- Ничего не запаниковал… - пробормотал Егоров.
- После происшествия на углу улицы Горького вы немедленно оказались в аптеке в качестве очевидца. И это не случайно! Вы появились, чтобы умышленно навести следствие на ложный след - на Иркутову. Вы подсказали лейтенанту Мозарину две последние цифры номера машины. Вы назвали приметы Людмилы Иркутовой.
- Ничего я умышленно не подсказывал, концовку номера назвал правильно.
- Именно! А потом вы уклонились от встречи с работниками Уголовного розыска, не явились в Управление милиции для дачи показаний. Почему? Потому что у вас похищенные, подложные документы на имя Грунина, и вы боялись, что вас с этими документами разоблачат.
Чалдон угрюмо молчал. Градов продолжал:
- Вы и к Башлыкову-Шмидту-Соколову шли с опаской после происшествия на томилинской даче. А вдруг его уже задержали и на квартире засада? Вы боялись, Чалдон, и послали на разведку молочницу.
- Не боялся и не боюсь!
- Повторяю! - твердо проговорил майор. - Вы дали ложные показания на месте происшествия. Вы даже звонили по телефону, чтобы сообщить о том, что «Победа» была синего цвета. Это вы не будете отрицать? (Преступник молчал.) Для чего вы это сделали? Чтобы направить нас на след Иркутовой и этим выгородить истинную преступницу. Больше того: Иркутову вы хотели похитить и, возможно, убить. Для чего? Чтобы мы подумали: Иркутова, боясь разоблачения, скрылась. Этого тоже не отрицаете? (Чалдон по-прежнему молчал.) Повторяю, вы это сделали, чтобы помешать нам найти ту, которая угнала машину доктора, задавила женщину и сшибла милиционера. Кто она? Почему вы и Шмидт с риском для себя действовали в ее пользу? Зачем вам в тот вечер понадобился автомобиль?
- Я машину не угонял и женщины, сидящей за ее рулем, не знаю…
- Как же объяснить все ваши действия? Думаете отделаться молчанием? Напрасно! - Градов сделал знак конвоиру увести из кабинета Шмидта. - Наденьте эту шляпу, - сказал майор Егорову, - и встаньте к стене.
На этот раз Леня Ильин, посмотрев на преступника, сказал, чтобы он повернулся к стене боком. Потом мальчик присел, очевидно стараясь принять то положение, в каком видел пробегающего мимо него человека в шляпе. Наконец Леня подошел к Егорову ближе, взглянул на его лицо и проговорил, прижимая руку к груди:
- Это он, товарищ Градов! Он, честное пионерское! У него искалеченное ухо!
- Разрешите доложить, товарищ майор! - взволнованно сказал Мозарин.
- Докладывайте, лейтенант.
- Произошла удивительная вещь. Совсем неожиданно я столкнулся с новым лицом, и у меня возникли серьезные подозрения…
- Новое лицо? - спросил майор.
- То есть не совсем новое, - пояснил Мозарин. - Эта женщина известна мне. Но я встречался с ней во время следствия только один раз, беседовал две-три минуты.
Поставив на стол Градова пузырек с пилюлями, отобранными у Грунина, лейтенант рассказал, как напал на след этой женщины - Карасевой. По его мнению, у нее нужно немедленно произвести обыск.
- Какой же вы предлагаете план операции? - спросил майор.
- Я точно узнал, когда Карасева бывает на работе, и хочу, не тревожа ее, сперва отправиться к ней на квартиру. А потом уже на место ее работы.
- Только не забывайте! Для обвинения нам необходимы веские и вещественные доказательства. Стало быть, все зависит от результатов обыска. Чтобы действовать наверняка, лучше сначала пойти на маленькую хитрость: придя на квартиру Карасевой, вы должны сыграть определенную роль.
Майор тут же заставил лейтенанта прорепетировать эту роль. Градов подсказывал Мозарину некоторые фразы, жесты, интонации.
- Если артист плохо играет свою роль, его разругают рецензенты, - сказал майор. - Ну а если оперативный работник допустит фальшь в игре, хорошая девушка будет оплакивать хорошего парня!
- Товарищ майор, может быть, мне приклеить усики?
- Если вы сидите в первом ряду партера, - ответил Градов, - то отлично видите грим на лице актера, а тем более - накладные усы и бороду. А ведь в театрах - опытные гримеры-художники. Кроме того, захваченные игрой актера, мы забываем о его гриме. От первых рядов партера до сцены метра три, не меньше. А вы, человек далеко не искусный в гримировке, очутитесь нос к носу с преступниками. Что же, они не увидят ваших наклеенных усиков? Или, как театральные зрители, не захотят их видеть, чтобы не нарушить иллюзии?
- Но известны случаи, когда благодаря гриму удавалось провести преступника!
