Женя бросил стаканчик с недопитым кофе в мусорную корзину.
– Как раз об аренде я и хотел тебе напомнить, – пробубнил он себе под нос.
Первое задание было очень простым, почти игривым. Оно обычно служило легкой разминкой перед более серьезными и зачастую кровавыми испытаниями.
Нужно было из группы самых обычных людей, приглашенных буквально с улицы, выделить кого-то единственного по одному, только ему присущему признаку. Сегодня нужно было найти человека, у которого нет крыши над головой. Восемь мужиков расселись на полу в небольшом помещении, напоминавшем подсобку слесарей-сантехников. Художники программы развешали на стенах полки с запчастями от неведомых агрегатов, шланги, ржавые смесители, по углам расставили дырявые ведра, немного припорошили это искусственной пылью. Словом, потрудились на славу, и если бы не вполне стерильный запах, внешне эту комнатушку действительно можно было бы принять за ночную гостиницу для бродяг.
Мужики были одеты одинаково – простые рубашки, холщовые куртки, потрепанные штаны и ботинки. Все они прошли через заботливые руки художников по костюмам, и внешне отличить реального бездомного гражданина от вполне респектабельного бюргера было невозможно. Во всяком случае, ведущий программы Кирилл Самарин сделать этого не смог.
– Ну, и кто из вас засланный казачок? – спросил он, остановившись перед группой. Он, как обычно, держал руки в карманах и качался на каблуках. Аудитории подобное обращение не понравилось (даже в исполнении «звезды» экрана, которую все знали), и никто не издал ни звука.
– Ладно, – сказал Самарин и повернулся к камерам. – Ну, мы пишем или чё?
– Пишем, пишем, – крикнули по громкой связи. – Выйди из кадра, не отсвечивай!
Первым испытание проходил колдун Иванов. Вчера вечером после суши-бара по дороге домой он принял на грудь еще пару пива и теперь выглядел так, словно магический кристалл прокатился по нему, как дорожный каток.
– Ребят, – сказал операторам в микрофон Женька Ксенофонтов, – не берите его крупно. Похоже, бухал всю ночь… Да, вот так, чуть подальше. Потом к гримеру пошлем идиота.
Иванов нацепил на и без того бледное лицо маску напряженного смирения, неторопливо сунул в мундштук сигарету без фильтра и столь же вальяжно ее раскурил. Ассистенты, находящиеся за кадром, тщетно пытались разглядеть, что именно он курит, но запахом это напоминало обычную «Приму» или даже «Беломорканал». Колдун молча смотрел на группу людей, изображавших бомжей, переводил взгляд с одного на другого, щурился от осветительного прибора, и ни проблеска мысли не отражалось в его глазах.
Кирилл Самарин наблюдал за ним с едва скрываемой усмешкой, как, впрочем, и все остальные члены съемочной группы. Улыбался и кое-кто из подопытных кроликов, сидящих на полу. Отведенное Иванову время истекало очень быстро, но он так и не проронил ни слова.
– Вячеслав, вы готовы дать ответ? – нарушил тишину Самарин. – У вас осталось совсем немного времени.
Колдун, не отрывая губ от мундштука и взгляда от «бомжей», молча кивнул.
– У вас уже есть вариант?
Иванов снова кивнул.
– Вы можете его озвучить?
Колдун вытащил сигарету изо рта.
– Да, я готов, пожалуй.
– Я слушаю вас, – улыбнулся Самарин.
Уверенным жестом Иванов указал на мужчину, сидящего позади всех. Это был молодой светловолосый парень в джинсовой куртке. Кажется, он немного смутился.
– Вот этот парень давно не спал на нормальной кровати.
– А на чем? – спросил Самарин.
– Понятия не имею, на чем они спят, но чистых простыней он не нюхал… ну, недели две точно.
– Уверены?
– Ага.
– И это ваш окончательный ответ?
Иванов кивнул.
– Что ж, я принимаю ваш ответ, – произнес ведущий. – А теперь я прошу подняться с пола настоящего бездомного.
Никто не двинулся с места. По наставлению режиссера выдерживалась небольшая пауза. Затем с пола с правого края поднялся мужик лет сорока, аккуратно постриженный, тщательно выбритый и даже, кажется, пахнущий неплохим одеколоном.
Колдун Иванов опешил. Рука с мундштуком опустилась вниз, и кончик сигареты едва не подпалил штаны.
– Представьтесь, пожалуйста, – попросил мужика Кирилл Самарин.
