Он победно рыгнул, ухватил Дульси за руку.
— Где тут у нас посуше? Выбирай! Похохатывая, Герма стал свободной рукой расстегивать свои омерзительные шорты.
— А где угодно, мой возлюбленный, — так же беспечно ответила Дульси и, выхватив из складок одежды широкий короткий кинжал, воткнула его в сердце надсмотрщика. Герма тупо посмотрел на кинжал, губы его шевельнулись.
— А вот говорить тебе, милый, уже нечего не надо! — яростно воскликнула Дульси и, с трудом вырвав кинжал из жирного тела, опять с отчаянной силой всадила нож в рану — наперекрест!
Герма замычал и рухнул замертво лицом в грязь.
— Вот и все, Джи! — сказала Дульси! — А ты боялась, моя девочка.
Они пробрались к реке, умылись.
— Что же будет дальше, госпожа? — спросила Джи, вытирая лицо полой накидки. — Мы пробовали убежать — тщетно! Мы избавились от этой мрази… Но что дальше?
— Не знаю, Джи, — сказала Дульси, моя и моя рука в проточной воде. — Не знаю… У меня какое-то странное ощущение, что я в самом деле владею ситуацией. Смешно другое: я пока, моя девочка, не могу понять саму ситуацию. Все где-то рядом, под рукой, но что-то последнее, крайнее, самое важное не пойму. Пошли спать, Джи! Может, ночью и придет ко мне откровение.
Незнакомая и медленная луна вставала над лагерем рабынь, и две из них покорно подошли к бараку и так же, как все остальные товарки, рухнули на свою подстилку из сухих водорослей.
Откровение пришло утром, когда Дульси с ужасом увидела на построении… живого и невредимого Герму. «Этого не может быть! Вчера вечером он был мертв! Я своей рукой… Может, на этой планете так развита регенерация тканей и органов, что он воскрес?! — Лихорадочно думала девушка, вглядываясь в левую грудь приближающегося надсмотрщика. — Нет, даже шрамов не осталось. Какая-то мистика!»
— Что сейчас будет?! — испуганно прошептала Джи.
— Я не верю своим глазам, госпожа!
— Я не знаю, что будет, но если он поднимет на меня свою плеть, я снова убью эту тварь, — твердо ответила Её Высочество.
Герма остановился напротив, туго посмотрел на Дульси.
— Вчера что-то помешало, не помню… — медленно заговорил он. — Но я обязательно возьму тебя сегодня, рабыня. Ты так и знай.
— Джи, он не помнит! — горячо заговорила Дульси, хватая подругу за руку. Недаром мы ночью вернулись в лагерь! Та дорога, бараки, плантация… Мне кажется, нет, я уверенна, что ничего этого на самом деле нет. Как нет и этого подонка! Это фантом, Джи! Все это продукт нашего сознания, нашего больного сознания, упорядоченный сюжетный бред! Ты понимаешь меня, милая Джи?!
— Что ты там бормочешь, потаскуха? — грозно заворчал Герма, поднимая плеть.
— А ну замри! — приказала вдруг Дульси, и волосатый великан в самом деле замер, тараща пустые глаза. — Ты только посмотри, Джи, что сейчас будет! Звонко и радостно засмеялась Её Высочество. — Я сейчас буду изменять наш бред, разрушать его!
Она повелительно протянула руку.
— Слушай меня внимательно, ничтожество! То, что ты держишь в руке, вовсе не плеть, а змея. И ты ее сейчас сожрешь!
Плеть в самом деле ожила: блеснули крохотные глазки, разинулась пасть. Надсмотрщик замычал и послушно откусил змее голову. Пораженная Джи вскрикнула. Остальные рабыни молчали, будто и не видели происходящее.
— Это не все, Герма, — ликовала Её Высочество.
— Ты как-то хвастался своим «инструментом»?! Я тебя сейчас осчастливлю еще больше. Смотри, он у тебя вырастает, прорастает в землю!
Шорты на надсмотрщике с треском лопнули. Он наконец обрел голос и заорал от ужаса и боли.
— И вообще тебя нет! — заключила принцесса Дульси.
— Ты весь врос в землю… Нет ничего: ни плантации, ни бараков, ни этих людей! Есть только я и Джи! Мы здоровы, мы избавились от наваждения!
Мир вокруг заколебался, поплыл. Исчез Герма (сгинул в земле как повелевалось), исчез строй рабынь, рухнули и растаяли будто мираж бараки. Небо приблизилось и стало обычным потолком, задрапированным голубой тканью.
— Мы победили, — Джи, — устало сказала Её Высочество, осматривая богато убранную комнату — судя по оборудованию и приборам, палату больницы или госпиталя.
— А вот и наше окно. Оно нам показывалось, когда мы начали разрушать иллюзорный мир.
