Ознакомительная версия.
– Насколько нам известно, ваш брат был осужден за убийство, – выждав момент, уже за тарелкой борща сказал Романов.
– Да, за убийство… Только он никого не убивал…
Шульгин многозначительно посмотрел на Илью. Дескать, иного он и не ожидал. Действительно, людей послушать, так в тюрьмах сплошь невинные овцы сидят…
– Но его же осудили.
– Осудили. За убийство. В компании он был, с водкой не рассчитал, утром очнулся, а руки в крови. И труп в доме. Компания большая была, а в квартире только он остался. И труп Игната Борисова. Егор вымыл руки, вышел из квартиры, а навстречу соседка, смотрит, а у него кровь на рубашке… Он тогда уехал, милиция его искала, меня пытали, где, что. А через месяц Егор вернулся. Он в Крым ехать собирался, с матерью хотел попрощаться. Она тогда, Царствие ей Небесное, – Сошников осенил себя неловким, широким знамением, – жива еще была. Ну, и со мной попрощаться хотел. И попрощался. А из города выехать не успел, его прямо на вокзале и взяли… Он пытался объяснить, что не убивал никого, но ему никто не верил… Там ведь и топор нашли, а на нем отпечатки его пальцев…
– Топор?
– Да, маленький такой топор, для разделки мяса. Им хозяина квартиры убили. Вернее, не хозяина, а его сына, ну да это не важно. Главное, что убили… Но это не Егор его убил, кто-то другой, там еще двое было, кроме него. Кто-то из них двоих с хозяином квартиры поссорился, убил его, а Егора подставили. Потому что Егор пить не умеет. Как напьется, сначала дурной становится, а потом вырубает его…
– Так, может, и убил по дурости. А потом его и вырубило.
– Да нет, не мог он убить… Не мог он человека убить…
– По трезвой лавочке не мог, а по пьяному делу всякое бывает, – не унимался Шульгин.
– Да нет, дело даже не в том, что мог он убить или нет. Просто Егор всегда крайним оставался. Где-то кто-то в школе нахимичил, а он крайним остался, его и шпыняют. Он в армии медбратом в санчасти работал, а начальник медслужбы проворовался, а счет ему предъявили, он бы столько за всю свою жизнь не заработал, столько ему назначили. Мы с матерью к нему в Смоленск ездили, к военному прокурору ходили, он обещал разобраться. Вроде бы разобрались, выплату отменили, так Егора из санчасти потом выперли, в роту отправили, а там его до конца службы гнобили. Он дембелем уже был, так его молодые как последнего шпыняли. Сам командир объявил на него травлю. Он потом после службы два года в себя приходил…
– В каком году он вернулся из армии?
– В девяносто пятом.
– А в девяносто седьмом его посадили?
– Да, в девяносто седьмом… Работал себе спокойно, зубным техником в городской стоматологии, жениться собирался, а тут все кувырком, – уложив голову на ладонь согнутой в запястье руки, тяжело вздохнул мужчина.
– С нехорошей компанией связался?
– Да нет, одноклассников встретил, они его к другу позвали, он пошел. Он же с ними раньше особо не дружил, в стороне от них держался… Не стали бы они его так просто приглашать. А пригласили. Зачем, спрашивается?
– Зачем?
– А затем, чтобы подставить. Они убивать шли, а Егора в качестве козла отпущения с собой взяли…
– Серьезное заявление.
– Вы не верите мне? – Сошников уныло глянул на Шульгина.
– А какое это уже имеет значение?
– Да, жизнь назад не отмотаешь, в этом вы правы. Но за брата обидно… Я-то знаю, что не убивал он Борисова. Даже уверен в этом. И знаете почему? Где сейчас те ребята, которые Егора подставили? Один в тюрьме, другой спился, бомжует где-то по помойкам. А в тюрьму за что сел? Да человека по пьяной лавочке зашиб. Нет, не насмерть, но инвалидом сделал. На пять лет его отправили…
– Еще не вышел?
– Нет, сидит. Чтобы он там, паскуда, и остался… Вот я говорил, что Егор невезучий, а ведь еще один пример есть. Он же все четырнадцать лет отсидел, а ведь мог условно-досрочно выйти. Так нет, там в колонии кто-то кого-то зарезал, а Егора крайним сделали. Нет, срок ему не прибавили, но условно-досрочное освобождение накрылось медным тазом.
– Бывает, – с важным видом кивнул Шульгин. – Значит, вашего брата обвинили в убийстве, он сбежал от милиции, а потом вернулся.
– Ну, можно сказать, что вернулся. Мать проведать хотел. Она тогда болела. Ну, и попрощаться. Как будто чувствовал, что скоро ее не станет.
– В Крым собирался?
– Да, в Крым. Он-то думал, что это заграница, что там его искать не будут. У нас тогда холодно было, дождь, осень, а в Крыму тепло…
– А деньги у него для путешествия были?
