Казино, освещенное гигантскими люстрами, купалось в голубоватом мареве, неоновый свет отражался от лилового ковра. Джордан ретировался из этого света в притемненный бар, с более низким потолком и сценой-возвышением для маленького оркестра. Сидя за столиком, он мог смотреть на казино, как зритель смотрит из темного зала на освещенную сцену.
Зачарованный, он наблюдал, как игроки мигрируют от столика к столику, от секции к секции. Словно молния, прорезающая небо, сверкало вращающееся рулеточное колесо. Карты с бело-синими рубашками ложились на зеленое сукно. Красные кубики костей с белыми точками летающими рыбками неслись над столами. Вдали, в секции для блэкджека, крупье, сдающие смену, высоко поднимали руки, показывая, что к ладоням не прилипли фишки.
Сцена-казино тем временем заполнялась все новыми актерами: любители позагорать подтягивались от бассейна, другие возвращались с теннисных кортов, полей для гольфа, из тысячи номеров отеля «Ксанаду», где они спали или трахались, кто забесплатно, кто — за деньги. Джордан заметил еще одного «Чемпиона Вегаса», пересекающего зал казино. Мерлин. Мерлин-Малыш. Мерлина качнуло, когда он проходил мимо рулеточного колеса — его слабости. В рулетку он играл редко: пять с половиной процентов, которые брались с каждого выигрыша, резали его как ножом. Из темноты Джордан помахал рукой с алым манжетом, и Мерлин продолжил свой путь, шагнул из света в тень, сел за столик. Застегнутые на «молнию» карманы Мерлина не раздувались от фишек, не держал он их и в руках.
Сидели они молча, прекрасно обходясь без слов. В сине-алом пиджаке Мерлин смотрелся настоящим атлетом. Моложе Джордана лет на десять, с иссиня-черными волосами. И выглядел он более счастливым, его лицо горело предвкушением грядущей битвы с судьбой, ночи азартных игр.
Из секции баккара появились Калли Кросс и Диана, направились к ним. И Калли был в пиджаке «Чемпион Вегаса». Диана ограничилась простеньким белым платьем с глубоким вырезом, верхнюю часть груди она присыпала перламутрово-белой пудрой. Мерлин приветственно помахал им рукой. Как только они сели, Джордан заказал выпивку. Их вкусы он уже изучил.
Калли заметил бугрящиеся карманы Джордана.
— Эй, я вижу, что без нас тебе улыбнулась удача?
Джордан улыбнулся.
— Есть немного.
Они все изучающе посмотрели на него, когда, расплачиваясь за выпивку, на чай он дал официантке красную пятидолларовую фишку. Он заметил их взгляды. И не мог понять, почему они так странно на него смотрят. Джордан провел в Вегасе три недели и за это время заметно изменился. Похудел на двадцать фунтов. Льняные волосы отросли, стали еще светлее. Лицо, все еще симпатичное, осунулось. Кожа приобрела землистый оттенок. Выглядел он изнуренным. Но не осознавал этого, пребывая в прекрасном настроении. Конечно, он спрашивал себя, а что это за люди, которые стали его друзьями в последние три недели? Лучших друзей у него никогда не было.
Больше всех Джордан полюбил Малыша Мерлина. Мерлин гордился тем, что причислял себя к категории бесстрастных игроков. Он старался не выдавать эмоций, как выигрывая, так и проигрывая, и обычно ему это удавалось. Лишь когда ему исключительно не везло, на его лице смешивались удивление и недоумение. Джордан находил это очень забавным.
Мерлин-Малыш говорил мало. Но пристально наблюдал за всеми. Джордан знал, что Малыш ведет учет всего, что он делал. Это тоже забавляло Джордана. Малыш всюду искал подтекст, второй план и даже представить себе не мог, что Джордан и на самом деле именно такой, каким видел его весь мир. Ему нравилась компания Малыша и остальных. Они избавляли его от одиночества. А поскольку Мерлин всякий день с детским нетерпением ожидал начала игры, Калли и прозвал его Малыш.
Калли, самый молодой, двадцати лет, стал, пусть это и покажется странным, неформальным лидером их группы. Они встретились три недели тому назад в Вегасе, в этом казино, и роднила их одна общая черта: все они относились к категории заядлых игроков. И их трехнедельный марафон следовало расценивать как событие экстраординарное, потому что при обычном раскладе уже через несколько первых дней они оказались бы на желтом песке пустыни Невада без единого доллара в кармане.
Джордан знал, что, как и остальным, Малышу, Кроссу и Диане хотелось бы узнать о нем побольше, и ничего не имел против. А вот они его совершенно не интересовали. Малышу вроде бы хватало ума, чтобы давно покинуть лигу игроков и заняться чем-то еще, но Джордан никогда не пытался выяснить, почему это не получалось. Ему не было до того никакого дела.
