнесла Рейчел.
— Это ты, — раздался голос Тома.
— Да, я.
— Черт побери, Рейчел…
— Ты о чем?
— Ты знаешь о чем.
— Я сейчас в глубокой заднице…
— Ну, это только твоя вина. Ты что, вообще с катушек съехала?
— Вроде нет.
— Мы почти нашли тебя.
— Да, почти… Один из твоих храбрецов пристрелил собаку.
— А ведь это могла оказаться ты.
— Кто бы сомневался! — Рейчел прикусила пальцы. Это был совершенно бессмысленный разговор, но она должна была выговориться. — Том, помнишь пистолет, который ты подарил Ричарду? Мы из него стреляли в Донеголе?
— Ну да, и что?
— Я взяла его с собой, хотела застрелиться. Выбить себе мозги…
— Ох, Рейчел… Не вздумай!
— Том, я так устала…
— Могу себе представить. Позволь мне помочь тебе. Скажи, где ты находишься, и я через полчаса отправлю кого-нибудь за тобой.
— Я на крыше Эмпайр-стейт-билдинг.
Том рассмеялся:
— Отлично, тогда я приеду сам с букетом…
— Алых роз, я надеюсь? Знаю я тебя! Жмот.
— А кстати, на что ты живешь? Полагаю, заложила в ломбард свои украшения?
Рейчел была рада, что Том сказал «свои украшения», а не «украшения, подаренные Ричардом». Том вообще отличался несовременной вежливостью и обходительностью. Ей это очень нравилось.
