Ознакомительная версия.
– Как вам известно, Отто Максович, мой сын работает советником мэра города по криминалу.
– Известно. – улыбнулся старик: – Я же имел быть на первом собрании городского актива и мы получили знакомство.
– В связи с последними трагическими событиями, связанными с убийствами на рынке и милиции, у него к вам есть несколько вопросов. Пусть он сам их вам и выскажет.
– Да, я готов быть внимательным. – Ответил Отто, и улыбка с его лица исчезла. Узнав, что Леонида интересует продажа крупной партии АТВ, он на минуту задумался:
– Без документов, точного ответа я давать сейчас не готов. Возраст меняет память на худшую. Но, что месяц назад имел место некоторый бум продаж этого ассортимента, помню. Это есть дорогой товар для наших жителей, и столь активный спрос на него, меня делал удивленным.
Глаза у Лени загорелись:
– А сколько вы их продали?
– Я осторожный коммерсант, поэтому первая пробная партия не могла превышать тридцати. Ее закончили раскупать не больше недели. Заведующий отделом стал давать мне заявку на сто машин. Я подписал на пятьдесят. Их тоже купили за две недели. В пятницу я подписал заявку на семьдесят, потому что на складе есть только пять.
– А еще жалуетесь на память!? – Рассмеялся Голенев: – Вам говорить о возрасте стыдно.
– Да, старость есть стыдно, но именно об этом я и хотел иметь с вами, Олег Николаевич, серьезный разговор. Хочу немного отдохнуть перед тем, как уходить к Господу.
– Вы о пенсии?
– Насчет пенсии решать вам, акционерам. Денег мне до смерти хватит. Но в знак, что моя работа была усердной, был бы рад ее получить.
– Ваша работа была больше, чем усердной. Вы очень много сделали для компании и меня лично. Вопрос о пенсии не стоит. Она будет такой, какой вы сами сочтете нужным. Но отпускать я вас не хочу. Вы еще можете работать, а с вашим характером, без работы с Господом встретитесь куда скорее.
Ответ владельца основного пакета акций Вербера тронул. Чтобы скрыть свои чувства, он прибег к пиву и закуске. Голенев решил развивать успех:
– Я вас лично, очень прошу не торопиться. Уверен, что такого же мнения и мои компаньоны. Не огорчайте нас.
Вербер поставил бокал на поднос, вытер белоснежным платком губы, и, подумав, сказал:
– Не беспокойтесь. Просто так я компанию не оставлю. Здесь нужен хороший работник, иначе акционеры станут иметь проблемы. Но такого работника я имел уже видеть. Это ваш сын Александр Коленев. Я слышал его выступление в кабинете мэра. Он есть очень грамотный мальчик и быстро получит рост выше меня. Для дела так есть лучше. Квартал я бы с ним делал работу вместе. Что вы на это думаете?
Подобного Голенев не ожидал, и соображение немца застало его врасплох.
– Но Саша прирожденный банкир. Мне о нем так говорили в университете. А здесь целый арсенал бизнеса. Боюсь, вы переоценили сына.
– Давай у Сашки спросим – предложил Леонид: – Что мы за него решаем? Он уже мальчик взрослый.
Отто улыбнулся:
– Иногда молодой человек нуждается, чтобы его учили плавать, если бы он был щенок. Это значит, бросать щенка в воду. Или тонет, или перед ним имеет место большая жизнь.
Олег не спешил с решением:
– Давайте, Отто Максович, не будем торопиться. Я поговорю с сыном. В вашем предложении явно что-то есть. Но у меня созрело и встречное предложение. Мы ищем нового генерального директора, а вы остаетесь нашим пожизненным консультантом и продолжаете получать ту же зарплату, что и сегодня.
– Я должен иметь совет с Марфой. Мы очень хотим взять пароход и делать большое путешествие вокруг света. Жена дальше Москвы никуда не имела возможность получать вояж.
– Советуйтесь. – Улыбнулся Олег: – А против вашего кругосветного турне никто не возражает. Вы давно заработали хороший продолжительный отпуск.
– Должен возражать я. Кресло генерального директора оставлять дольше чем неделя есть катастрофа. Можно назвать, как преступление перед акционерами. А я не преступник.
Голенев оценил слова немца:
– Вы очень ответственный и честный человек. Еще раз спасибо.
Когда мужчины поднялись, Леня вернулся к своему вопросу:
– Отто Максович, меня еще интересует одна деталь. Эти игрушки покупали поштучно, или большими партиями?
– Подобную информация я вам буду выдавать завтра, когда сяду в свой кабинет. – Ответил Вербер. Мужчины пожали друг другу руки и распрощались. В машине Голенев спросил сына:
– Ты удовлетворен визитом?
– Вполне. Сейчас, отец, отвези меня к Белянчикову, я знаю, что он сегодня на работе, и проводи Резо, если сможешь.
– Смогу. Но тебя хочу предупредить – Нино девушка очень приятная, и заманить ее в дом, использовать и бросить, пахнет дурно. Я не возражаю против твоего повышенного интереса к прекрасному полу, но тут другой случай. Ты меня понял?
– Отец, не надо делать из меня подонка. Я все понимаю.
– Вот и прекрасно. А теперь поехали к твоим милиционерам.
До городского отдела МВД отец и сын ехали молча. Голенев подрулил к парадному, остановился, но Леонид продолжал сидеть в машине.
– Мы приехали сынок. – Напомнил Голенев.
– Папа, а она тебе правда, нравится? – Леонид посмотрел Олегу в глаза и напряженно ждал ответа.
– Ты о Нино?
– Да.
– Я уже сказал. Она очень приятная девушка.
– И ты бы не стал возражать? Ну, сам понимаешь….
– Почему я должен возражать?
– Она же грузинка и все такое…
– Ты когда-нибудь у нас в доме слышал чтобы людей различали по породам, как собак?
– Нет, никогда?
– Тогда к чему этот дурацкий вопрос? Женись, если хочешь. Только подумай хорошенько.
– Знаешь, отец, я тебя сразу полюбил, кода ты к нам в детдом первый раз пришел. Помнишь, мы махнулись, я тебе ножик, а ты мне звездочку?
– Конечно, помню. Твой ножичек мне жизнь однажды спас.
– Так вот, я всегда знал, а сейчас тем более, что ты самый классный на свете.
Голенев вытащил расческу и причесал седеющую челку. Он всегда это делал, когда хотел скрыть смущение:
– Хватит подхалимничать, иди работай. А о женитьбе хорошенько подумай. Я не за тебя волнуюсь, а за нее. Нино тоже потеряла мать. Обижать такую девушку нельзя. Предупреждаю, Ленька, если женишься и бросишь, нашей дружбе конец.
– Я подумаю, папа. – Ответил сын и выскочил из машины. Олег проследил, как он скрылся в дверях горотдела и только после этого тронул с места.
****
Милицейский автобус с отрядом бойцов ОМОНа подъехал к детскому дому через пол часа после обеда. Большинство детей находилась внизу возле телевизора, или в комнате со спокойными играми. Спортзал после обеда воспитатели закрывали, считая что детским организмам для освоения обеда необходим тихий образ жизни, без прыжков и беготни. Дежурная воспитательница Лидия Пономарева, впустила бойцов через двор, открыв им дверь, ведущую в кухню. Парадное по их же просьбе, предварительно заперла. Она уже знала где находятся три парня, которых ищет милиция. Об этом ее по телефону предупредила Ситенкова. Сама директриса пятнадцать минут назад выехала из дома и с минуты на минуту должна была появиться. В столовой по случаю воскресения работала одна повариха Люся, и ей помогал сторож Николай. Люся мыла посуду, а Николай укладывал в холодильники привезенные Резо мандарины.
Бойцы тихо прошагали мимо них, и двинули к лестнице на второй этаж. Там расположились спальные комнаты. В одной из них и находились Сережа Ракушин, Виталик Смирнов и Толик Орешкин, тот самый мальчик, нижнюю губу которого украшала серьга из блестящего металла. Ребята прогуляли всю ночь, явились под утро и теперь отсыпались. Проблем с их задержанием у бойцов ОМОНа не возникло, возникла проблема ребят разбудить. Мальчики спали так крепко, что не заметили на себе наручников. Чтобы не тратить время на побудку, три рослых омоновца подняли мальчишек и отнесли в автобус. Но перед этим вытряхнули карманы их одежды, и сложив в три разных пакета, прихватили вместе с вещами. По пути парни начали просыпаться, но сообразили где находятся, когда автобус уже тронулся. Тут бойцам пришлось куда труднее. Пацаны словно озверели, они царапались, кусались и пытаясь вырваться, изворачивались как настоящие зверята. Чтобы вытащить их из автобуса и посадить в КПЗ пришлось задействовать троих омоновцов на каждого.
Леонид приехал в детдом уже после «захвата» подростков. Приехал не один, а с молодым криминалистом горотдела Костей Незванцевым. Он был извлечен из дома в выходной день, но лицо его огорчения не выражало. Елена Ивановна присутствовала при обыске спальной комнаты своих подопечных в качестве понятой. Еще раньше, Костя снял отпечатки пальцев не только с кружек, тумбочек и выступающих деталей мебели, но и со всех старшеклассников. Тем временем Леонид проверил тумбочки, шкафы для одежды и даже вентиляционные люки, но ничего предусмотрительного не обнаружил. Если не считать, что под подушкой Виталика Смирнова оказалась брошюра с черно-красной обложкой явного националистического толка. Называлась брошюра «Сделай нацмену больно». Леонид хотел полистать книжицу, но Костя не дал. Он взял ее за обложку пинцетом и убрал в прозрачный пакет.
Ознакомительная версия.
