– Ребята, - обратился, прижав руку к груди, к милицейским чинам. - Дело ясное, чего морочиться? Времени нет, у меня сегодня запар…
– Ничего себе, - присвистнул один из прокурорских. - Запар! Два трупа, а он как ни в чем не бывало…
– Возможно, сегодня еще парочка приплюсуется, - смиренно доложил Одинцов. - День-то только в начале.
В дискуссию вступил милицейский чин:
– Товарищ, мы все понимаем, но мы же тоже не можем…
– Ладно, полковник, гуляй, - произнес другой прокурорский. - Выполняй план, не отвлекайся.
– Подбросьте до дома, счетчик выходит…
– Сделаем!
Пройдя через дежурку и с неудовольствием покосившись на похмельного капитана, в чем-то горячо убеждавшего сидевшего у пульта старлея, сонно ему кивающего, Одинцов уселся в желтый «газон» и покатил к своей «Волге», стоящей у подъезда.
Время действительно поджимало, операция могла начаться с минуты на минуту…
Проклятая колымага все-таки подкачала, заглохнув на первом же светофоре и категорически не желая заводиться.
Одинцов, вытащив буксировочный трос, замахал руками, призывая коллег-водителей к помощи.
Перспективы его участия в операции стремительно отдалялись, подобно равнодушно проносящимся мимо машинам.
Остановить удалось какой-то старенький, с багажником на крыше «Москвич», из которого вылез сгорбленный дедушка в шляпе.
– Дерни, отец! - взмолился Одинцов. - Опаздываю! - И пнул в сердцах колесо «Волги».
– Машина, конечно, уставшая, - сказал дедушка, глядя на Одинцова. - Запрягай, милок. Не знаю, правда, потянет ли мой конек-горбунок…
«Конек-горбунок» в образе дымящего, изъезженного «Москвича» потянул, но, с трудом пытаясь включить третью передачу, Одинцов невольно вспоминал образ слепого, ведомого глухим.
Управляя тяжелой, юзившей на гололеде машиной, практически лишенной тормозов, он с содроганием постигал, что дедушка в шляпе - самый опасный вариант помощи. Включая правый поворот, престарелый владелец «Москвича», у которого внезапное прозрев одолевало склероз, вспоминал, что лучше повернуть налево, и, удосуживаясь переключить предупреждающую оранжевую ми сворачивал, когда идущие следом машины шли на его резкий обгон…
«Идиоты! - мысленно проклинал остальных участников движения вспотевший Одинцов, вжимавшийся в сиденье от пронзительною визга сигналов и тормозных колодок. - Куда спешат? Едет дедушка тридцать, пили за ним двадцать пять, если хоть тень риска маячит…»
Одолевая крутой пригорок, «Москвич», надрывавшийся изо всех своих последних лошадиных силенок, заглох, едва съехал с его вершины.
Одинцов расслышал безрезультатное верещание стартера. Высунулся из салона, крикнул:
– Ну, чего у тебя там?
– Не заводится, милок, - горестно откликнулся дедушка. - Давай распрягаться, толкнешь меня, может, оживет с разгону-то…
Одинцов, не надеясь на слабенький ручной тормоз, попытался поставить «Волгу» на передачу, но безуспешно. Впрочем, благодаря подспущенным колесам тарантас устойчиво стоял на пригорке.
Отвязав трос, полковник уперся в горбатый багажник «Москвича», с натугой толкнул машину, покатившуюся вниз…
Пух-пух-пух - заработал движок, и он облегченно вытер выступивший на лбу пот.
В это время затренькал в кармане телефон.
– Ты где? - услышал он голос старшего опера из группы захвата.
– Рядом, в двух шагах буквально… - молвил Одинцов, глядя, как «Москвичонок» подает назад.
– Давай быстрее сюда, ситуация, кажется, назревает…
– Понял.
Полковник обернулся, с удивлением обнаружив отсутствие на пригорке «Волги».
Стрельнув растерянным взглядом вниз, в сторону односторонней улицы, внезапно увидел ее - неуправляемо, на дикой скорости несущуюся прямиком в зев проезда, из которого тесным арьергардом выезжали, блестя импортным хромом и лаком, два джипа и огромный представительский «Мерседес».
Одинцов отвернулся. Он просто не хотел этого видеть…
Сел в «Москвичонок», слыша, покрываясь невольными мурашками, отдаленные звуки характерной технической катастрофы. Протянул дедушке деньги.
– Подвези, отец, тут недалеко.