А вот насчет Калли никаких вопросов не возникало. Тот был классическим заядлым игроком, обладающим определенными навыками. К примеру, мог просчитать все карты в «башмаке» для блэкджека на четыре колоды. В отличие от Малыша, прекрасно ориентировался в вероятностях выигрыша. Джордан сохранял спокойствие и хладнокровие там, где Малыш начинал заводиться. Калли всегда оставался профессионалом. Насчет себя Джордан не питал никаких иллюзий. В данный момент он находился в одной с ними категории. Заядлых игроков. То есть тех, кто играл ради игры и должен был проиграть. Как герой, идущий на войну, должен умереть. Покажи мне заядлого игрока, и я покажу тебе проигравшегося, покажи мне героя, и я покажу тебе труп, думал Джордан.
Их деньги подходили к концу, вскорости им предстояло покинуть прохладу казино. Возможно, за исключением Калли. Последний не брезговал ни сутенерством, ни мелким фолом. Всегда старался обвести казино вокруг пальца. Иногда даже договаривался с крупье блэкджека сыграть против заведения, за что мог крепко поплатиться.
Девушка, Диана, на самом деле к игрокам не относилась. Она работала зазывалой и проводила с ними свободное время. И лишь потому что во всем Вегасе, она это чувствовала, только они видели в ней человека.
Как зазывала, она играла на деньги казино, проигрывала и выигрывала деньги казино. Так что ее финансовое положение зависело не от судьбы, а от фиксированного еженедельного чека, который она получала от казино. Ее присутствие за столом для баккара требовалось лишь в «тихие» часы, потому что игроки никогда не садились за пустующий стол. Она играла роль липкой ленты для мух. И одевалась так, чтобы привлечь к себе внимание. Соблазнительный наряд дополняли длинные черные волосы, чувственные полные губы и стройное тело с длиннющими ногами. Бюст, правда, не поражал размерами, но ее это устраивало. И питбосс[1] давал крупным игрокам номер ее домашнего телефона. Иногда питбосс или кто-то из его помощников шептал ей, что один из игроков хочет видеть ее в своем номере. Она имела право отказаться, но правом этим могла пользоваться с осторожностью. Выполнив поручение, она не получала деньги непосредственно от клиента. Питбосс давал ей специальный ордер на пятьдесят или сто долларов, который она могла обналичить в кассе казино. Сама она этого никогда не делала. Платила пять долларов кому-нибудь из девушек-зазывал, чтобы они обналичивали за нее ордер. Прознав об этом, Калли сразу с ней сдружился. Ему нравились слабохарактерные женщины, он умел манипулировать ими.
Джордан знаком попросил официантку повторить заказ. Умиротворенность переполняла его. Столь удачное начало дня говорило о том, что кто-то из богов полюбил его, нашел, что человек он хороший, и решил вознаградить за благодеяния, совершенные в мире, который он покинул. И ему нравилось сидеть в кругу друзей.
Они часто завтракали вместе. И обязательно пропускали стаканчик-другой ближе к вечеру, перед тем как начинали большую игру, затягивающуюся до глубокой ночи, если не до утра. Иногда они встречались в полночь, чтобы перекусить и отпраздновать выигрыш. Платил, естественно, счастливчик. За последние три недели они стали закадычными друзьями, хотя не имели абсолютно ничего общего и дружба их должна была умереть в тот самый момент, когда в карманах не останется ни цента. Но сейчас, еще не сев на мель, они испытывали какую-то странную тягу друг к другу. В один из своих удачных дней Мерлин-Малыш зазвал их в магазин одежды и купил каждому сине-алый пиджак «Чемпион Вегаса». Ту ночь они все закончили в большом плюсе и уже не появлялись в казино без пиджаков, приносящих удачу.
Джордан встретил Диану в ночь ее глубочайшего унижения, ту самую, когда он познакомился и с Мерлином. Через день он купил ей кофе, они поболтали, но он не слушал, что она говорит. Она почувствовала отсутствие заинтересованности и обиделась. Так что продолжения не последовало. О чем он пожалел, лежа в одиночестве в своем роскошном номере, не в силах заснуть. Не смог он заснуть и в другие ночи. Пытался принимать снотворное, но таблетки вызывали кошмары, которые пугали его.
* * *
На сцене расставили инструменты. Джордан заметил взгляды, брошенные на него, когда он дал официантке красную пятидолларовую фишку. Они думали, что им движет щедрость. На самом деле ему не хотелось прикидывать, сколько положено давать на чай. Мысль о том, как изменилась его шкала ценностей, вызвала у Джордана улыбку. Раньше он никогда не сорил деньгами. В том мире, где он жил, за любой труд полагалось вознаграждение, соответствующее затраченным усилиям. Да только ничего путного из этого не вышло. Каким же абсурдом оказалось стремление построить жизнь на фундаменте такого вот рационализма.
