Дудки. Если уж я намеревался купить у Лена оружие, это прежде всего означало, что мне нужна настоящая пушка. Я просто не могу запугивать ублюдка, ворующего у приятелей лакричные ассорти, игрушечным пистолетом. Тут необходима штуковина, способная проделать в нем огромную дырищу, если до этого вообще дойдет.
— Я скажу тебе, у кого есть пушки. У того фермера, который живет в огромном доме за «Ныряющей собакой», — сказал Парки. — Знаешь, о ком я?
— Я знаю, — оживился Гуди. — Мы копали ему канаву. Помнишь, Мило?
— Вряд ли такое забудешь, — проворчал я, тут же припомнив свою многострадальную спину. — Но этот вариант сразу отпадает. Скорее всего у него там повсюду сигнализация. Нам и за миллион лет туда не пробраться.
— Погоди-ка, — вступил Джеко. — Я знаю, о ком вы говорите. Этот козел… — И он снова умолк. Как только я решил, что на этом его содействие ограничилось, последовало продолжение: — Как насчет старика Дэрека?
Все хором спросили: «Кого?»
Джеко продолжил.
— Дэрек живет по соседству с тем парнем. Не в особняке, конечно, но где-то на его землях в небольшом коттедже. Он на него работает, — сообщил Джеко, но не уточнил, в каком качестве. — В общем, у Дэрека тоже есть пушки. Дробовики. Как-то ночью он растрепал нам о них в «Собаке». Этот тип постоянно там зависает. А по средам, когда там проводят викторину, он выезжает туда вместе с женушкой. Можем наведаться к нему в это время. Плевое дело.
Я, Гуди, Боб, да и все остальные сделали подходящий небывалому случаю удивленный вид, так что Джеко отметил это радостное событие, добив косячок, и принялся скручивать другой.
— Неплохо. Парки, пойдешь с Джеко, так как знаешь, что делать. Только не жадничайте. Не стоит выносить дом целиком. Местная полиция раздерет город на части, разыскивая ворованные телики и тостеры, если их к тому же сперли вместе с пушками. Все ясно?
Парки ответил утвердительно и, на мой взгляд, слишком быстро. Так что я переспросил. Тот сделал вид, что оскорблен самим намеком на то, что он — якобы никудышный вор, не способный контролировать свои порывы. Так что мне пришлось спросить в третий раз.
— Ладно, все я понял. Только вот почему ты не спросил Джеко, ясно ли ему? Нет, ну зачем же. Этому вечно обдолбанному придурку доверять можно. Но обязательно нужно убедиться, чтоб ваша «дрессированная обезьянка» произнесла волшебные слова: «Слушаюсь, мой господин», когда ты отправишь ее в дальнюю дорогу, — разразился тирадой Парки, и мы все покатились со смеху. Да, старина Парки никогда еще нас не разочаровывал.
— Мне тоже все ясно, — промолвил Джеко, но я ответил, что все замечательно и что он может курить травку когда ему только захочется, потому что он белый, и ему можно. Тут даже Парки не смог сдержать улыбки и назвал меня вонючим расистом.
— Ладно, пока вы двое будете заняты делом, ты, Норрис, возьмешь Патси, и вместе выясните, что за фрукт этот менеджер дневной смены. Да так, чтоб он не засек вас. Проследите за ним до самого дома, изучите обстановку, сколько детей, сигнализация, тачка, распорядок дня и все такое, чтобы мы знали, где он находится, когда нам это потребуется. Возможно, стоит попытаться проникнуть в его дом, когда они все будут в отлучке. Только действовать нужно аккуратно, ничего не воровать, не забавляться с хозяйской утварью.
Патси поинтересовался, о чем это я. Пришлось объяснить, что когда-то сидел я с одним парнем, который любил поразвлечься таким вот странным образом. Просто смыться с награбленным не доставляло ему удовольствия. Он расставлял фарфоровую или стеклянную посуду в проходах, чтобы, придя домой, хозяева натыкались на нее и разбивали вдребезги. Однажды чудак целых двадцать минут выставлял керамический сервиз, чтобы посуда валилась на пол сразу после открытия дверцы кухонного шкафчика. Понятия не имею, зачем он это делал. По его словам, ради забавы. Славный паренек.
— Вообще-то, Мило, у меня еще есть работа, — застонал Патси. — Я не могу всю неделю целыми днями и ночами шататься по городу, разыгрывая секретного агента. Мне нужно быть на рабочем месте.
— Ладно. Тогда вместо тебя пойдет Гуди.
— Умно, — отреагировал тот.
— Ну что ж… думаю, на этом все на сегодня, — выдохнул я и прикинул, что бы такого еще обсудить. — Осталось только придумать алиби и место, куда припрятать наличность.
