Ознакомительная версия.
– Возможно, прятали что-то очень ценное.
– Например?
– Ну, можно разложить пасьянс. Или погадать на кофейной гуще, – иронично проговорил Илья.
– Надо основываться на фактах. А их у нас нет. И пока неясно, как связан этот подкоп с убийством… Мы даже не знаем, кого убили…
Эксперты осмотрели труп, но никаких документов при нем не обнаружили. Только ключи от квартиры, сигареты «Золотая Ява», зажигалка, несколько сложенных вдвое тысячных купюр в заднем кармане джинсов, в кармане куртки – чек из магазина с указанным в нем набором продуктов. Впрочем, поводов для уныния нет.
– У него перстень на пальце выколот, – сказал Илья. – Наверняка зэковская наколка. Если сидел, значит, пальчики в картотеке есть…
– А что за перстень?
– Не знаю, я в этой графике не силен, – слегка сконфуженно пожал плечами Романов.
Он опер и должен разбираться в значениях лагерных татуировок, но как-то не получалось все запомнить. Кое-что он в этой символике знал, но разделенный по диагонали прямоугольник с овальными углами поставил его в тупик. Со светлой каймой прямоугольник и затушеванной чернилами половиной.
– Ничего, разберемся. И личность установим. И что эта личность делала – до этого тоже докопаемся, – приложив к подбородку согнутый указательный палец, медленно проговорил Шульгин.
– Кто-то уже докопался, – усмехнулся Илья, кивком показав на подкоп.
– А если нет? Если не успели докопаться?
– Или сундук очень тяжелый, да?
– Сундук?
– Ну да, с золотом…
– Если большой сундук, то его так просто не вытянуть…
– Ну, очень большой сундук через такой лаз не пройдет, а просто большой, возможно, пролез бы… А может, и не в сундуке дело. Может, кого-то закопать под могильной плитой хотели.
– Зачем?
– А зачем людей хоронят?
Илья не испугался своего предположения, и Шульгин в ужас не пришел: с нервами у них все в порядке, да и повидать пришлось многое на своем оперском веку. И все-таки стало немного не по себе. И сам Илья замолчал, и Дима напряженно смотрел на него, плотно сомкнув губы. Ветер носился над кладбищем, цепляясь за ветви деревьев, но в какой-то момент Романову показалось, что на него дует из подкопа, даже запах могильной сырости уловил.
– Думаешь, убийца труп спрятать собирался? – выдержав паузу, спросил Шульгин.
– Все может быть, – пожал плечами Илья. – Хотя вряд ли.
– Почему?
– У покойника кроссовки с протектором, этот протектор на выкопанной земле отпечатался. Значит, рыть начали, когда он еще живой был…
– Так, может, он сам и рыл. Ему сказали, он и рыл. Палачи так часто делают, чтобы самим не утруждаться, приставят ствол к голове, и жертва сама себе могилу роет…
– Зачем тогда под плитой рыть? Есть свежие могилы, там никаких плит нет, раз-два и готово…
– Логично… Значит, версия с захоронением отпадает. Но уши от этой могилы растут.
– И уши растут, – кивнул Романов. – И ветер дует.
– Лопахина сюда направить надо, пусть отпечатки следов снимет… И калитку надо бы открыть, не сигать же через забор…
Шульгин собирался идти за экспертом-криминалистом, но тот сам уже подходил к ним. Тридцать с небольшим лет мужчине, он среднего роста, плотный, с широкими плечами, но с такими же толстыми боками, кривоногий и косолапый. Круглое лицо, пушистые и приподнятые, как у филина, брови, ищущие глаза и восторженное выражение лица, как у человека, ожидающего чуда. Чемоданчик свой он держал под мышкой, обхватив его одной рукой и придерживая другой. Как оказалось, делал он это не зря.
Лопахин споткнулся о торчащую из земли трубу, но удержал равновесие, и чемоданчик не выскользнул из рук. Зато лицо приняло обиженное выражение, он стал похож на человека, обманувшегося в своих лучших ожиданиях.
– Что здесь у вас такое? – огорченно спросил он.
– Да вот, похоже, здесь наш покойник перед смертью ковырялся.
– В земле ковырялся? Да, да, земля у него под ногтями… А калитка почему закрыта?
– Нельзя открывать, – предостерегающе глянул на эксперта Шульгин.
– Почему?
– Нечистую силу можно выпустить. Видишь, подкоп, через него книгу мертвых вытащили. Мертвые уже по всему кладбищу разбежались, а нечистая сила за калиткой осталась. Наружу ей надо, а не получается, но если калитку открыть…
– Да ну тебя! – махнул рукой Лопахин.
Вид у него был как у человека, только что услышавшего новость о визите инопланетян в родной город. Вроде и знаешь, что это не может быть правдой, а так хочется верить…
– Если серьезно, то для начала здесь надо посмотреть.
