– Я понял! Скорее всего, Вдовы! Так. Сапран, передай Ремезову, чтоб никого не впускал, не выпускал из Управления! Я сейчас приеду. Ко мне не подходи! Тепашин там?
– Да.
– Пусть Ремезов поставит ребят на этажах! Своих ребят! И проконтролируй сам! Засекай всё, что движется и шевелится!
– Уже сделано!
– Отлично, Сапран!
– Да уж ничего хорошего, товарищ полковник! Лейтенанта же прижучили!
– Отбой, Сапран.
Полковник невидимо сплюнул и матернулся.
Дела действительно плохи! Это после побед днём.
Сафонов накинул плащ на синтепоне, натянул кепку, надел осенние туфли, положил на место язычок и позвал жену, чтобы дать некоторые указания и попрощаться.
Она вышла к нему из кухни в длинном переднике и с мокрыми руками.
Его неувядающая любящая и родная женщина. Милая и чуть робкая.
– Светлана!.. – начал он.
Опять неожиданно затренькал телефон.
Сафонов чертыхнулся и сам прошёл к аппарату. Прямо в туфлях по ковру.
– Я слушаю.
– Полковник Сафонов? – раздался возбуждённый голос в трубке.
– Нет, Министерство культуры! – так же ответил он.
– Слушай, придурок, ты залез в говно! Ты сунулся не в свои дела! Занимался бы…
Сафонов напрягся. Зрачки его расширились. Мозг в черепной коробке колыхнулся так сильно, что в висках больно загудело. Он бросил тревожный взгляд на супругу и показал ей пальцем на ванную комнату. Сделал жест, чтоб торопилась.
Жена военного, офицера спецслужб и, честно говоря, смертника уже двадцать три года, незамедлительно кинулась по направлению жеста.
– …Лучше своей мокрой работёнкой! Не боишься, друг?
– Послу…
– …Земляк! Ты со своим Сапраном, Истребителем и Секретарём влез в дерьмо! Так оставайся же там навсегда, сука!
Гудки в динамике. Два, три, четыре.
Сафонов хлопнул по кобуре с пистолетом и, не скидывая плащ, кепку и обувь, с кейсом в руке бросился к двери. Закрыл её полностью, метнулся к зашторенному окну, одновременно включая по нагрудному служебному радиотелефону связь с водителем в «волге» на улице.
Осторожно выглянул из-за ткани в сумрак вечера.
Гоша не отвечал. Потому что был умерщвлён прямо за рулём.
На почти чёрном асфальте, почти неосвещаемом дворе, и почти безлюдной улице, замершим силуэтом скульптуры выделялся неопознанный объект.
И вдруг он очень стал страшен!
Не из-за темноты, одиночества и не после странного звонка! А при нацеливании на окно эфэсбэшника какого-то смутно различимого оружия. Скорее всего, ракеты или гранатомёта.
Полковник шарахнулся прочь от окна, скачками преодолел коридор и прыгнул, именно прыгнул, а не шагнул, к ванной.
Мой дом – моя крепость!
Сафонов крикнул жене, чтоб та лезла прямо в ванну: тонкая деревянная дверь не внушала доверия.
И сам задумал схорониться там.
Но немного не успел.
Взрыв – огромный, всепожирающий, фугасно-осколочный, застал его на пороге ванной.
Реактивный снаряд УПРК класса «Д» попал в зал. А мощность смертоносного заряда портативного ракетного комплекса «Д» равняется силе брикета пластита весом граммов в двести.
Огненный смерч пронёсся по всей квартире, сжигая всё на своём пути, сея осколки и руша стены ударной волной.
Сафонова ударило в спину и швырнуло к раковине и туалетному столику.
Дверь болтнулась и повисла на одной петле, вспыхнув костром.
Супруга эфэсбэшника избежала участи мужа. Её волна не задела, но одежда и рука загорелись.
Огонь, как чудовище, пожирал полковника, лежащего на полу в осколках раковины и зеркала.
Шум оранжевого зверя заглушили стоны супругов.
Женщина умудрилась включить кран и затушила спасительной водой себя, а затем мужа. Эффект был, словно облили спиртом.
Истошные крики. И мольбы о помощи.
Взрыв разметал квартиру. Выжег огнём помещение. Картина после ликвидации пожара могла сравниться с пейзажем бомбардированного Нагасаки.
Кроме этого пробитый пол, а, следовательно, потолок нижней квартиры, погрёб под тяжёлыми обломками женщину шестидесяти трёх лет, которую вскоре освободят из руин мёртвой.
Кащей, по настоящему паспорту Витюк Григорий Андреевич, после запуска ракеты опустил ствол универсальной мини-зенитки и, созерцая фейерверк на верхнем этаже, зловеще усмехнулся.
Задание Четвёртой он выполнил. Никто в этом аду не выживет! Даже до двери не успеет добежать!
