Ознакомительная версия.
Если так, то лучше не нарываться на грубость. Да и предъявлять ничего не нужно, просто тихо уйти, пока не поздно. И вообще, почему я должна к кому-то примыкать? Опустился Самоед, ну и черт с ним! Не нравится мне Медяк – путь идет лесом. А я буду сама по себе. Если сегодня останусь собой.
– Что ты там про Гольца говорил?
– Лиза с ним крутила, – сказал Медяк и нахмурился.
Я повернула стрелку на Кречета, и Медяку это не понравилось. Похоже, он уже видел во мне свою собственность. Быстрый парень. Как бы его на повороте не занесло.
– Плевать я хотела на Лизу! Что вы с ним сделали?
– Наехали.
– Вдвоем или всей толпой?
– Нет, Кречет с ним сам поговорил. Мы в стороне стояли.
– На подстраховке?
– Да, типа того.
– А надо было страховать?
– Так в том то и дело, что нет. Гольц реально в штаны навалил.
– Я знаю Гольца, он крутой пацан.
В самарской банде Миша Гольц был вторым человеком после Коли Рогачева.
– Был да сплыл. Сломали мы его. И Рогача тоже. Знаешь, где он сейчас?
– Нет.
– В армию ушел. Сам, по-тихому, без проводов. Это мы крутые, а не самарские. Жестко мы им вломили!.. И на Москве круто стоим! Панфиловских там уважают! – Медяк выкатил грудь колесом.
– Уважают, – эхом в раздумье отозвалась я.
Если там, на Москве, кого-то и уважают, то Кречета, Медяка, Грыжу и Буяна. А остальными в стольном граде даже не пахнет.
– Пусть знают и уважают панфиловских, – заявила я.
Не фабричные мы на Москве, а панфиловские. Что ж, все правильно, не должно быть ни фабричных, ни самарских, ни заречных. Город у нас, мягко говоря, небольшой, и одной бригады на него хватит с избытком.
– И ты меня должен уважать, – сказала я.
– Само собой! – Но глазки у Медяка были очень даже похотливыми.
– Если я сказала «нет», значит, так тому и быть. Сегодня – нет.
Я спокойно вышла в прихожую, влезла в сапоги, надела куртку и открыла дверь. Медяк смотрел на меня большими глазами, но не остановил. Он надеялся, что завтра я скажу «да» и лягу с ним. Смешно это или нет, но в таком вот ключе парень думал на полном серьезе.
На дверях бара красовалась вывеска «переучет», но я прочитала ее как «власть переменилась». Все потому, что Самоеду показали от ворот поворот. На стук в дверь вышел мужик крепкого сложения и сказал, что впускать никого не велено. Плевать на какого-то там Самоеда. Вслух он свой плевок не озвучил, но я и без того все поняла.
– И когда бар откроется? – спросил Самоед.
Голос его звучал зло, но в нем уже не было прежней силы и уверенности.
– Завтра.
Леша повернулся к мужику спиной и направился к остановке. Умылся и пошел обратно – такие вот дела.
– Куда дальше? – возмущенно спросила я.
– Что-нибудь придумаем. – Леша пожал плечами.
Ему некуда было идти. Подвал заперт, бар закрыт, а дома у него больная бабушка. Даже машины нет, чтобы задницу на холоде согреть. Пипец натуральный! И это человек, у которого под рукой самая сильная в городе банда!
Впрочем, удивляться нечего. Сначала менты его придавили, а вчера Медяк дожал. Все, нет больше Леши Самоеда, осталась только тень.
Он ведь даже не спросил, где я вчера была. А вдруг Медяк меня трахнул? Неужели ему все равно? Или Самоед просто не хочет этого знать?
Сломался Леша. Может, и ему пора в армию, как Рогачу?
– Что придумаем? Пошли! – Я схватила его за руку, вывела на дорогу, проголосовала.
Рядом с нами остановился желтый «жигуленок» с черными шашечками на дверях. Вроде бы не «Волга», а все равно такси.
Мы сели на заднее сиденье, я назвала адрес.
– Так это ж рядом! – возмутился парень с большими водянистыми глазами.
– Нормально все! Поехали! – скомандовала я.
Он пожал плечами, стронул машину с места.
– Частное такси? – спросила я.
– Да, а что?
– Налоги платишь?
– А тебе какое дело? – удивился он.
Я ничего не сказала, молчала и потом, когда выходила из машины.
– Эй, а деньги! – всполошился таксист.
Леша дернулся, сунул руку в карман, но я не позволила ему достать деньги.
– Да пошел ты! – бросила я таксисту, закрывая за нами дверцу.
Если этим я оплатила поездку, то парень выскочил из машины, чтобы дать сдачи.
– Что ты сказала, сука?
– Леша!
Самоед встрепенулся так, как будто получил команду «фас». Удар, еще удар! Таксист с разбитой мордой рухнул на спину, попытался подняться, но я врезала ему ногой по лицу, и он завалился на бок.
– Ты кого сукой назвал, урод?
Парень растерянно смотрел на меня и молчал.