Шульгин показал, где через забор перелезал предполагаемый преступник, а где они с Ильей брали препятствие. И о четком отпечатке на свежей земле сказал. Лопахин же передал ему найденные окурки, расфасованные по специальным прозрачным пакетикам.
– Когда следы снимешь, мы подойдем, надо будет в подкоп заглянуть, – сказал Шульгин, поворачиваясь к Лопахину спиной.
– Эй, вы куда? – разволновался вдруг эксперт.
Вторник сегодня, людей на кладбище нет, до места преступления, куда собирался Шульгин, метров сто, да и за могилами оно скрыто, не видно, кто там работает. В сущности, Лопахин оставался в одиночестве, и это его пугало. Книга мертвых, ожившие покойники, нечистая сила…
– Так со свидетелями работать надо, – усмехнулся Шульгин.
– Какие свидетели на кладбище, да еще ночью?
Свидетелем происшествия мог быть сторож, но с ним разговаривать бесполезно – он с бодуна. Ночью крепко спал – это единственное, что смог понять Илья в разговоре с ним.
– Ну, живых мертвецов мы в расчет брать не будем. Живых живцов искать надо…
– Их как минимум двое было, – сказал Илья. – У нашего покойника в кармане «Золотая Ява» была, а возле могилы окурки от «Мальборо» и «Парламента». И «Парламент» женщина курила…
– А от «Золотой Явы» окурки есть? – спросил криминалист.
– Может, и завалялся где, – пожал плечами Романов. – Смотреть надо.
– А может, китайские курил, «Цюзие», – усмехнулся Шульгин. – Смотреть надо, искать… И еще отпечатки с покойника срисовать следовало бы.
– Это само собой, – кивнул Лопахин.
– И чем быстрей, тем лучше. Я так понимаю, сидел наш покойничек, через дактилокотеку надо пробить…
– Я на пленку пальчики снял. Но если быстро нужно… Можно через дактилоскопический сканер снять, это быстро, но не очень надежно. Но давайте попробуем, – пожал плечами криминалист.
В этот момент в поле зрения Ильи попал начальник следственно-оперативной группы майор Синицын. Он шел к ним семенящим шагом – то ли в раздумье приложив ладонь ко лбу, то ли в раздражении от слепящего солнца. Под ноги он не смотрел и потому споткнулся о выпирающую из надгробья трубу, но, в отличие от Лопахина, равновесие не удержал и смешно упал на четвереньки. Правда, никто не засмеялся. А Илья даже направился к нему, чтобы помочь подняться. Впрочем, Синицын обошелся и без его помощи.
Следователь продолжил путь, а Романов подошел к трубе. Шульгин через нее перепрыгивал, Лопахин споткнулся, Синицын упал. Может, и потерпевший зацепился за нее, когда убегал от преследователя. А может, и сам преступник растянулся на земле. Илья присел на корточки, осматривая пространство вокруг трубы. Старый, уже совсем без табака окурок, скручивающаяся пробка от водочной бутылки, кусок потемневшего от времени полиэтилена… И вдруг из высокой травы темно-красным огоньком сверкнула сигаретная пачка от «Мальборо». Глянец на ней чистый, незапыленный, дождевой водой не вспученный. И, возможно, на нем хорошо сохранились отпечатки пальцев.
Не так давно он смог найти киллера по рекламной листовке, на глянце которой остались отпечатки пальцев. Что, если сейчас у него в руках ключ к поиску убийцы?.. Надо ли говорить, что пачку эту он вынимал из травы с такой осторожностью, как будто в ней находилась бомба, которая могла в любой момент взорваться…
Убийство – это всегда серьезно, и совсем не важно, кто стал жертвой преступления, простой смертный или какая-нибудь чересчур важная персона. Но не смог вчера Степан Круча прибыть на место преступления, и дело вовсе не в том, что у него новая и более ответственная должность. И масса срочных дел – тоже не оправдание, хотя он почти весь день провел вчера на совещании в ГУВД.
А сегодня у него свое совещание, в кабинете начальника ОВД. Так вот прошла по нему реформа в системе внутренних дел – был первым замом в битовской милиции, а стал начальником городской полиции. И еще полковника присвоили. Чем больше звезд, тем серьезней обязанности, но работа по раскрытию убийств, как была, так и осталась для него первостепенной по своей важности. Потому и допрашивать своих сотрудников он будет с пристрастием. Сам он на кладбище не был, но ему нужно знать все подробности дела.
– Личность потерпевшего установили, – сказал Шульгин.
Выражение лица у него серьезное, но глаза улыбчивые. Нет, не весело ему, и не смешит его ничего, просто натура у него такая жизнерадостная, неунывающая.
Ознакомительная версия.