Сошников думал недолго:
– Да, были. Доллары. У него много долларов изъяли, что-то около двадцати тысяч. Правда, в милиции потом нам объяснили, что деньги были фальшивые, поэтому возвращать не стали…
– Точно фальшивые? – спросил Шульгин, глянув на Илью с насмешливым сомнением.
– Ну, нам так сказали… А откуда у Егора могли быть настоящие доллары?
– А раньше таких денег у него не было?
– Ну что вы! Откуда?
– А где он мог их взять? Может, квартиру Борисова ограбил?
– Да нет, не было у Борисовых никакой пропажи, не заявлял никто… Нам деньги должны были отдать, но не отдали…
– Понятно. А куда Егор уезжал?
– В Москве он был.
– Где в Москве? Столица большая.
– Не знаю.
– Может, Егор про Битово что-то говорил?
– Да нет, не говорил…
– Возможно, когда из тюрьмы вернулся, говорил?
– Да нет, не говорил… Ничего не говорил… Сказал только, что дом нам купит…
– Вам купит? А себе?
– Про себя ничего не упоминал…
– Он сам в Москву после тюрьмы уехал? Может, девушку с собой брал?
– Не было у него девушки.
– А из Москвы он вам звонил?
– Звонил… Да, звонил! – встрепенулся Сошников. – Две недели назад. Он как устроился, сразу позвонил, сообщил, что у него все в порядке. А недели две назад позвонил, обычно он угрюмый такой, а тут голос веселый. И женский смех слышался. Девчонка какая-то рядом с ним хохотала. Такое ощущение, что она домогалась его, ну, в шутку, специально мешала ему со мной говорить. Он ее также в шутку отгонял…
– По имени не называл?
– Да, кажется, называл… Аня… Нет, Яна…
Кто-то в суетливом раздумье чешет затылок, кто-то прикладывает палец к наморщенному лбу, а Сошников приложил к носу кулак, с шумом вдувая в него из ноздрей воздух. А на пальце у него капустная ленточка из борща, смешно так от дуновения развивается.
– Нет, и не Аня, и не Яна… Ася. Точно, Ася!.. Он ее гонит, а она хохочет… Веселый такой смех…
– Еще что вы слышали? Может, он все-таки говорил, где находится?
– Да нет, не говорил. Сказал, что квартиру снял, а где, не сказал…
– И как с Асей познакомился, тоже не упоминал?
– Нет, не упоминал…
– Вы говорили, что с паспортом ему помогли.
– Да, у Татьяны знакомая в паспортном столе…
– Я так понимаю, Егор для паспорта фотографировался.
– Да, конечно. У нас осталось несколько штук… Нужно?
Шульгин кивнул, на этом разговор и закончился. С небрежной вежливостью он попросил у Сошникова разрешение на то, чтобы в случае надобности позвонить ему в неурочное время: мало ли какие вопросы возникнут. Илья поблагодарил хозяина дома за угощение и вышел из квартиры вслед за своим напарником.
– Ну и что скажешь? – спросил Илья, усаживаясь в машину.
Солнце уже клонилось к закату и едва выглядывало из-за высотного дома, заливая крышу своим свечением, похожим на нимб над головой святого. Воздух легкий, как будто разреженный, потому чей-то веселый детский смех звучал особенно звонко. Хорошая погода, и обстановка во дворе приятная, безмятежная, но нужно садиться в машину, ехать в Москву по забитой автомобилями дороге. Впрочем, Илья не унывал: и машина у него хорошая, и с Шульгиным не соскучишься.
– Ну что скажешь, капитан? – спросил Дима, захлопывая за собой дверцу.
– Да то и скажу, что не густо наловили…
– Не густо, но и не пусто.
– Двадцать тысяч фальшивых долларов, – усмехнулся Илья. – Может, к местным съездим, спросим, что там за доллары такие фальшивые?
– Забудь. Сколько лет прошло, никто ничего не вспомнит.
– Фальшивые доллары… Можно подумать, фальшивые баксы на дороге валяются… Развели Сошниковых как лохов.
– Может быть, карма у них в семье такая? Вон Егору вечно не везло…
– Да, но из тюрьмы живым вышел.
– Значит, хотел выйти, чтобы до своих долларов добраться… Двадцать тысяч он с собой в Крым взял, остальные на битовском кладбище спрятал.
– Я так понял, двадцать тысяч у него еще до тюрьмы появились. Вопрос: до убийства или нет? – раздумывая, спросил Илья.
– А если после? Если он все-таки выставил квартиру. Сначала хозяйского сына убил, а потом квартиру ограбил.
– Так не заявлял же хозяин.
– Может, у него грязные деньги были, и он побоялся заявить?
– Значит, к хозяину этой квартиры ехать надо, у него узнавать.
Глядя на то, с каким видом Шульгин доставал из кармана телефон, Илья понял, что в Москву они поедут нескоро.
Ознакомительная версия.
