— Это не бусы, а контейнеры, которые идеально приспособлены для хранения Активных Сперматозоидов. Самый большой из них, белый — преобразователь.
Максим вспомнил слова Мудлака, произнесенные им на берегу штормового моря: «Я потратил последнее Семя».
— Получается, что Мудлак перенесся к нам на пляж при помощи этой штуковины? Помнишь, он говорил принцессе…
Магг засмеялся.
— Не верь ни единому слову этого проходимца, благородный Ки-ихот. Он скорее удавится, чем потратит лишний Живчик. Если они у него есть вообще.
— Постой, — перебил его Максим. — Неужели ты, воспользовавшись преобразователем, мог перенести нашу машину через ущелье без помощи Тофика?
— Элементарно.
— И ты, подлый жлоб, все время молчал об этом?! Даже пальцем не шевельнул… Ведь мы могли все погибнуть. Глаза Магга полыхнули недобрым огнем.
— Знаешь, Ки-ихот! Я твой слуга и слуга Ее Высочества. Но я прежде всего высокородный Мужчина! И никто под звездами, ни ты, ни принцесса, ни даже сам Король не вправе распоряжаться моей Творящей Силой!
— Да бог с тобой! Я не хотел тебя обидеть. — Максима одолевала какая-то смутная мысль. Если Семя может мгновенно прорастать через пространственно-временной континуум, значит ли это?..
— Послушай, старина, — спросил он у Магга. — А не может ли твой преобразователь… перенести тебя, например, на Норману?
— Исключено. На преодоление одного светового года нужно не менее тысячи живчиков. Умножь это количество на пятьсот… Исключено, благородный Ки-ихот.
— У тебя, случайно, нет еще такой штуковины? — поинтересовался Максим. Запасной или лишней?
— Сколько угодно, — пожал плечами Магг. — Я собирался перед отправкой на Норману подарить тебе хранилище Творящей Силы и научить им пользоваться. Однако этот подлый Мудлак разрушил все наши планы.
— Неси, — перебил его Максим. — Скорее неси мне эту штуковину!
Пока удивленный горячностью хозяина бывший двойник вождя мирового марксизма возился с замками своего сейфа, Максим пытался вспомнить урок биологии, на котором им рассказывали в школе об этом. Сколько же у человека этих самых живчиков? Что много, это он помнит. Но сколько конкретно? И хватит ли их…
— А как пользоваться твоим хранилищем — нетерпеливо спросил он у Магга, получив из его рук новенькие «четки». — Как его… зарядить?
— Ты чувствуешь, что у тебя созрело Семя? — уважительно поинтересовался Магг.
— Пять, десять, сто созрело! Говори быстрее!
— В нормальных условиях существует специальная методика. Ну, а в полевых, в дороге… — Магг улыбнулся.
— Способ элементарный, детский даже. Вот этот колпачок-приемник.
— Отвернись! — скомандовал Максим.
— Там есть счетчик, на преобразователе, — сказал Магг.
— Посмотри сам, — Максим протянул бывшему двойнику вождя мирового марксизма свои заряженные «четки».
Магг взглянул на белый «камень» преобразователя, отступил в смятении:
— Этого не может быть!
— Что с тобой? На тебе лица нет, — удивился Максим.
— Этого не может быть! — повторил Магг. — Наверное, испортился счетчик… Хотя многие века назад у нас тоже было гораздо больше Семени… Глазам не верю!
— И сколько же накрутил твой счетчик?
— Триста сорок восемь миллионов… Миллионов, мой господин! Это фантастика! Не верю… Максим засмеялся.
— Я же туземец, варвар. У нас только так и не иначе. Ты мне другое скажи: хватит этой Творящей Силы, чтобы нам втроем попасть на Норману?
— Если счетчик не врет, мы можем переправить кроме нас еще две большие роты солдат.
— Ну, пока обойдемся без армии. Буди Тофика, берите из багажника чемодан и мою сумку — и погнали. Прямо во дворец, к Дульси!
— Благородный Ки-ихот, — Магг замялся в нерешительности. — Пока мы не узнаем, что с Её Высочеством и где она сейчас, я бы поостерегся с дворцом. Нас там могут поджидать Мудлак и его головорезы.
— И что ты посоветуешь?! — рассердился Максим.
— Отсиживаться здесь?! Не кажется ли тебе, что мы чересчур много бегаем? Не пора ли дать этому рыжему мудаку бой?! Что скажешь, генерал-майор?!
— Я всегда и во всем «за», — сказал Магг. — И все же, мой господин, послушайте старого усталого отца и мужа. У меня на Нормане есть несколько загородних домиков. Нечто вроде ваших дач. Мне нравится одна из них, очень укромная, расположенная в глуши. Немножко отдохнем там, разведаем обстановку… Территорию дачи охраняет специальная сигнальная система…
— Ладно, уговорил! — махнул рукой Максим. — Мы готовы посетить твою фазенду.
