– Это я. У меня все в порядке. Не скучай. Я уже возвращаюсь.
Он шел по тротуару, прислушиваясь к собственным шагам, и отмечая, что с некоторых пор, научился ходить бесшумно. Он не слышал своих шагов. Только видел, как легко скользит следом его тень. Торопится, чтобы не отстать. Единственное, отчего ему так и не удалось избавиться с некоторых пор в этой жизни, это от собственной тени. Она всегда рядом…
* * *
Майор Туманов стоял чуть в стороне, внимательно наблюдая за работой криминалистов. Капитан Греков осматривал машину, на которой погибший приехал к ресторану. Лейтенант Ваняшин старательно опрашивал швейцара, записывая все его показания. Охранник площадки для автомашин, ничего из своей будки не видел. Так он заявил оперативникам.
Усатый администратор с двумя охранниками ресторана стояли возле дверей. С ними уже опера поговорили. Да и надобности особой в их присутствии не было. Единственным человеком, кто мог что-либо вспомнить существенное для следствия, был швейцар. Но, прочитав его показания, Федор понял, что со всей его болтовни мало толку. Швейцар, почувствовав себя в центре внимания, больше опирается на эмоции, чем на здравый смысл и малость привирает. Он, якобы видел какую-то подозрительную машину, проезжавшую по проезжей части и она будто бы даже приостановилась, после чего хозяин «Волги» и упал. Но никакого выстрела швейцар не слышал. За это он был готов побожиться.
Между тем, осмотрев все то, что осталось от головы убитого, главный криминалист капитан Семин, авторитетно заявил:
– Стреляли разрывной пулей. Выстрел произведен в затылок. Затылочная кость вся раздроблена. От мозгов осталось вон чего, – указал он на мраморные ступеньки, на которых валялись мелкие останки окровавленной плоти совсем недавно еще помещавшейся в голове хозяина «Волги».
– Не иначе, как из автомата жахнули, – высказался швейцар. – У нас в армии из автомата вот так в одного попали. Одна пуля, а так его всего бедного разворотила… – перекрестившись, закончил он.
Грек уставился на швейцара.
– Папаша, ты, когда в армии-то служил? – спросил Грек.
– А что? – с недоумением переспросил швейцар.
– А то, – несколько сердито произнес Грек, прикидывая на глазок возраст швейцара. – Когда ты служил, небось, и автоматов-то не было.
К этому замечанию швейцар отнесся с обидой. А усатый администратор ресторана, тут же подскочил и, схватив швейцара под руку, отвел к дверям, сказав с ядовитой улыбкой:
– Куда ты суешься не в свое дело. Спорить с милиционерами собрался? Вот тут твое место, и стой. А товарищи из органов сами разберутся, что к чему.
Швейцар с недовольной гримасой, как изваяние застыл у дверей ресторана, наблюдая за действиями милиционеров. Вмешиваться со своими замечаниями он больше не решался.
– Судя по расположению тела убитого, и по предполагаемому полету пули, вполне вероятно, что выстрел в него был произведен с крыши того шестиэтажного дома, – кивнул Семин на старый кирпичный дом, находящийся метрах в пятистах от ресторана «Камос». Среди доисторических двухэтажек, предназначенных под снос, он был единственным высоким зданием, откуда было удобно стрелять. Туманов уже и сам подумал о том, что убийца воспользовался именно этой позицией. И криминалист Семин только подтвердил предположение майора. Осмотрев три подъезда, оперативники убедились, что в каждом из них, чердачные люки были заперты на увесистые навесные замки. И только в крайнем, четвертом подъезде, на люке замка не оказалось. Это сразу навело майора на мысль, что вполне вероятно убийца воспользовался именно этим люком. И дальнейший осмотр его, это подтвердил. Причем тот, кто залазил сюда, проявил халатную небрежность. Замок валялся на краю люка, но чердачный визитер даже не удосужился вставить его в проушины.
– Кажется, мы идем верным путем, – заметил Туманов, осматривая чердак и особенно ту дыру в железной крыше, через которую предполагаемый убийца мог просунуть ствол винтовки. По мнению Туманова с этой дырой убийце явно подфартило, потому что она как раз располагалась в сторону ресторана «Камос». Убийца наверняка, сразу обратил внимание на нее. И если дело действительно обстоит именно так, и стрелял он отсюда, то где-то тут должна быть и стреляная гильза. Ради нее оперативники готовы были обшарить весь чердак, но до этого дело не дошло, и поиски оказались не продолжительными. Лейтенант Ваняшин оказался самым глазастым.
– Есть. Вот она. Свеженькая. Даже порохом пахнет, – как ребенок, радуясь удаче, произнес он. Грек топтался чуть дальше, и удача его обошла.