Норрис сообщил, что спустит все на выпивку, «кокс» и шлюшек, а Патси уточнил, можно ли просто отнести бабки на почту. Семь окаменевших от ужаса лиц дали необходимый ему ответ.
— Ладно, тогда расходимся. По одному. Не нужно, чтобы нас видели большой группой.
— Вообще-то остался один нерешенный вопрос, — заявил Боб и повернулся к Норрису. — Ты сказал, что когда-то работал в том магазине, но больше не работаешь. И мне интересно почему. Почему ты ушел?
Норрис расхохотался, словно в жизни не слышал вопроса смешнее.
— Это ж очевидно. Мне что, по-твоему, всю жизнь зарабатывать на хлеб, расставляя по полкам банки с собачьими консервами?
Однако Боб проявил тут настойчивость и снова спросил, почему и как он ушел с работы. Норрис пожал плечами, потом еще и еще… Увидев, что от ответа ему никак не отвертеться, наконец раскололся.
— Вы должны это знать, парни. Я не уходил с работы. Меня выперли.
— Приворовывал? — дожимал Боб.
— Ну, в общем, да, — ответил Норрис, после чего я предложил ему поведать нам подробности, дабы это не имело для нас никаких последствий. Суть в том, что если Норрис уже прибирал их бабки к рукам, то в случае их повторной пропажи все ниточки приведут к нему.
— Что ты там умудрился украсть? — потребовал я.
— Баночку крема для обуви.
— Баночку крема для обуви? — произнесли все в один голос.
— Тебя выкинули за попытку украсть баночку крема для обуви?
— Ну… я ведь работал в магазине, где полно всякого товара. Не буду же я покупать себе крем для обуви?
Никогда не слышал подобного обоснования кражи.
Спустя пару ночей Парки и Джеко наведались к старику Дэреку и наложили руки на два замечательных двуствольных дробовика и пару коробок с патронами. Парки прикинул, что они потратили с полчаса, пытаясь по-тихому взломать стальной оружейный шкаф, когда вдруг Джеко увидел, что оба дробовика торчат из подставки для зонтиков. Парки все еще дулся на то, что ему не позволили больше ничего украсть, но я еще раз объяснил, что сбывать сворованные видики и телики было бы слишком рискованно. Он немного поворчал что-то себе под нос, но на этом и остановился. Они приволокли пушки на наше следующее сборище, и, естественно, всем захотелось с ними поиграть. Я не позволил, и тут же началось нытье.
— Ну давай… Каждому по разику. Хоть знать будем, как с ними управляться, когда наступит момент, — настаивал Норрис, а Парки и Джеко сознались, что уже вывозили их в лес и разнесли пару воробьев.
Я вышел из себя и пригрозил бросить все на фиг, если они не перестанут валять дурака. Не подействовало. Невероятно, но даже Гуди, призванный быть моим преданным адъютантом, перекинулся на сторону Норриса и заявил, что, по его мнению, каждый должен отстреляться и почувствовать оружие. После чего я недвусмысленно дал понять, что никто стрелять не будет ни в лесу, ни в супермаркете. И, для верности, мы не станем заряжать пушки. Все притихли.
— Не заряжать? Ты шутишь, мать твою? — потребовал Боб.
— Без обид, парни, но я скорее дам заряженное оружие стае шимпанзе, чем вашей братии.
— Никто не ходит на ограбление без патронов, Мило, — разразился Гуди, размахивая у меня перед лицом руками, когда я отпиливал у дробовиков стволы.
— Ходят, разумеется. Чтобы получить свое, нам хватит угрозы насилия. Когда мы туда ворвемся, не хочу, чтобы кто-то из вас разыгрывал из себя Рэмбо и считал, что открылся сезон охоты на работников торгового зала. Это единственный способ гарантировать нам всем безопасность, — разъяснил я, и первый ствол с грохотом повалился на пол.
— Одно дело — не применять оружие, совсем другое — не иметь возможности его применить, — не унимался Гуди.
— Да, ты прав. Примерно лет десять. Если нас загребут с пустыми обрезами, они не смогут наказать нас по всей строгости закона, как если бы в них были патроны или — что еще хуже — если бы мы действительно применили оружие.
Парни так и не врубились и продолжили канючить, стонать и сетовать, пытаясь заставить меня изменить решение. Но я еще не выжил из ума, чтобы уступить этой шайке придурков с дрожащими пальцами.
— Знаешь, Мило, ты похож на торговца полупустыми ружьями, — как обычно изрек Джеко нечто, лишенное всякого смысла.
Лишь один Патси встал на мою сторону и сказал, что я прав и патроны не нужны, но ему просто не дали договорить, заткнули рот криками и послали и дальше раздавать пинки нерасторопным продавцам газет.