– Ну… – замялся бродяга, – я действительно недавно потерял квартиру и все документы. Это долгая история, но сейчас я обитаю на железнодорожном вокзале и на китайском вещевом рынке в центре. – Мужик смутился, покраснел, затем добавил ни к селу ни к городу: – По образованию я инженер… Вот, собственно…
– Спасибо, можете присесть, – сказал Самарин. – Что ж, Вячеслав, вы ошиблись на этот раз, но это только первое ваше задание на проекте. Желаю удачи в дальнейшем.
Иванов потух. Не поднимая руки с дымящейся сигаретой, он вышел из комнаты.
– Пить меньше надо, – буркнул Самарин себе под нос.
Вторым на подиум вышел доктор Чавачин. В нем похмелье практически не угадывалось, но Николай Петрович сразу с порога заявил, что задание глупое и практически невыполнимое.
– Ну вы хотя бы попробуйте, – постарался подбодрить его ведущий. – Вы ведь даже не приступили.
– Да чего ж приступать-то, – ворчал доктор, – бессмысленная трата времени.
– Уверены?
– Абсолютно.
– А позвольте тогда спросить, зачем вы пришли на проект? – начал нервничать Самарин. В последнее время ему с трудом удавалось сдерживать эмоции, и это не ускользнуло от внимания режиссеров и продюсеров проекта.
– Кирилл, вопросы потом! – крикнул Женя Ксенофонтов в микрофон. – Отпускаем человека.
Самарин развел руками.
За Чавачиным в комнату вошла блондинка Таня. Она думала недолго, поводила вокруг себя руками и почти сразу указала на кого-то в середине группы. Разумеется, ошиблась, но не расстроилась и даже лучезарно улыбнулась Самарину, словно пришла на проект только ради того, чтобы встретиться с ним на одной съемочной площадке (что, впрочем, не так уж и далеко от истины).
Первые интересные результаты принесла женщина из Средней Азии – та, что так вкусно готовила плов в воображении Михаила Поречникова. Звали ее Фатима Кабирова, и на ней действительно висел целый дом с кучей детей и экономически неэффективным, хоть и работящим мужем. Но жила она не в далеком узбекском селе, а в обычном райцентре в пятидесяти километрах от города. Ее семья перебралась сюда из Узбекистана еще в девяностых, когда в Азии без перерыва шли какие-то странные войны, и уже половина ее детей считались коренными россиянами.
Русским языком Фатима, впрочем, в совершенстве так и не овладела.
Оказавшись на площадке, она вынула из-под полы длинного цветастого платья какой-то загадочный амулет, похожий на популярные некогда детские плетеные игрушки-скелеты, и, закрыв глаза, начала им трясти. Мужики, сидевшие на полу, едва сдерживали смех, кто-то прыснул в кулак, но Фатима даже не отреагировала. Кирилл Самарин, напротив, разглядывал ее с неподдельным интересом.
Шаманские пляски длились минут пять, после чего женщина открыла глаза и указала на мужчину справа. Этот был тот самый дипломированный инженер, оказавшийся без квартиры.
Самарин тихо зааплодировал.
– Браво, Фатима! Вы показали лучший результат на данный момент! Поздравляю вас.
Она улыбнулась, и вся съемочная группа получила возможность насладиться ее чистой и искренней улыбкой. Это была улыбка ребенка.
– Еще раз браво! – сказал Самарин, продолжая аплодировать. К нему присоединились и подопытные кролики.
Прежде чем уйти, Фатима обратилась к бродяге:
– Пить не надо много… Столько пить не надо… Не только дом потеряешь, все потеряешь, если пить будешь… Понимаешь?
«Инженер» покраснел и молча сел на свое место.
После Фатимы Кабировой взяли небольшой перерыв. Народ перекусил бутербродами, перекурил и обсудил результаты. Маришка Садовская, сидящая в аппаратной рядом с Женькой, выглядела довольной. Она обернулась к Баранову, который притулился в небольшом кресле в самом углу. Он смотрел на происходящее по мониторам.
– Ну как вам наш цирк на колесах? – спросила продюсер.
Баранов сменил позу, шмыгнул носом.
– Я в шоке, – без всяких эмоций произнес он.
– Отчего же?
– Пока не знаю. Вы сегодня до вечера снимаете?
– Если не до ночи. После обеда уезжаем за город, будем снимать в лесу. Вот там вы точно получите удовольствие.
Баранов не ответил, молча растянулся в своем кресле, подперев рукой подбородок.
Остальные участники пролетали мимо, не оставляя после себя почти никакого впечатления, словно персонажи прочитанного в туалете глянцевого журнала о звездах. Ведущий Кирилл Самарин грустно качался на своих каблуках и все ждал мессию.
Рустам Имранович устроил небольшое шоу. Он не стал ходить вокруг да около и сразу указал на светловолосого паренька, что сидел дальше всех. Он сказал о нем то же самое, что и колдун Иванов часом раньше.