Теперь надо уходить. Его ждёт «Тойота» одноразового использования, затем срочная поездка-прикрытие на Дон. Под видом командировки. Ведь он – водитель-дальнобойщик СП «РосАвстр». Это его легальная работа.
Там отсидеться, и по зову Четвёртой (а значит, и Первой) вернуться в первопрестольную под новой фамилией и даже кличкой.
А пока он Тимошин, но Кащей.
Он развернулся, и здесь-то спецпуля «Чирок», выпущенная снайпером «Чёрных Вдов» из «эСВэДэшки», разрывая грудную клетку, отбросила киллера на три метра.
Со всех сторон из подъездов посыпались люди.
А в соседнем дворе тихо заурчал «БМВ». Чистильщик-профи не стал рассматривать место происшествия, снял «ОН-20» с лица и сунул очки в бардачок. Винтовку уткнул прикладом в правую дверцу, ствол уложил на колени, нажал акселератор и стал выруливать со двора.
Исчезла машина так же незаметно, как и появилась.
А в белой, после капремонта, «Тойоте» никого не появилось.
Спустя полторы минуты она взорвалась от подложенного в неё «ЗРУФ-3» и до приезда пожарных сгорела дотла.
Строения «Автосервиса», называемого в террористической организации «Чёрные Вдовы» «Тройкой», выглядели почти как все сооружения подобных техцентров. Только более сумрачно и простовато.
Однотипные гаражи в количестве трёх штук, эстакада, два больших вагончика, двухэтажное панельное здание на триста «квадратов», деревянный одинокий туалет. И всё обнесено где бетонным забором из цельных плит, где оцинкованным железным, а где просто сеткой, как ни странно, со спиралью Бруно.
Напротив этого не менее угрюмым выглядело РСУ «Москаналстрой», где в полуподвальной комнатёнке спал пьяный сторож.
Никита подкрался к объекту со стороны туалета, надеясь на самое безопасное место подхода.
А зря! Ошибся он крупно!
Как раз в этот момент в отхожее место направился охранник «Автосервиса», некий Машков.
С «МикроУзи» под курткой.
Человек миновал пятачок, скудно освещённый лампочкой в 100 Ватт, поёжился от холода и темноты, и быстро зашагал к грязному обшарпанному домику.
Никита вынул «ТОЗ-111с» и осмотрел местность через натянутый на маску ПНВ «Изумруд».
Окрестности и вправду казались посыпанными изумрудной крошкой. Или будто атомный торнадо прошёлся по округе.
Никого.
Тенью, мягким ниндзей, Топорков прокрался к дверце с широкими щелями, вполсилы забитыми ДВП.
Услышал бульканье струи из мочеканала, и решил, что самое время.
Пистолет-пулемёт спецназначения передвинул набок, левой рукой распахнул дверь, а указательным пальцем правой нажал спусковой.
Два почти беззвучных выстрела в смутные очертания тела, затем через пару секунд ещё один.
Мёртвый охранник кулём повалился на «очко».
Никита слегка пнул ногой и помог трупу упасть в трясину дерьма. Ведь дыра была огромной, а процесс – эффектным и забавным.
Присел, огляделся.
Мелкими шажками, полупригнувшись, в полуприсядку засеменил к главному корпусу.
Ну точно японский шпион-убийца!
Внутри панельной двухэтажки оказалось ничуть не светлее. Лампочки меньшей мощности и тоже в малом количестве, как и во дворе.
Старые деревянные перила, ограждающие лестницы и коридорчики. Полутёмные закоулки здания пугали и отталкивали.
Нагромождение коробок, бочек, канистр. Какие-то инструменты, ветошь, тряпки, станки фрезерные и токарные, ящики, пара корпусов от автомобилей. Цепи, провода, шкафы и двери.
Сырость и запах бензина.
Очень и очень пейзажик помещения напомнил Топоркову склад из фильма Гайдая «Операция «Ы», который грабила известная в стране троица актёров.
Никита улыбнулся и выплюнул жевательную резинку.
След? Да нет, его потом не будет!
Движение слева. Внимание!
Никита сунул пистолет в набедренную кобуру, прижал к плечу и щеке малогабаритный бесшумный «Кедр» и повёл им в сторону источника звука. Кулак крепко сжал матовую обойму.
Наверху раздался голос старшего. В приказном тоне, с ноткой возбуждения и тревоги. Это был Леший, только что переговоривший с Первой.
Сразу помещение оживилось.
Слева показался человек. В спортивном эластиковом костюме, в вязаной шапочке, в кроссовках. За плечом «АКМ». Небритый и с похмелья (что в секте строго наказывалось).
Рот парня не успел открыться, только шевельнулись губы.
«Кедр» Топоркова издал глухую дробь. Мелодичную и суперчастую.
Поражённый в грудь и живот боевик покривлялся, подёргался в стиле быстрого «техноденса», шагнул назад и рухнул на грязный пол.