- Не благодаря гриму, а благодаря перевоплощению. Впрочем, сейчас некогда говорить об этом. Через два часа будьте готовы к операции.
Мозарин направился в научно-технический отдел к Корневой. Девушка примеряла новую шляпку, посматривая в ручное зеркальце, прислоненное к чернильнице.
- Извините, что приходится отрывать вас от срочной работы, - не удержался он от колкости. - Не дадите ли вы мне какой-нибудь старый халат?
- Пожалуйста! - ответила девушка, быстро спрятав зеркальце. - Вот вам старый халат нашего консультанта-химика. Только халат весь в пятнах, да еще разноцветных!
- Это мне на руку.
- Но на груди - смотрите-ка! - основательная дырка! Должно быть, прожгли какой-нибудь кислотой.
- А это еще лучше! - обрадовался лейтенант и уложил халат в портфель.
Мозарин съездил домой, переоделся в штатский старенький костюм, а свой офицерский вместе с фуражкой и сапогами уложил в чемодан и отдал шоферу, который вынес его и поставил в кабину. Захватив обшарпанный фанерный чемоданчик со всякой всячиной, служившей для ухода за мотоциклом, и надев затасканную кепку, Мозарин вышел из комнаты и столкнулся в дверях с матерью.
- Милые мои! - воскликнула она, всплеснув руками. - Куда эго ты так вырядился?
- Я, мама, еду по очень важному делу.
- Да разве по делам в такой рвани ездят! Тебя ни в одно учреждение не пустят.
- Я не в учреждение, а с визитом к одной гражданке.
- К женщине? Да в своем ли ты уме?! - решительно заявила мать и, втолкнув Михаила в комнату, закрыла за собой дверь. - Не пущу никуда и не проси лучше!
- Мама! Во-первых, меня машина ждет. Во-вторых, я еду по долгу службы. А в-третьих, ты забыла, что сейчас я работаю в Уголовном розыске.
- А что я говорила? Увидит тебя кто-нибудь на дворе - разговору после не оберешься.
Мозарин снял кепку, сунул ее в карман и, надев плащ, спрятал чемоданчик под полу.
- Ну, мама, так сойдет?
- Все же лучше! Да иди черным ходом, - сказала мать и, провожая сына, добавила: - А кепку лучше домой не привози, все равно выброшу…
В автомобиле Мозарин снял плащ, надел халат, взял кепку и, горестно вздохнув, нахлобучил ее на голову.
Машина спустилась к Красной площади и покатила мимо зубчатых кремлевских стен под бой часов Спасской башни. Лейтенант вспомнил, с каким замиранием сердца он и его товарищи слушали на фронте этот мелодичный звон, будящий мысли о родной Москве. Машина въехала на Москворецкий мост. И Мозарин увидел на чистом расплавленном серебре реки красную спортивную лодку. Легкая, словно рубиновая стрела, она летела вперед, и рулевая - тонкая девочка-подросток, похожая на темно-бронзовую статуэтку, - улыбалась гребцам, солнцу, простору. «Эх! - с завистью подумал молодой человек. - Давно пора тренироваться к сентябрьским мотогонкам. Запустил это дело, и все из-за проклятой синей "Победы". Но уж теперь, как ни хитри, загадочная женщина в белом платье, - от суда тебе не уйти!»
За квартал до нужного ему дома Мозарин велел шоферу остановиться в переулке и ждать. Через три минуты он поднялся на второй этаж и позвонил в квартиру номер пять.
- Кто там? - спросил за дверью слабый старушечий голос.
- Простите, здесь живет гражданка Карасева?
- Здесь. Только Анна Григорьевна сейчас на службе. - Дверь открылась, на пороге стояла старушка. - А вы кто будете?
- Я самый полезный человек на свете. Из мастерской химчистки. На углу, знаете?
- А-а!
- Так вот, - продолжал лейтенант, входя в переднюю, - гражданка Карасева приносила нам в чистку туфли. Кажется, она испачкала их синей краской.
- Ах, да, да! Белые лодочки! Ну и что же?
- У нас вообще-то обувь в чистку не принимают. А я из уважения к дамскому полу обещал гражданке зайти и почистить ее туфельки - так сказать, в индивидуальном порядке.
- Очень хорошо! Только вот где я их найду? - озабоченно сказала старушка, приглашая «химика» в комнату.
Лейтенант вынул из чемоданчика какие-то пузырьки, тюбики, тряпицы, щеточки. Исподтишка он с волнением следил за старушкой, шарившей в гардеробе. Правда, переодетый сержант Попов уже побывал на службе у Карасевой и сказал, что она очень похожа на ту женщину, которая выдала себя за Людмилу Иркутову. Однако, по версии Градова, туфли, если на них сохранились синие пятна, оставались отправной, важной уликой.
