— Елена Степановна, Вадим, кажется, с вами говорил?
— Со мной. Только не он, а приятель его.
— Почему Зайцев звонил не сам?
— Приятель сказал, что Вадим у него находится, он врач.
— Себя он назвал?
— Нет, фамилию не говорил.
— Спасибо, до свиданья.
— А что передать Зайцеву, когда он вернется?
Это снова включился Устинов.
— Ничего, пусть поправляется.
Сосновский чуть не ушиб Мазина дверью:
— Ну и дела, старик!
— Я все слышал.
Они спустились в лифте.
В машине Игорь предложил:
— Поезжай помаленьку. Помозгуем на ходу.
— Уже мозгую. Как тебе это нравится?
— Да знаешь, нравится. Раскручивается пружинка. Значит, кто-то позвонил и сообщил, что Зайцев заболел и лежит не дома, а на квартире друга, фамилия которого неизвестна.
— Вот именно, сплошные белые нитки.
— Попробуем их распутать. Вариант номер один: Зайцев болен…
— Безусловное вранье!
— Номер два: Зайцев не болен. Он уехал, кому-то не хочется, чтобы его сразу начали искать. Следовательно, есть человек, который в курсе дел Зайцева, хотя бы частично. Он назвал себя врачом.
— Все выдумано, — опять не согласился Борис.
— Думаю, не все. Слишком уж наивно. Несложно проверить. Речь шла о бюллетене. Зайцев мог получить его или в больнице, или вызвав врача на дом. В том и другом случае следы ведут в районную поликлинику. Вот тебе новый маршрут.
— Уверен, что там и не слыхали о таком больном.
— Зато убедимся, что «друг» нас обманул.
Сосновский переключил скорость.
Было 9 часов 55 минут.
В поликлинике по обеим сторонам длинного коридора сидели в ожидании приема больные и читали призывы уничтожать мух и не пить сырую воду.
Регистратура помещалась за стеклянной перегородкой.
— Нас интересует, вызывал ли позавчера врача на дом больной Вадим Зайцев.
Женщина в халате просмотрела потрепанную книгу записей.
— Зайцев? Вадим Борисович? Адрес — Кольцевая, 8?
— Совершенно верно.
— Вызов записан.
— Как сделан вызов? Лично или по телефону?
— Не указано.
— Ясно. Врач ходил по вызову?
— Ну а как же! Участковый врач Гевондян Анжелика Васильевна.
В кабинете их встретила, молодая брюнетка. «Знойная женщина — мечта поэта», — усмехнулся Борис и сказал:
— Согласно записям в книге вы посетили позавчера больного Зайцева…
— Вероятно. Я не помню всех больных по фамилиям.
— Зайцев проживает по Кольцевой, 8. Однако, по нашим данным, в этот день его не было дома.
— Загадка! — Анжелика посмотрела на Мазина с улыбкой женщины, привыкшей к вниманию мужчин, но не встретила отклика. — Неужели это так серьезно?
— Очень серьезно.
— У вас нет сигареты? — спросила Анжелика.
— Пожалуйста, — предложил Борис.
Она выпустила струйку дыма, разогнала ее пухлыми пальцами и решительно сказала:
— Если вопрос серьезен, я думаю, лучше не выкручиваться. Мой коллега Миша Васин, Михаил Матвеевич, дружит с этим Зайцевым. Он сказал, что у того легкая форма катара верхних дыхательных путей и ему нужно посидеть несколько дней дома. Собственно, я обязана была пойти, но коллега — врач… я поверила. Он и вызов оформил.
— Так, — вздохнул Мазин. — Следовательно, вы Зайцева и в глаза не видели?
— У меня будут неприятности?
Сосновский развел руками.
Васина пришлось вызывать с консилиума.
Внешне друг Зайцева демонстрировал известную истину о взаимном притяжении противоположностей. Вадим был худым, длинным, темноволосым и неряшливым. Блондин Васин — приземистым, с первыми признаками благополучной полноты и франтоватым. Из-под отутюженного халата выступал воротник модного свитера, чуть расклешенные брюки продуманно ложились на замшевые дорогие туфли.
«Стрижется у «собственного» мастера», — отметил Мазин, разглядывая краснощекое, в меру брезгливое лицо врача и его четко подбритые бакенбарды.
