Когда Талка подходила к дому, он уже был на железнодорожном переезде. Ожидал товарняк. Их дом на окраине, до железной дороги двадцать минут хода. Через пять минут после их последнего разговора его не стало. Просто шагнул под колеса. Вагонами его в клочья разорвало. На переезде осталась сумка с запаянным в полиэтилен письмом. Просил ничего не сообщать матери, если смогут опознать. Опознавать было, собственно говоря, нечего. Какой-то дотошный следователь все же нашел его телефон, в милиции смогли восстановить его из обломков. Так, по наиболее частым звонкам, вышли на Талку. Она тогда чуть с ума не сошла. А три месяца назад завела вот это чудо по имени Славик. Только ничего у нее не получится. После настоящего мужика этот ни на что не годен.
Гарик уже месяц почти все время проводил на своей плантации. Не в том дело, что мицелий требовал какого-то особого ухода, просто здесь, в подземелье, он мог ежечасно наблюдать за развитием того, что со временем позволит ему стать баснословно богатым. Гарик не только наблюдал, как появляются первые грибы на его секретной плантации, он отрабатывал технологию получения порошка. Совершенствовал установку, пробовал новые методы очистки. Все деньги были вложены в предприятие, а те крохи, которые остались на жизнь, приходилось экономить. Наверное, со времени учебы в университете Гарику не приходилось так трудно. Тимоха изредка наведывался в каменоломни, привозил еду, сигареты. У самого Гарика на поездки за провиантом просто не было времени. Сейчас, когда до завершения плана оставалось немного времени, он упорно работал. Скоро, очень скоро можно будет изготовить первую промышленную партию Fly, тогда, по уже существующим, созданными самим Гариком каналам, отрава потечет на Запад. А это — именно те деньги, о которых он всю жизнь мечтал. Богатство, которое дарует абсолютную свободу!
Гарик стремился к свободе, страстно желал ее и готов был на пути к своей цели снести любые преграды. Он много раздумал, через что способен перешагнуть ради поставленной цели. И постоянно приходил к выводу, что на свете для него не существует ничего более ценного, чем его мечта. Наверное, даже убийство не было для него барьером. В особенности теперь, когда до осуществления планов оставалось совсем немного.
Гарик имел все основания гордиться собой. Из ничего, на пустом месте, он создал успешно действующую сеть, отработал и наладил бесперебойно действующий канал. Хозяева вполне могли быть им довольны. То, что он отщипывал себе немного порошка из каждой партии, конечно же со временем станет известно, но к тому моменту он рассчитывал окрепнуть до такой степени, что нынешние хозяева будут не страшны. Как только его плантация выйдет на серьезные обороты, он перехватит несколько партий товара и станет диктовать собственную волю бывшим партнерам. Это ведь так просто! В его руках уже сейчас находится главный, центральный узел по переправке товара. Других каналов у хозяев просто нет. Захватив канал в свои руки, он перекроет кислород бывшим работодателям и без малейшего трепета объявит им войну. Отсюда, с плантации, из своего недоступного бункера, станет руководить боевыми действиями. У Тимохи, единственного человека, знающего о существовании подземного убежища, уже собраны группы неплохо вооруженных и обученных боевиков. Они смогут на первых порах, пусть ценой собственных жизней, попридержать нынешних хозяев.
А затем все будет просто. Канал окажется в руках Гарика. Противник никуда не денется. Других путей сбыта у них нет, они сами придут на поклон. Тогда Гарик станет диктовать свою волю. Захочет — обеспечит тоненький ручеек для чужого товара, захочет — перекроет. Будет сидеть, словно на газовой трубе, и качать, качать бешеные, несусветные деньги. Разумеется, предстоит большая работа по недопущению для противника возможности создания нового канала. Нужно будет обратить особое внимание на север, но там существующий режим и так вовсю борется с наркотрафиком, так что усилий, наверное, это потребует не слишком много.
Гарик еще раз посмотрел на монитор, устало потер слезящиеся глаза. В полумраке выработки за его спиной высились аккуратные ряды стеллажей. На одинаковых поддонах из черной земли группами торчали чуть сморщенные, воронковидные шляпки грибов. Тяжелый, настоянный на запахах земли, грибницы и влаги воздух был густ и прян. От дурманящего запаха кружилась голова. Ровный гул вентиляторов отопительной системы навевал сон.
