Правда, как говорил кто-то из знающих французов: «Пока у меня есть хоть один палец и язык, я смогу удовлетворить любую женщину». Но, на счастье Говорова, муж Любаши читал только детективную литературу, которой его на библиотечной основе снабжал коллега – охранник книжного магазина, а напрягаться он не хотел, поскольку, убедив себя в силе диабета и возраста, уже давно поставил крест на интимной стороне супружеской жизни.
И настолько бедного импотента это положение устраивало, что он как-то, встретив Андрея у подъезда, сам завёл разговор о тяжелых временах, необходимости приработка и обещал сообщить, если узнает от коллег по охранной службе, о появлении какой-ни-будь ночной работы. Источник, из которого ему стало известно об Андрюхиных проблемах, естественно, не упоминался, но стало ясно, что Любаша обсуждает с супругом и свою внесемейную жизнь. При всём том никаких разборок, обид или разногласий между углами треугольника не было. Все всё понимали, и всех всё устраивало.
Настойчивый звонок повторился. Андрей оторвал голову от смятой, мокрой от пота подушки и, пока брезгливо переворачивал давно уже потерявший форму мешок с перьями, взглянул на будильник. Вот это да! Восемь утра. Для Любани очень рано, да и для воскресенья очень рано, может, ошиблись или, сбегая с верхних этажей, кто-то из детей… Третий звонок, как в театре, настоятельно позвал к двери.
Говоров встал с одеялом на плечах, сунул ноги в холодные стоптанные домашние тапочки из дерматина и, запахнувшись, проложил, шаркая, «лыжню» к двери. Все дети подъезда были освобождены от подозрений. В глазок напряжённо вглядывалась широкая физиономия джинна из старых киношных сказок – с усиками и небольшим волосяным треугольником на подбородке. Андрей даже улыбнулся, но дверь сразу не открыл. Джиннов-то всё равно не бывает!
– Кто?
Толстые губы визитера расплылись в сахарной улыбке, встопорщив узкие усики-стрелочки, а колоритный акцент товарища Саахова из «Кавказской пленницы» положил ещё одну гирьку на весы веры в «джиннство»:
– Здравствуй дорогой, это я, Ашот Степанович Акопян! Открой, да, хорошее дело есть!
Андрей, поддерживая одной рукой одеяло, другой повернул ключ «сейфовского» замка, сработанного умельцами «Сельхозмаша», и приоткрыл дверь на разрешённую цепочкой длину. Осмотрел Акопяна: чёрные лаковые ботинки, распахнутый плащ, добротный тёмно-синий костюм, в вырезе белоснежной рубашки курчавятся седеющие волосы, но на прилизанной голове ни одного седого.
«Красится, что ли? – промелькнуло в голове у Андрея. – И чего ему так жарко?» Потом просканировал взглядом лестничную клетку.
– А вот это молодец, уважаю осторожных людей, – прокомментировал «джинн» его взгляд.
– Вам кто нужен, дорогой Ашот Степанович?
– Вы же на «Сельхозмаше» работаете?
– Да живущие в этом доме все на нём работают, – усмехнулся Андрей.
Акопян, склонив голову набок и прищурившись, улыбнулся ещё шире и легко перешёл на «ты»:
– Скажи честно, я на джинна похож?
Говоров засмеялся и покраснел, будто его поймали на чём-то предосудительном. Кивнул.
– Пусти джинна в дом, – подмигнул Акопян, – достаток и счастье будут тебе наградой!
– Я всё равно ничего покупать не буду…
– Э-э, обидные вещи говоришь, – деланно нахмурился «джинн». – Разве я похож на продавца?
«Ещё как похож, больше, чем на джинна!» – подумал Андрей, но дверь открыл.
Гость прошёл в комнату, сел за стол и поставил тяжёлый, судя по напряжённой руке, кейс рядом со стулом. Внутри звякнуло что-то стеклянное. Взял рекламную газету, развернул её, положил перед собой и только после этого облокотился и барственно посмотрел на ещё стоящего Андрея.
– А ты присаживайся, да, ноги правды не имеют.
– В ногах правды нет, – поправил Акопяна хозяин квартиры, но ему показалось, что пришедший разыгрывает какую-то комедию, суть которой уловить пока не мог.
Однако речь гостя, ранее правильная, хоть и с акцентом, сменилась на явное подражание базарным торговцам.
– Русский язык великий, а я маленький, не суди меня строго, добрый человек, – сладко пропел Акопян.
Андрей подошёл к кровати, скинул с себя одеяло и натянул джинсы с майкой. Вернулся к столу и сел напротив «джинна».
– Так чем обязан такой чести, уважаемый? – нарочито смягчив в последнем слове «ж» на кавказский манер, сказал он, будто поддразнивая Акопяна. – Я ничего не продаю и не покупаю, вы, как сами выразились, не продавец. Значит, что-то хотите купить. Верно?