Вышел он в вестибюль недовольный, щурясь в раздражении и покачиваясь на пружинящих каучуковых подошвах.
— Товарищи, даже в милиции должны знать, что лечебные заведения работают по особому распорядку и врач нё может покидать свой пост в любую минуту по вашей прихоти.
— А выдавать фальшивые бюллетени врач может? — срезал его Сосновский.
— Я вас не понимаю.
— Ваша фамилия Васин? Михаил Матвеевич?
— Да…
— Где находится ваш приятель Зайцев? Отвечайте или вам придется делить с ним ответственность за преступление!
Брезгливость ушла с лица врача.
— Разве., разве… это преступление?
— А что ж это такое? — спросил Борис искренне, так как не представлял, что имеет в виду Васин.
— Конечно, это чужая жена… Но уголовный кодекс, по-моему, не предусматривает…
— Вы решили толковать уголовный кодекс?
Мазин дернул Бориса за рукав:
— По-моему, все ясно.
— Мне еще не ясно, — ответил Сосновский строго, но уступил инициативу Игорю.
— Михаил Матвеевич, насколько мы поняли, вы помогли достать бюллетень вашему другу Зайцеву, чтобы он провел это время с приятельницей?
— Да, — подтвердил Васин с облегчением. — Они поехали на неделю к морю.,
— Заманчиво. Вам известна фамилия дамы?
Васин заколебался.
— Не стоит обманывать. Вы и так сделали глупость.
— Я не думал… Речь шла о товарищеской услуге.
— За счет государства, — вставил Сосновский. — С кем уехал Зайцев?
— С женой профессора Филина, — сказал Васин вполголоса.
— Ясно. Пока вы свободны.
На часах было 12.14.
— Итак, Игорек, ты, как всегда, прав: ларчик просто открывался.
— Сказка о золотой рыбке. Удача за удачей, а в результате разбитое корыто.
— Зато все выяснили. Потом, не исключено, что они помчались тратить похищенные денежки.
— Ну, знаешь, с меня фантазий достаточно.
Они поставили машину в гараж.
В приемной Борис не сразу заметил стоявшую у стены женщину.
— Боря, я жду вас.
— Мистика, — прошептал Сосновский и развел руками. Потому что ждала его Диана Тимофеевна Филина. Но вместо энергичной, уверенной в себе, веселой женщины перед ним стоял разбитый, измученный человек.
— У меня угнали машину.
Пропажа машины ошеломила Мазина и Сосновского.
— Как — угнали? Когда?
— Ночью. В тот вечер, когда мы встретились в институте, я взяла машину из институтского гаража, чтобы утром уехать к морю. Но в городе ее негде оставить на ночь. Мы держим машину или в институте, или на даче. Я и решила поехать на дачу, переночевать там и рано утром выехать… Ночью машина исчезла.
— Где вы оставили ее?
— Во дворе, как обычно.
— Разве ворота не были заперты?
— Только на щеколду. Ее можно открыть, если перелезть через забор.
— А сама машина?
— Наверно, я забыла ее запереть.
— Ночью вы ничего не слышали?
— Нет. Последнее время меня одолела бессонница. Я хотела хорошенько выспаться перед дорогой и приняла снотворное.
— Почему вы заявили о пропаже только сегодня?
Диана помедлила с ответом:
— Не знаю, на что я надеялась. Но когда растеряешься… Я думала, что кто-нибудь мог подшутить.
— Хорошая шуточка! Валентин Викентьевич знает?
— Я все время была на даче. Боюсь ему говорить.
— Напрасно вы так поступили. Это затруднит поиски.
Они говорили так, словно речь шла о рядовой краже, но в голове у каждого крутилось одно имя — Зайцев и множество вопросов, задать которые было пока невозможно…
Сразу же после визита Филиной полковник собрал всех у себя.
Мазин доложил:
— В субботу Зайцев попросил Васина достать ему бюллетень, для того, чтобы провести неделю с Дианой Филиной на море. Васин договорился с участковым врачом Гевондян о том, что она выпишет больничный лист и продлит его на очередные три дня. В понедельник Васин позвонил из больницы в институт и сказал, что Зайцев болен. Больше, по заявлению Васина, о действиях Зайцева ему ничего неизвестно, и мы с Борисом склонны ему верить.
