- С ума сойти, Навицкая, ты и в больнице ухитряешься вести расследование! - плюхнулась рядом на скамейку Измайлова и тоже достала сигареты. - Ну, кто первым рассказывает?
- Давай сначала ты.
- В общем, я виделась с Вяземским. Подумала, что Стас может дать хоть какую-то информацию к размышлению. И он меня не подвел!
- Новый артист на место Славы? - нахмурилась Наташа. - И даже не согласовали эту замену в "Развязке" со мной? Я ведь включила в договор пункт, что кастинг должен проводиться с моим участием... И куда же они торопятся? - неприязненно спросила она.
- Ага! - воскликнула Белла. - Сразу после девятин пришел новичок пробоваться, и его тут же и приняли... То ли Воронов то ли Воропаев... Лаврецкий пока только включил его в репетиции, хочет кастинг провести задним числом, когда ты выйдешь из больницы...
- Что же Костя такой нетерпеливый? - язвительно поинтересовалась Навицкая.
- А что ему делать?.. Три спектакля повисли, он не знал, что делать. Говорил: убийца и его без ножа зарезал. А тут этот новичок является на пробы и вроде неплохо себя показал в ролях Уманского, Керна и Тартюфа... Лаврецкий за него и ухватился, как за спасательный круг.
- Костя-Костя! Шоу маст гоу, как он любит говорить... А что Станислав рассказывает о новом артисте? Что он за человек?
- Фиг его знает, - пожала плечами Белла, - темная лошадка. Приехал откуда-то с окраины Ленобласти, то ли из Кингисеппа, то ли из Волосово... На краю географии, в общем. В трудовой книжке запись о работе в каком-то театре, о котором никто и не слышал. Воображаю, что там за театр! Наверное, только "Мишкины шишки" играют и "Сильву", да на Новый год под елочкой хороводы с детьми водят, ладушки делают! А теперь смотри-ка! У Лаврецкого! Три главные роли! На гастроли едет! Сходу! Понимаешь?
- Девушка, извините, но здесь все-таки больница, а не стадион "Зенит-Арена", - деликатно заметил проходивший мимо санитар.
- Извините, - смутилась Белла и сбавила громкость.
- Вот такой я тебя всегда знала и сейчас узнаю! - улыбнулась Наташа.
- С шилом в заднице?
- Оно тебе идет. Я поняла. Ты думаешь, что его кто-то продвигает?
- А ты думаешь, что без протекции можно приехать издалека и так лихо стартануть в Питере? Вспомни, как долго и с трудом пробивался Томилин. У Лаврецкого он начинал с "Кушать подано", потом играл эпизоды, потом - роли второго плана, и только через два года ему начали давать главные роли...
Подруги некоторое время помолчали.
- Такого снобизма, как в Москве у нас, конечно, нет, - продолжала Белла. - Это там считают, что люди - это только те, кто родился "между булошником и молошником", а за пределами МКАД - лапотная деревня, куры и навоз, и живет там только плебс, который должен знать свое место и "мааасквичей" обслуживать...
Как многие коренные петербуржцы, Белла относилась к Первопрестольной с иронией и не упускала случая отпустить какую-нибудь колкость в адрес Москвы и москвичей.
После полутора лет в Печатниках Наташа тоже не испытывала особой симпатии к городу на семи холмах.
- Да, у нас такой спеси нет, - повторила Белла, - но все-таки приезжему у нас пробиться к вершине сложнее, чем коренному петербуржцу. В первую очередь доходные места давать предпочитают все же местным. А этот Воронов - Воропаев вчера приехал, а сегодня уже занят в трех ведущих спектаклях. Да не в каком-нибудь театре "Полуподвал в подворотне", а у самого Лаврецкого. И знаешь, где он снял квартиру? На Большом проспекте, с эркером и видом из окон на Васькину Стрелку.
- Ого! - изумилась Наташа, сразу вспомнив Славины восемь квадратных метров в мансарде, узкую кровать с панцирной сеткой и покатый низкий потолок...
- Ага, - Белла снова закурила. - В общем, у этого парня точно есть где-то лапа волосатая. Труппа, конечно, недовольна такой поспешаловкой и тем, что им нахрапом навязывают этого парня, их от этого коробит. Но пока они открыто не выражают недовольства, молча присматриваются к новенькому. Пытаются понять, что за пташка к ним прилетела. А он изо всех сил старается всем понравиться. Как говорит Стас, несколько переигрывает, слишком приторно получается.
- А Слава играл только на сцене, - грустно сказала Наташа, - а в жизни был самим собой, и специально никому понравиться не стремился... И все к нему хорошо относились. Кроме убийцы! - резко заключила она и снова щелкнула зажигалкой.
- По словам Стаса, парень мало похож на жителя периферии, - продолжала Белла, - скорее напоминает "масквача", - передразнила презрительное словцо Вяземского она, - говорит, что у парня произношение столичное, некоторые словечки, характерные для москвичей... На "мажора" похож, не из тех, которые спьяну под триста гоняют и остановки сшибают, на более интеллигентного, культурного мальчика, но мажорного, с борзинкой... И на гастроли, прикинь, уже поедет...
- Ясно. Поэтому так и спешат ввести его в спектакли... С точки зрения этики, конечно, песец. Но кто сейчас об этике думает, - вздохнула Наташа. - А теперь я расскажу, что тут нарыла.
Она поведала Белле о своих наблюдениях на панихиде в Казанском соборе, о беседе с Мальцевым и о визите в токсикологический корпус. Говорила она четко, по-военному, без лишних слов и эмоций, но не упустив ни одной детали.
- Я Фиме передам, он все отделение на уши поставит по боевому расписанию, - пригрозила Белла, - у него никому отмолчаться не получится, и немой показания даст! И врач этот на аппаратах быстро выздоровеет!
Наташа в этом не сомневалась. Ефим Коган - владелец и руководитель адвокатской конторы - умел вызывать людей на откровенность даже если изначально они категорически не хотели с ним разговаривать.
- И Димочку надо ему туда в подмогу наладить, - сказала она. - Я поняла, что Мальцев - в какой-то степени носорог. Соображает туговато, но, если развернуть его в заданном направлении и дать хорошего пенделя, он попрет напролом, круша все преграды и все поддевая на свой рог...
- Перед таким тандемом эта стена молчания точно рухнет! Пошли, Навицкая, провожу тебя в палату. Холодина - жесть! И как ты так подолгу гуляешь? Я уже задубела!
- Задубела? - изумилась Наташа. - Ты же коренная жительница Ленобласти, Лестрейндж, это же твой родной, с детства привычный климат!
По дороге в корпус она спросила:
- А как там моя маленькая тёзка?
- Ой-ай! - махнула рукой Белла, - мы в это дело ушли с головой, одни макушки видны, почти не вижу дочку. Фима ей нанял няню - конечно, самую лучшую, с дипломом школы Монтессори и отличницу курсов методики Гиппенрейтер. А все-таки родители из нас получились фиговые.
- Как и я.