– Знаешь, кто мы такие? – злобно спросила я. – Твоя налоговая инспекция! Каждый месяц в этот день будешь подъезжать в «Оазис» и отстегивать нам полтинник. Если нет, мы тебя на части порвем! Ты меня понял?
Парень покосился на Самоеда, затравленно кивнул, поднялся, сел в машину и был таков.
Плевать я хотела на его деньги. Да он и не собирался с нами делиться. Мне нужно было как-то встряхнуть Самоеда и самой настроиться на боевой лад. Именно поэтому я отказалась платить и устроила сцену.
Самоед хотел выплеснуть на меня свое возмущение, но сдержался.
Костя Федюк был дома, у него мы застали Лузгана. Родители на работе, у пацанов новогодние каникулы и настроение соответствующее – бутылка портвейна, плавленый сырок, комната прокурена насквозь.
Я молча плеснула себе в стакан, выпила, остатки слила Самоеду, пустую бутылку поставила под стол.
– У нас больше нет, – виновато сказал Федюк.
Парень невысокий, но жилистый, руки сильные, быстрые. Отличная реакция, мощный удар, и труса он никогда не праздновал. Лузган еще мельче по комплекции, но в большой драке тоже незаменим. Без них как без рук.
– В «Оазис» пойдем, – сказала я. – Там оторвемся.
– Можно и в «Оазис». – Лузган пожал плечами.
– А чего так невесело? – спросила я.
– Не знаю.
– А я знаю! Мы же манны небесной ждем, да? Медяк с пацанами капусты нарубит, с нами поделится, тогда заживем и рванем в «Оазис»! Мы же не бандиты какие-то, да? Мы цивильные люди! Выпьем в «Оазисе», пожрем и за все заплатим! А если платить нечем? Поэтому двери в «Оазис» для нас закрыли. Мы никто, и звать нас никак! Но это же не страшно, да? – кипела я. – Медяк сейчас бабок отвалит, и мы снова на коне, да?.. А не даст он ни копейки! Причина все та же – мы для него никто, и звать нас никак. Ну и чего смотришь? – Я зло глянула на Самоеда. – Ответку Медяку давать надо, а ты сопли жуешь! Может, я что-то не так сказала?
– Нет, все так, – принужденно согласился Леша.
– Медяк свою выгоду знает! Он с Кречетом бабки делает, а мы груши околачиваем. У него все путем, а мы тут портвешок на последние бабки хлещем!
– И что нам делать? – заинтригованно спросил Федюк.
– Дела! Кто сказал нам, что пятак на Спортивной трогать нельзя? Все можно! На барахолку наедем, «Оазис» вернем, Медяка придавим и деньги заберем, которые он под себя подобрал. Медяк нас кинул, пацаны! Не будет нам денег от Кречета, пока мы их сами не возьмем! Ну так чего расселись! Давай, по коням!..
Самоед вроде бы соглашался со мной, но даже не шевельнулся.
– Ты что, не слышишь? – заорала я на него. – Братву собирай!
– Братву? – Какое-то время он тупо смотрел на меня, пытаясь въехать в ситуацию, затем согласно кивнул: – Хорошо.
Самоед настроился на ситуацию и готов был действовать жестко и решительно. Но ведь и тогда, у реки, когда мы уходили от ментов, он после моей пощечины пришел в себя. Вид у него в тот момент был боевой, только через какое-то время Леша снова выключился. Он тогда пустил на самотек ситуацию, а я – его самого.
– Братву! – заявила я. – Федюк, давай за Жульеном! Лузган, зови Мураша! А мы с Лешей идем за Колодой!
Гена Колодяжный сильно сдал после общения с ментами, спрятался, затих. С его пацанами такая же песня. Но я почему-то верила, что Самоед сможет оживить это болото. Ведь я же с ним. Хотя нет, это он со мной!
Злость в бойцовских псах воспитывают, их годами натаскивают на людей. Самоеду требовалась психологическая обработка.
– В «Оазисе» видели, как Медяк тобой пол вытер! Потому и завернули тебя сегодня! Не боятся они! Не уважают!
Я натравливала на бар не только его, но и наших пацанов. Им я ничего не говорила, но ведь они пойдут за Самоедом. Как покажет себя он, так будут держаться и эти ребята.
– Рвать их на куски надо!
Самоед кивнул, снисходительно глянул на меня и направился к «Оазису». С ним шесть бойцов, в том числе и Колода со своими пацанами.
Я не просто пристыдила Гену, а наехала на него. Еще спросила, где моя дубленка. Раз он взялся за дело, то должен довести его до конца.
Разошлась я сегодня не на шутку и, как оказалось, не зря. Бригада хоть и не в полном составе, но лиха беда начало.
Из бара вышел знакомый мужик, но на этот раз он глянул на Самоеда испуганно. И вид у Леши был не лоховской, и толпа с ним.
Все-таки мужик сказал что-то не то и тут же получил в зубы. Первым его ударил Самоед, затем по нему проехалась толпа.
Ознакомительная версия.