– Ага! Логика! Понимаешь, дорогой, в этом доме почти у всех есть то, что мне нужно… – опять грамотно заговорил пришелец, решив, видимо, что валять дурака с логически мыслящим человеком не стоит.
– Квартиру не продам, – строго сказал Андрей.
– Э-э-э, слушай, я не на улице живу, мне твоя квартира не нужна, – вскинув руки к потолку, загорячился Акопян. – Мне вот что нужно: ты на заводе акции получал?
– Получал.
Андрей сразу вспомнил про желтую листовку из почтового ящика.
– Во-от! Зачем они тебе? – с искренним вроде удивлением спросил Акопян. – Продай, дорогой! Или…
Акопян осторожно поднял и положил на стол перед собой кейс. Щёлкнул замками, приоткрыв крышку, вытащил из чёрной кожаной пасти бутылку водки и поставил на стол. Кейс не убрал в расчёте, скорее всего, на дальнейший торг.
– Да у меня акций-то нет давно, – засмеялся Андрей.
– А мне сказали, есть, – всё ещё улыбаясь, но уже без акцента сказал Акопян. – Всем давали, у всех есть!
– Давали, да толку от них мало… Пустые бумажки. Все выкидывали, и я выкинул. Знать бы, что они понадобятся когда-нибудь! Деньги бы сейчас точно не помешали. А сколько ж ты даёшь за акцию?
Утративший было интерес к Говорову «джинн» внимательно посмотрел на него.
– А это зависит от того, сколько их у тебя.
– Да нет же у меня их, говорю тебе, – просто интересно.
– А мне, ты знаешь, неинтересно разговаривать с тобой о твоём интересе. Деньги, дорогой, всем нужны! А тебе, я так понимаю, они очень нужны, – гость выразительно осмотрелся.
– Еще бы! Зарплату то задерживают, то платят по каплям, занимать не у кого, да и назанимал уже у кого можно… Бывает, и жрать нечего, а богатств на продажу не накопил, сам видишь, – Андрей безнадёжно махнул рукой и опустил голову.
Акопян перестал улыбаться и оглядел комнату. Да, бедность не скроешь!
– Продай паспорт, – безразличным тоном предложил он, будто ему было всё равно что покупать, главное, не уйти «пустым». И будто бы паспорт был каким-то ненужным исписанным блокнотом.
Андрей удивлённо поднял голову и наткнулся на вполне серьезный взгляд чёрных глаз. Сказочный джинн исчез, вместо него напротив сидел современный «деловик» с безжалостной цепкой хваткой.
– Зачем? – сбитый с толку резкой сменой интереса Акопяна, удивлённо спросил он.
Вместо ответа Акопян открыл кейс и развернул его к Говорову. В отличие от экранных собратьев чемоданчика, внутри не было стройных купюрных рядов, там, как нарядные покойники, лежали ещё три бутылки водки с красочными этикетками. Из внутреннего кармана пиджака Акопян вытащил пачку стотысячных[12] купюр, отсчитал десять и положил на стол рядом с кейсом.
– Это на хлеб. Закусывать надо обязательно! – наставительно подняв палец, изрёк он, убирая пачку обратно в карман.
– А я не пью, – будто оправдываясь, виновато промямлил Андрей.
Бывший «джинн» развернул кейс обратно и закрыл крышку. В его руках опять оказалась денежная пачка из кармана. Рядом с первой стопкой стотысячных появились ещё две. Андрей не мог оторвать от них глаз.
– А как же я без паспорта? – жалобно, дрожащим голосом спросил он скорее у самого себя, чем у гостя.
– Напишешь заявление об утере, получишь новый паспорт всего за сто тысяч. Все дела!
В тоне Акопяна явно слышалась насмешка.
– Да нет, не могу, – медленно, не отрывая взгляда от денег, тянул Андрей, хотя мысленно паспорт он уже продал и только, как мог, зачем-то оттягивал момент объявления об этом вслух.
Но Акопян истолковал поведение Говорова по-своему. Рядом с тремя стопками стотысячных стала медленно расти четвёртая.
– Четыре миллиона! – «джинн» похлопал рукой по своему богатству.
– Ну, хорошо, – тяжело вздохнув, сдался Андрей.
– Очень правильное решение, дорогой, – Акопян покровительственно похлопал его по плечу и достал из кейса какую-то бумагу. – Теперь доверенность напишем и разбежимся.
– Какую доверенность? – оторопел Андрей. – Я же не мог потерять паспорт с доверенностью на твоё имя?
– А ты в заявлении про доверенность не пиши, – саркастически подняв бровь, произнёс Акопян.
– Да не-ет… Это уже афера! Если доверенность, то к нотариусу нужно…
– Не беспокойся! Все оформление – моя забота. Но раз сомневаешься…
