мне позвонили на работу во время дежурства – это следователь, после моего заявления, вслед за твоими Влада… Меня пригласили для дачи показаний… На сегодня… Я сказала, что приду, если надо… А поздно вечером звонок… Какой-то телефонный хулиган… Попросил маму вызвать меня… И нагло приказал держать язык за зубами про Киру Борисовну с ее братом…
– Он представился, этот телефонный хулиган?
– Нет… Только сказал, что знает про меня всё… Даже то, что я сплю с тобой… Пригрозил, что если я развяжу язык, скажу лишнее про Киру с братом, то не поздоровится не только мне, но и тебе… Всем шибко не поздоровится… Отрежет языки обоим и законсервирует, а потом продаст на рынке в банке под названием «язык болтунов – находка для шпионов»…
– Так и сказал, телефонный мерзавец?
– И самодовольно ржал над своей удачной шуточкой… Я должна тебя видеть… Я ведь иду к девяти ноль-ноль к следователю… Мне сейчас надо определяться – говорить, как есть, или держать язык за зубами, чтобы его не отрезали паче чаяния… Милый, я извелась в своих ночных думах от тебе, о себе, о нас… Это же наглый шантаж, давление… Эти страшные люди знают наши адреса, телефоны… Тот наглый тип бравировал своим знанием…
– Ты не должна ничего бояться…
– А родители?.. Они же могут добраться и до них – что тогда?.. Маленький брат – ему только двенадцать лет… Могут пойти на похищение брата, чтобы меня прижать к стенке…
– Приезжай ко мне, будешь жить у меня, – выдохнул в телефон Ветров, – возможно, это единственно верное решение для нас обоих. – Он чувствовал, она надолго задумалась в сомнениях. – Решайся…
– Вот, я и думаю, но ничего пока придумать не могу… Страшно…
– Только не старайся подыграть всем – и следствию, и шантажистам, – твердо сказал Ветров, – всё равно на двух стульях не усидишь… Либо – либо… Я тебя не принуждаю к выбору…
– Всё равно выбор надо делать, – сказала Вера опечаленным голосом, – кому-то надо нести свой крест до конца, раз судьба диктует свои неумолимые законы и правила игры… Я серьезно обдумаю твоё предложение переехать к тебе… Только можно я скажу своим родителям?.. —.
– Что скажешь родителям?
– Они у меня старорежимные, родной… Я им скажу, что перееду у жениху, который меня хочет защитить от телефонных хулиганов, от давления… А им посоветую не подымать телефонную трубку и обезопасить от посягательства брата…
– Слышу, – еле прошелестел похолодевшими губами Ветров, – после беседы со следователем приезжай ко мне… Скажи родителям, что ко мне переезжаешь… Возьми отпуск по собственному желанию, и ко мне…
– Я тоже хочу быть с тобой… Вместе – мы сила…
Сразу же после разговора с Верой, Алексей набрал номер телефона Влада. Рассказал всё как есть о Вере, о давлении на неё, добавил, что она переезжает к нему. Предложил вечером встретиться у него. Обговорить самые последние новости и наметить ближайшие планы действия. Самое глупое в их ситуации – прятать голову, как страус в песок. Надо действовать на опережение своих жестоких оппонентов. Как-никак, они отпускники с Владом, руки у них развязаны для больших дел и свершений. Только не ждать бездарно ударов исподтишка, но приготовиться сами к атаке.
Влад обещал прийти вечером, чтобы познакомиться с новой обитательницей квартиры Ветрова, причем придет не один. С Коньяком с большой буквы.
Как только вечером к нему пришел Влад, Ветров попросил Веру подробно пересказать о её вызову к следователю, о его вопросах и её ответах. Приход Влада, причем не одного, а с «Коньяком с большой буквы», внёс сумятицу в холостяцкую квартиру Ветрова, где сноровка женской руки пока не просматривалась. «Здесь убираться и убираться, – вздыхала и причитала Вера на кухне во время застолья с испеченным ею в духовке уткой с яблоками. – Здесь чистить и чистить, начать и не окончить с этой чисткой целую вечность».
– Зато ванна чистейшая из чистейших, – возразил с усмешкой Ветров, – не как у некоторых зажмурившихся терапевтов, третируемых медсёстрами.
Вера смутилась, уловив на себе непонимающий взгляд Влада, покраснела, оттого сделалась невероятно хорошенькой в своём сумбурном девичьем оправдании.
– Алёша имеет в виду не ванну в моей квартире, он у нас никогда не был, он имеет в виду другую ванну – Киры Борисовны…
И повторила для Влада, с какой-то странной стеснительностью о том, что молодой следователь тоже обратил внимание на запущенное состояние ванн врачей, сестры и брата, покончивших счеты жизни одновременным суицидом. Вера ожидала реакции Влада и не торопилась делать обобщения, только зябко повела плечами и пригубила из рюмки коньяка.
– Ребята, да это же ритуальное убийство, – воскликнул Влад, – Борисовичей наказали за имитацию на людях внешней врачебной чистоплотности. А утопили в бытовой грязи, в запущенной ванне, подчеркивая накопившуюся за многие годы внутреннюю, душевную нечистоплотность. У кого-то они были давно на крючке, кто-то хорошо знал их слабости и порочную сущность. Может, взяли за заказ предыдущих убийств много – кто знает?
– Вера видела в руках Киры Борисовны огромную пачку долларов в ее кабинете, но ни в кабинете, ни дома денег не нашли. – Ветров поглядел на смущенную девушку. – Так, Вер?.. Это уже не догадка, а факт – так?..
Она кивнула головой:
– Так… Только сдаётся мне, что недаром следователь завёл со мной какую-то тонкую игру, как бы расставляя ловушки… Вас не удивляет, что врачи кончают жизнь самоубийством в запущенных ваннах?.. Вас не смущает, что избран такой нетрадиционный способ сведения счетов с жизнью ваших коллег?.. Что я могла сказать: да, смущает, нет, не смущает?.. А следователь изволил то ли пошутить, то ли посильней уколоть: для студентки медицинского института вы слишком некоммуникабельны…
– Это я дал инструкции Вере – не высовываться, поменьше говорить и побольше думать. – Ветров дернул щекой. – Ей, Влад, уже угрожали по телефону.
– Все мы свидетели обвинения, все мы можем что-то сказать, о чем-то промолчать, чего-то ждать в глухой обороне – Влад поднял коньячный тюльпанообразный бокал на уровень глаз, любуясь цветовой гаммой чудного напитка. – Но мой тост – не за оборону, а за наступление на опасного серьезного противника. За наше наступление в Большой Игре…
Они чокнулись и сделали несколько небольших глотков, наслаждаясь Коньяком с большой буквы Влада. Первой не выдержала Вера, она простодушно спросила:
– О какой Большой Игре идёт речь?
– Сейчас допьём – и увидишь начало этой Большой Игры, – лукаво отбоярился Влад. – Только если боишься проиграть и соскочить, нас с Ветровым слушать не советую, Вера.
– Я с ним