Поддерживая ошеломленную Первую Подругу, Дульси подошла к окну. Так и есть! Внизу газон, бело-розовые шары цветущей фелисы, бассейн с плавающей в нем пространственной клумбой.
— Я все поняла! — Принцесса была вне себя от злости.
— Это происки Мудлака. Еще на Земле, в замке, он подмешал в вино кайф сильнодействующий программируемый наркотик, который создает сюжетный бред. Он, кстати, почти ничем не отличимый от реальности. От жизни. Судя по тому, что у нас был одинаковый бред, тебе, Джи, вкатили такой же сюжет.
— Чего он добивается, госпожа?
— Ну, ясно пока одно: изолировать меня. Устранить от руководства, может быть, сломить психически и заполучить меня, безвольную марионетку, в жены.
Дульси прикоснулась к своей шее, воскликнула:
— Джи, пропал мой знак королевской Власти! Она на несколько мгновений задумалась, явно что-то вспоминая.
— Нет, кажется в последние мгновения, перед тем как потерять сознание, я незаметно оставила его на обеденном столе. Для благородного рыцаря Ки-ихота… Как бы я хотела знать, где он и что с ним!
— Мы сейчас же отправимся во дворец, Ваше Высочество.
— Не думаю, моя милая. — Принцесса, подошла к двери, попробовала ее открыть. Дверь оказалась запертой.
— Действия Мудлака не похожи на действия зарвавшегося Третьего Претендента. Он прекрасно понимает, что за насильственное ограничение дееспособности наследницы престола ему грозит, как минимум, пожизненное заключение. Он преступник, Джи, государственный преступник! За всем этим скрывается большее, чем непомерные претензии на мою руку и сердце. Быть может, заговор. Быть может, Мудлак даже имеет отношение к исчезновению моего отца.
— Вы как всегда правы, госпожа. От этого мерзавца можно ждать чего угодно… Но что же нам делать?
— В любом случае — не выступать в открытую. Я уверена, что здесь кругом люди Мудлака. Они сами могут не знать, что творят, но слепо выполнят любые его приказы. Естественно, якобы в моих интересах. Значит, перво-наперво, нам нужно выбраться из этой больницы-тюрьмы.
Её Высочество осмотрела датчики, прикрепленные к их телам, и провода, уходящие куда-то в стену, очевидно, на пост дежурного врача.
— Значит так, Джи. На тебе вот эту колотушку, она явно металлическая и увесистая, и бей первого, кто войдет в дверь, по голове. Остальных я беру на себя. А сейчас снимаем датчики.
— Вы думаете, госпожа, у нас получится?
— У нас нет выбора, моя милая. Не для того мы обретали свободу, чтобы снова потерять ее в этой… клетке.
Они сорвали с себя датчики и стали ждать. Через несколько секунд в коридоре послышались торопливые шаги, щелкнул замок.
Джи молча огрела по голове человека в черной сутане и с такой же вуалью на лице, приняла обмякшее тело на себя. Дульси молниеносно захватила руку второго меднадсмотрщика, простым приёмом тоже уложила его на пол.
Из-под вуали послышался испуганный женский голос:
— Пощадите, Ваше Высочество! Мы подневольные люди… Нам сказали, что Вы очень больны, и велели стеречь…
— Раздевайся! — приказала принцесса. — И сними одежду со своей подруги. Я так и думала, — добавила она, обращаясь к Джи. — Это какой-то захолустный госпиталь Сестер Грядущего Бога. Помоги ей, Джи! Положи свою подругу на кровать — надеюсь, она скоро придет в себя, — и хорошенько свяжи ее. Вот так! Теперь ложись сама. Давай сюда ручки… Джи, свяжи и ей на всякий случай ноги, а я пока подсоединю к ним датчики.
Они прикрыли монашек стерильными покрывалами, переоделись в их одежду.
— Все, больные на месте, нужные сигналы на пост поступают, — заявила сметливая Джи. — Госпожа, может заткнуть их прелестные ротики кляпами? Чтобы они не подняли тут крик?
— Ва… Ваше Высочество, — всхлипнула рыжеволосая симпатичная девушка, которой не досталось по голове.
— Мы… обо… обожаем Вас! Мы молимся на Вас… Мы будем молчать.
— Клянись сама и за свою подружку, — грозно потребовала Дульси.
— Именем Грядущего Бога…
— Аминь! Пошли, Джи.
Опустив черные вуали, принцесса и ее Первая Подруга спокойно покинули здание госпиталя, миновали охрану у ворот.
— Ты заметила, что ворота охраняют не Братья Грядущего, а офицеры из гвардии Мудлака, — шепнула Дульси Джи, когда они повернули за угол старинной каменной ограды. Впереди, шагах в семистах, над клубами фелисы и группой декоративных фиолетовых гуанчи, которые росли в форме средневековых конных рыцарей, виднелся двухъярусный путепровод для пассажирских и грузовых гравилетов.