Хворост в очаге уже почти прогорел, пришло время заняться шашлыками. Нанизывая куски мяса на шампуры, Николай посматривал время от времени на сестру Лены. Она, как и прежде, сидела на поваленном дереве и о чем-то думала. Славику, очевидно, надоело топтаться вокруг нее, он спустился к речке и не появлялся уже минут двадцать. Детвора притихла и собралась вокруг очага. Как, впрочем, и взрослые. Только Вера да еще присоединившаяся к ним Мария колдовали над салатами, пока Николай занимался мясом.
Солнце стояло в зените, когда все приготовления были закончены. Накрыли большой, сколоченный из тонких жердочек стол, водрузили на него огромный пластиковый красный поднос с шашлыками, невесть откуда появились бутылки с вином. Зазвучали первые тосты в честь именинницы. Публика развеселилась, слышались разговоры, шутки, пока неожиданно не поднялся до последнего времени молчавший Славик.
— Я предлагаю выпить за женщину, собравшую нас на это весьма приятное мероприятие, и за ее любовника. За тебя, Вера!
Напряженная тишина повисла над столом. До этой минуты никто не позволял себе высказываться в адрес Веры и Николая. Мужчины переглянулись, понимая бестактность тоста. Женщины зашептались, а Вера вдруг поднялась, потянулась за стаканчиком с вином и, покрутив его в пальцах, сказала:
— Коля, раз уж нас с вами кое-кто определил в любовники, давайте выпьем на брудершафт. Хоть поцелуемся впервые.
Николай почувствовал, как испытующе все смотрят на него, медленно поднялся, взял стакан с вином, повернулся к Вере, которая в ожидании замерла рядом. Стараясь не показать растерянности, спокойно посмотрел ей в глаза. Конечно, он видел, как это делается, но самому ему еще ни разу не приходилось выполнять эту нехитрую процедуру, тем более под внимательными, немного насмешливыми взглядами зрителей.
Волнуясь, Николай неловко переплел руку с Вериной, одним глотком, не чувствуя вкуса, выпил. «Смелее!» — прочел по ее чуть шевельнувшимся губам. «Смелее!» — увидел он в призывном взгляде. Понимая, что отступать поздно, Николай отставил стакан, потянулся влажными от вина губами к ее полураскрытым взволнованно-алым губам. Вера неожиданно прильнула к нему всем телом. Он почувствовал напряженную грудь, упругость бедер, горячий живот. Ее язык гибкой змейкой скользнул между его стиснутых губ, решительно раздвинул сжатые зубы. Свет на мгновение померк, руки сами собой напряглись, отрывая от земли подрагивающее, неожиданно послушное женское тело. На миг все поплыло перед глазами. В воспаленном мозгу пульсировала одна-единственная горячечная мысль: «Только бы это не заканчивалось!»
Он не знал, сколько времени прошло, когда откуда-то издалека, словно морской прибой, начали наплывать непонятные шумы, из которых вычленялись людские голоса. Руки дрожали от напряжения. Николай все еще держал Веру на весу, прижимая к себе. Его жаркие, ставшие болезненно чувствительными губы продолжали целовать ее запрокинутое лицо. Он увидел ее полуприкрытые от наслаждения глаза, выступившую от волнения испарину на лбу. Ощутил крепкие руки у себя на шее.
Очень осторожно, словно бесценную хрупкую вазу, опустил Веру на землю. Растерянно огляделся вокруг, встретил восхищенно-удивленные взгляды, постоял еще немного на трясущихся от волнения ногах и, не выпуская руки Веры, сел.
— Вина! Да налейте же настоящему мужчине вина, наконец! — взревел Виктор.
Кто-то уже протягивал полный стакан Николаю, кто-то хлопал по плечу, а он все еще чувствовал в руках упругое тело Веры, голова сладко кружилась от ощущения ее податливых губ.
Так получилось, что об имениннице практически забыли, теперь все внимание было приковано только к Вере с Николаем. Даже когда застолье окончилось и ему безумно хотелось просто привычно прогуляться с ней, этого не удалось сделать по простой причине: их отсутствие, по его мнению, могло быть расценено вполне однозначно.
По дороге домой первый вынужденный поцелуй вспоминался, кружил голову. Никогда в жизни он не переживал таких сильных эмоций, даже в постели с женой все было намного проще и сдержаннее. Он представить себе не мог той бури эмоций, которая обрушилась на него в результате невинного действия. И старался не задумываться над тем, что ждет его впереди.
Лиза достаточно легко разговорила девушку. Впрочем, та и не думала скрывать, что с ней произошло. Единственное, что она попыталась утаить, — так это тот факт, что ее снимки опубликованы в Интернете. Но Лиза умела правильно построить разговор, и вскоре Лика рассказала, как познакомилась на дне рождения у подруги с Гариком:
