Не доезжая километров десять до Москвы, их ожидал красный микроавтобус «Фольксваген» с затемненными стеклами. Руслана сразу пересадили в него, а его трое молодых помощников так и остались в иномарках. Они не предполагали, что уготовано им. Какая участь.
В «Фольксвагене» его поджидал Северцев. Он сидел возле окна и лениво поглядывал на тех троих. Когда Руслан сел рядом, он кивком головы поздоровался и прикрыл свои бесцветные глаза. Впечатление такое, будто он собирался вздремнуть и ничего больше его не интересовало. Но стоило микроавтобусу тронуться и набрать скорость, эти глаза цепко впились в Руслана.
– Как прошло?.. – спросил Северцев, не утруждая себя многословием, а только обозначив вопрос одной фразой. Словно ленился говорить.
Эта его манера не договаривать всегда раздражала Руслана. Северцев как бы предоставлял ему право додумать, чего хочет от него начальство, и дать подробный ответ. И так бывало не раз. Но на этот раз киллер тоже решил ограничиться коротким объяснением.
– Все чисто. Мономах мертв.
Сидящий за рулем микроавтобуса здоровяк-водитель с шеей как у быка не очень-то внушал Руслану доверия. Он привык вести деловые разговоры со своим патроном с глазу на глаз. Теперь заметил, что водитель проявляет излишний интерес, не подозревая о маленьком пустяке, который при такой беспечности может обойтись ему боком.
Кажется, Северцева это тоже раздражало, и он тут же сделал водителю строгое замечание:
– Артур, следи лучше за дорогой и не отвлекайся.
Приученный больше молчать, чем говорить, здоровяк кивнул головой. А полковник раскрыл «дипломат» и повернул его к Руслану.
Руслан увидел лежащие в нем пачки долларов.
– Здесь сто пятьдесят тысяч… – сказал Северцев.
– Не многовато ли? – спросил Руслан, помня, что договоренность была на половину. Другую половину между собой должны были поделить те трое его помощников, оставшихся там, на шоссе.
– Им деньги уже ни к чему, – полковник глянул на часы и добавил: – Уже пять минут, как они мертвы. Так что бери. Не пропадать же деньгам. А тебе они пригодятся. Хотя бы на лекарства твоему старику. Да и вообще… – он опять не договорил и уставился в окно.
Руслан не стал отказываться. В конце концов, основную работу выполнил он. Да и прав Северцев, в скором будущем деньги ему очень даже понадобятся. И он переложил их из «дипломата» полковника в черный целлофановый пакет, прикрыв сверху газетой. Из головы не выходила смерть тех троих парней. С какой легкостью полковник распорядился их жизнями, назвав их одноразовыми. Но ведь есть еще люди, которые не успокоятся, пока не выяснят, кто убил главного вора. Это каста воров, во главе которой стоял Мономах. И уж они-то точно попытаются наказать убийцу. Будут искать. И может, найдут.
И теперь Руслан нисколько не сомневался, что попал между молотом и наковальней. А это означало неизбежный конец. Скорее всего не сейчас. Пока они будут разбираться, выяснять через своих людей, кто исполнитель, пройдет, по меньшей мере, месяц, полтора. И за это время ему необходимо позаботиться о своей безопасности. А лучший способ для этого – исчезнуть. Причем исчезнуть навсегда. Чтоб ни одна живая душа, по крайней мере здесь, в России, не знала, где он. И особенно полковник Северцев. Этого провести трудно. За долгие годы, пока они вместе, они даже мыслить научились одинаково, порой дополняя друг друга при разрешении, казалось бы, неразрешимого вопроса. Убедить Северцева в его смерти будет тяжело.
Руслан часто менял адреса, переезжая с одного места жительства на другое. При его профессии нельзя было подолгу оставаться в одном доме. Никто не должен ничего знать о нем, и особенно соседи. С ними Руслан старался вообще не общаться. Пусть лучше они считают его немножко ненормальным. Это ничего. С этим жить можно. Гораздо хуже быть нормальным и оказаться в гробу.
Переехав на улицу Дубровскую, он всячески изображал из себя наркомана. Уверен был, за то короткое время, пока намеревался прожить здесь, не успеет надоесть настолько, чтобы соседи побежали жаловаться на него в милицию. Главное было убедить их, что он неизлечимо больной человек, который без дозы не может прожить и дня. Особенно соседку с первого этажа. Кажется, она просто возненавидела его. И Руслан наслаждался, когда, встречаясь на лестнице нос к носу, видел, что ее воротит от одного его вида. Зато потом, когда обнаружат «его» труп, эта ненавидящая особа будет всем трезвонить, каким плохим человеком был жилец из восьмой квартиры. Это она постарается всех убедить, что он был пропащим наркоманом, отчего и скончался.
А пожар, произошедший в квартире оттого, что обколотый наркоман заснул на диване с сигаретой, обезобразит «его» труп настолько, что никто потом в обгорелой головешке не опознает вчерашнего киллера. И Северцеву так легче поверить в его смерть. Многие в этой профессии пьют безбожно или наркоманят. И это неудивительно. А как еще можно унять чувство страха? Сегодня ты служитель смерти, а завтра кто-то другой будет рассматривать твое лицо в перекрестие оптического прицела.
Оставалось совсем немного – отыскать человека, внешне похожего на себя, желательно из бомжей. Кто такого хватится? Они ежедневно на улицах Москвы погибают десятками. Да и смерть для такого бродяги одно облегчение. А Руслан ему поможет умереть даже очень легко.
Как-то раз, выслеживая очередную жертву, устранить которую велел Северцев, он был на Малахитовой улице. Тогда убирать пришлось одного узбека. Полковник сказал, что он является лидером преступной группировки, пытавшейся подмять Митинский рынок. А на Малахитовой узбеки снимали квартиру для своих утех. Привозили туда молоденьких девочек и забавлялись там с ними до утра.
После убийства лидера узбеков его место должен был занять человек Северцева. Впрочем, эти подробности не интересовали Руслана. Его больше интересовала оплата, которая оказалась вполне приличной. За узбека ему полковник выделил десять тысяч долларов.
Выбрав укрытие на крыше старого пятиэтажного дома, предназначенного под снос, он следил за квартирой, где должен был появиться узбек. Ждать пришлось до самого вечера. А когда стало темнеть, он обратил внимание, что к дому, на крыше которого он был, подходят какие-то странные люди. Сначала подумал, что его попросту подставили. Но опасения оказались напрасными. Приглядевшись в бинокль, он увидел бомжей. Видно, они облюбовали для своего обитания одну из пустовавших квартир и теперь шли на ночлег. Но что особенно тогда привлекло его внимание, среди них был человек, очень похожий на него. Примерно одинакового роста, такой же овал лица, чуть седеющие волосы спереди зачесаны под ежик. И правый глаз… Видно, он когда-то был поврежден. Эта характерная примета особенно понравилась Руслану. «Может, у него тоже стекляшка, как и у меня?» – подумал он, оставив этого человека на заметку в своей памяти.
Заказ тогда выполнил четко, впрочем, как и всегда. Но прежде чем покинуть старую пятиэтажку, решил заглянуть к бомжам. Спустившись с крыши, зашел в следующий подъезд и тихонько поднялся по лестнице, прислушиваясь и стараясь в тишине отыскать их голоса.
Впрочем, бомжи не очень-то соблюдали конспирацию. Хотя снизу их голосов было не слышно, но, стоило ему подняться на четвертый этаж, он услышал обрывки разговора. Дверь оказалась запертой, поэтому весь разговор он услышать не мог, а только часть его. Но, кажется, бродяги, приняв по сто граммов, жаловались друг другу на свое незавидное житье. Ничего интересного.
Теперь, вспомнив о бродяге, Руслан решил наведаться в тот дом. Придумал кое-что. Лишь бы повезло и бомж оказался там.
Было около двенадцати ночи, когда он, крадучись, вошел в подъезд и, тихо ступая по ступенькам, поднялся на четвертый этаж. Кажется, они там еще не спали, потому что он услышал негромкие голоса.
Достав на всякий случай из кармана пистолет с глушителем, он передернул его и негромко постучал в дверь несколько раз. Услышал, как за дверью сразу притихли. Но это Руслана не остановило. Он постучал еще.
Из женщин-бомжей в квартире была только Тамарка. Обе ее подруги в это время шатались по электричкам и еще не вернулись, и старик Дмитрич не спал, вместе с Тамаркой поджидая их.
Когда раздался стук, Тамарка бросилась открывать, но старик остановил ее:
– Стой. Куда ты?
– Так ведь стучат же, – захлопала глазами Тамарка. – Девки вернулись.
– Это не наши. Кто-то чужой, – прислушиваясь к настойчивому стуку, прошептал старик. – Давай поднимай всех наших мужиков. Подозрительно мне что-то. Кому это понадобились мы в такое время.
– А может, менты? – Тамарка покосилась на дверь. Ментов она боялась.
– Не похоже. Менты так деликатно не стучат. Они выбивают дверь и заходят. Ты вот чего, давай иди-ка в ванну… – сказал ей Дмитрич.