Магг на несколько минут исчез и появился в холле вместе с заспанным Тофиком, сумкой Максима в одной руке и чемоданом с товаром в другой.
— Что дальше? Командуй, Маг!
— Мы становимся в круг, беремся за руки, впрочем, это не обязательно, я детально представляю свою… фазенду и поворачиваю преобразователь… Но я до сих пор не могу поверить, благородный из благороднейших Ки-ихот, что все это возможно в принципе.
— Ты мне надоел! — рявкнул Максим. — Давай делать дело! Так, становимся в круг, беремся за руки! Ну, Маг, черт бы тебя побрал, где твоя грёбанная фазенда?!
Бывший двойник вождя мирового марксизма решительно вздохнул закрыл глаза. Максим даже не увидел, когда он повернул камушек преобразователя на его могучих «четках».
Сверкнуло. Дрогнула под ногами земля. На миг (или на тысячелетие?) показалось, что он умер, исчез, взорвался и размазан в тонкую, тончайшую пленку. Затем все судорожно сжалось, тревожно ёкнуло вдруг обнаружившееся сердце, и Максим увидел себя и друзей среди тех же стен холла, но наполовину разрушенных. Рядом плескалась ночная вода, а метрах в трехстах возле воды смутно виднелся огромный белый дом.
— Мой господин!!! — Казалось, Магг сейчас разрыдается. — Все правда! Случилось! Высокие звезды, мы дома!
Он ошалело посмотрел по сторонам, взглянул на счетчик хранителя Творящей Силы.
— Осталось триста сорок шесть миллионов! Такая космическая мощь… Мы случайно вырвали из земного замка часть холла… Благородный Ки-ихот! Я потрясен! Я старый и ленивый слуга Её Высочества, я видел мир… Я, честно говоря, никогда особо не верил в случайных Рыцарей, но сегодня я потрясен! Мой удивительный господин! Ты можешь оплодотворить половину женщин Норманы!
— Этим я, может, займусь завтра, — улыбнулся Максим. — А сейчас пошли в твою фазенду… Что-то она издали уж очень скромна, мой друг. Сколько здесь комнат?
— Полтораста… Нет, немножко больше, — и себе засмеялся Магг. — Пойдем, мои дорогие гости.
Валун огромный, мокрый, скользкий…
Нагибаемся, рывок, жижа чмокает, не хочет отпускать… А вот и личинки эмнуса пресмыкающегося, будь проклят этот деликатес! Тем более, что в ущербной памяти брезжат не менее ущербные сведения: таким варварским способом личинки добывали тысячи лет назад, может, даже десятки тысяч лет назад… И все же, хочешь или не хочешь, но нагибаешься, нагибаешься, наги… К черту! Нет, нетушки сил! Если я еще раз нагнусь, голова непременно лопнет…
Дульси присела на валун.
— Госпожа! — Это верная Джи. Подбежала, смочила тряпицу в чистой воде, положила на лоб… Мое прекрасное дитя… Но где же благородный Ки-ихот?! Почему, ну почему он где-то пропадает? Почему не придет и не освободит свою даму сердца, свою Дульси? Где он? Жив ли?
— Солнце еще не село? — спросила она у Первой Подруги. Можно, конечно, самой глянуть, но нет сил. Совершенно нет сил. Пусть ее засекут плетью, но она больше не может переворачивать эти ненавистные камни.
— Солнце давно село, — сказала Джи. — Все! Хватит! Я не шевельну больше даже пальцем и вам не позволю. Отдохните, моя госпожа, и пойдем домой… Если этот мерзкий Герма начнет к вам приставать, я задушу его своими же руками.
— Ничего, Джи, я тоже пока не умерла, — слабо улыбнулась Дульси. — Рабыни уже ушли на ужин?
— Да, госпожа. По-моему, мы тут самые непокорные, а потому самые проклятые работники! — Джи вдруг поперхнулась словом. — Высокие звезды! Опять эта мразь — Герма! Он идет к нам. Я боюсь…
— А ты ничего не бойся, — спокойно сказала Дульси, вглядываясь в приближающуюся тушу надсмотрщика. — Я, конечно, больна, но я полностью владею ситуацией.
— Ну что, Ваше Высочество, — глумливо загремел Герма. — Опять слабость в коленках и руках? Опять нет сил поднять камень?
— Урод! — прошипела Джи. — Как я его ненавижу!
— Спокойно, моя девочка! — властно произнесла принцесса. — Всему есть начало и свой конец. Спокойно!
— Вы мне, шлюхи, надоели! — грозно заявил Герма. — Я не стану ждать ночи и вылечу тебя, грязная рабыня, прямо здесь, на плантации! Пусть твоя служанка оценит мои возможности.