– А ну, дай сюда. Это важная улика для экспертов, – сказал Федор, достав из кармана носовой платок. Когда Ваняшин передал ему гильзу, майор аккуратно, словно самый дорогой бриллиант, завернул ее в платок и убрал в карман пиджака.
* * *
– Саша, ну чего интересного нашел в машине убитого? – спросил Федор, когда они вернулись к месту преступления, и Грек стал осматривать «Волгу». Тот показал инструкцию по эксплуатации автомобиля ГАЗ – 24.
– Во, – сказал при этом Грек. Федор плюнул с досады. И на кой хрен Грек только прихватил ее. Иногда капитана тянет явно не туда. Забавляется разными безделушками, как дитя.
– Николаич, запись тут одна меня заинтересовала, – объяснил Грек, листая страницы инструкции и остановившись на последней.
– Что за запись? – спросил Федор, решив глянуть.
– Во, – Грек ткнул пальцем в засаленную страницу. – В пятницу, в двадцать тридцать, – сказал он.
Федор вздохнул с сожалением.
– Ну и что из этого? – спросил он, глядя в улыбающуюся физиономию Грека и не понимая повода для улыбки. Вроде, тут не до улыбок. Произошло явное убийство. Причем, нет ни единой зацепки, чтобы вот так сходу раскрыть его. Так чему же тут улыбаться? Если только собственному бессилию. Или бессилию своих товарищей.
Грек уставился в глаза старшому своими преданными глазами.
– Так сегодня же пятница, Николаич, – напомнил он.
Федор с минуту стоял молча, потом сказал:
– То есть, ты хочешь сказать, что ему сегодня назначили встречу?..
Грек вообще-то ничего не хотел сказать. Просто заинтересовала запись. Возможно, это просто совпадение. Об этом он и решил поделиться с майором. Но он не стал возражать, против одобрительного взгляда, которым наградил его майор Туманов. Пускай знает, что Сан Саныч Греков не из простачков. И тут же он решил продолжить пришедшую к нему спонтанно мысль, спросил у швейцара:
– Папаша, во сколько, ты говоришь, это все случилось тут?..
Швейцару не надо было напрягать память. Время происшедшего он хорошо запомнил, потому что только перед приездом развалюхи «Волги» машинально глянул на электронные часы, висевшие над дверями ресторана. Было ровно половина девятого. Но убийство произошло на несколько минут позже. Пока водитель припарковался, пока вылез из машины. Плюс, полторы минуты на ходьбу.
– А минут тридцать пять девятого и случилось, – отрапортовал швейцар.
Федор задумчиво хмыкнул.
– Слушай, а там случайно не записано, кто ему назначил встречу? – спросил он у Грека. На что капитан Греков разочарованно вздохнул.
– Нет, Николаич. Не записано, – сказал Грек.
– Жаль, – сказал Федор и отвернулся к криминалисту Семину, возившемуся с трупом. Может, хоть он скажет что-то такое, что наведет на стоящую мысль по поводу случившегося убийства. Но тот только пожал плечами.
– Все стоящие мысли, это по вашей части. Ну, а я что-нибудь существенное смогу сказать только после проведения более тщательной экспертизы. И не здесь, а в лаборатории, – заявил главный криминалист. Оба его помощника, приехавшие с ним в составе оперативной группы и вовсе молчали, во всем полагаясь на своего начальника капитана Семина.
– Понятно, – мрачно произнес Федор. Каждый раз при выезде на очередное убийство, больше всего его раздражала начальная стадия расследования. Редко так случалось, чтобы преступники оставляли хоть какую-то зацепку. В большинстве, такое происходило при бытовых преступлениях. Там многое просто и понятно. Поэтому бытовухой занимаются другие. А группе Туманова подкидывают то, что посложнее. Вот как сейчас. Попробуй тут угадай, за что замочили этого несчастного. Может, мужик приехал в ресторан поужинать с прелестной красоткой, а ревнивый муж отправил его на тот свет. Эта версия слишком простая. А все простое Федор привык отвергать сразу. Потому что простое, зачастую является ошибочным представлением опера. Пойдешь по этому пути, и такая заморочка получится, что потом окажешься в тупике. Когда-то так бывало не раз с самим Тумановым.
И Федор был вынужден отказаться от этой, вроде бы и подходящей мысли, по вполне обоснованной причине. В бумажнике у убитого вместе с водительскими правами лежало всего триста рубликов наличными. На такие гроши не разгуляешься да еще с красоткой. Красотки любят мужичков не за внешность, а за их бумажник, набитый долларами. А у убитого с этим, похоже, напряженка. Ни одного доллара нет. Одни наши «деревянные» да и то мелкими купюрами, на случай нарушения правила движения откупиться от гаишников. Авось, те проявят снисхождение, много не возьмут.