– А машина-то, милок…
– Царствие ей небесно-индустриальное…
Через пятнадцать минут Одинцов принимал из рук старшего группы РУОП пистолет-пулемет «клин» легкого класса, засовывая его за вонючую дворницкую доху, выданную в качестве спецодежды. В тесном помещении толпились рослые, уверенные в себе бойцы…
Тут были другие менты. Не те, из отделения - чахлые, небритые, в мятых фуражках, с бутылкой пива в руке, как тот капитан с галстуком, закинутым назад, как хвост у собаки…
Скрипя галошами на съеженном оттепелями и ночным морозом насте, Одинцов, с ленцой потягиваясь, направился к шлагбауму, у которого замер обтекаемый полуспортивный «олдсмобиль».
Он, в данную минуту - сторож гаражного кооператива, постучал пальцем в затемненное оконце, наклонился, спросив заискивающе у злобно зыркнувшего на него водителя:
– А из какого гаражика будете? Стекло мягко отъехало вниз.
– Ты чего, друг, вам же бабки дали, мы тут на эстакаду заезжали…
Короткий ствол «клина» уперся водителю в висок.
– РУОП! - произнес Одинцов на грозном выдохе, боковым зрением отмечая, как возникшие словно бы из ниоткуда бойцы в камуфляже бьют боковые стекла машины, вытягивая из ее оконных проемов опешивших бандитов. - Ну, руки, мразь! На выход!
Бедолага Володин был спасен.
«С моим везением мне бы сейчас домиком в Монте-Карло», - размышлял я, мало что понимая в сути случившегося и глядя, как Тофика и компанию укладывают сноровистые ребята разбитыми мордами в снег.
Сторож, стягивающий с себя доху, поглядел на меня оценивающе, затем, усмехнувшись, процедил:
– Вылезти-то сам сможешь?
Я, отчаянно мыча через залепленные лентой губы, заерзал на сиденье, что закончилось падением на смерзшийся грязный снег.
Сторож, не очень-то торопясь, оказал мне первую помощь, освободив от наручников неудобно сведенные за спиной руки и сдернув с немых уст моих проклятую липучку с частью суточной щетины.
После провел меня в вонючую теплую сторожку, где накопился истинный сторож, пугливо воззрившийся на нас, и пегая замызганная дворняга, мирно спавшая под лавкой рядом с жирным, удовлетворенно жмурившимся котом.
– Ну, привет, - сказал мне, протянув руку, мой освободитель. - Пора знакомиться, Сергей меня зовут, значит…
– А…
– А тебя - Игорь, знаю. - Он взглянул в окно, где виднелась милицейская машина, куда без особых церемоний впихивали кавказских группировщиков. - Вот, - продолжил, обернувшись ко мне, - значит, друзей твоих сейчас доставят по назначению, вменят им статейку за незаконное ношение оружия, если ты, конечно, не заявишь дополнительно о претензиях… - Качнул усмешливо головой. - Но ты не заявишь, тем более - понимаешь: сейчас другие проблемы надо решать, так?
Я кивнул.
– Ну, а эти орлы через месячишко, которого у тебя, кстати, нет, уже снова на свободе разгуливать будут…
– Если уже не сегодня, - вставил я.
– Абсолютно верно. - Собеседник стряхнул с себя валенки, потянувшись за стоявшими в углу подстоптанными ботиночками. - Поэтому, Игорь, так: заводи свой «Мерседес», они его, кстати, вечером хотели забрать, полагая - справедливо, между прочим, полагая! - что тебе он больше не пригодится. И… поехали, пожалуй. По дороге объяснимся.
Пока машина разогревалась, я укомплектован багажник необходимыми аксессуарами, понимая, что вряд ли в ближайшее время навещу свой металлический бокс на стоянке. После, уже в качестве вольного водителя, вновь оказался у шлагбаума, где меля дожидался спаситель-незнакомец.
– Ко мне домой? - спросил я.
– Давай к тебе… - безразлично согласился он. Сторож в дохе приподнял над нами полосатую трубу.
Вскоре мы втроем - папа, Сергей и я, сидели на кухне, пили чай и обсуждали безрадостный текущий момент;
– Значит, по порядку, - говорил Сергея. - На органы вы не молитесь, тут имеет место лично моя инициатива. Продиктованная определенными соображениями, скажем так. Тебя, Игорек, подставили, конечно, а после сегодняшнего эпизода на стоянке могу твердо гарантировать, что ты в наиподлейшие стукачи определен, а посему - пора сдергивать… Надеяться тебе на мою помощь уже нельзя, я с сегодняшнего дня и часа - отставник. Более того, находящийся в бетах. - Добавил неохотно: - Свои заморочки…
– Хорошая у нас компашка! - крякнул папаня.
– Теперь вот что еще, - продолжил опальный чекист. - Денег я ни с кого никогда не брал, посему трудные и голодные мне бега предстоят и - вот вопрос могу ли рассчитывать на материальное вознаграждение? За известный тебе эпизод?
– Да без… - сказал я.
– По-моему, я прав, - продолжил он. - Кстати. Знаешь, какое уведомление после исполнения смертного приговора ближайшим родственникам убиенного отсылают?
