Паскаль ничего не смог ответить.
– В блатном мире помогают друг другу только на воле. А стоит загреметь… Родные шлют передачи, а друзья в лучшем случае передают привет или делают ноги в Америку. А ты подыхаешь. Но если ты выбираешься на волю, они вешаются тебе на шею, как медаль.
Он отказался от предложенной Паскалем сигареты. В начале заключения ему приходилось вертеться, как черту в ризнице, чтобы раздобыть табак. Однажды он подрался с заключенным, менявшим пайку хлеба на «Голуаз», и поклялся больше не зависеть от этой дряни. С того дня он больше не курил.
Гю чувствовал облегчение от того, что высказал Паскалю свое мнение о теперешних блатных.
– Такова жизнь, – заметил Паскаль. – Ты любишь скачки?
– Раньше ходил.
– На фаворита смотрят все.
Они приехали в центр Мирама.
– Высади меня здесь, на углу, – попросил Гю. («Шевроле» прижался к тротуару.) – Не задерживайся. И удачи тебе.
– Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти, – сказал Паскаль.
– Знаю.
Гю пожал ему руку и вышел.
Он не спеша дошел до вокзала, думая о Цыганке и Альбане. Он был богат. «Мне будет, на что жить», – мысленно сказал он самому себе.
Через двадцать минут отходил поезд на Экс-ан-Прованс. Оттуда он доедет на троллейбусе до Марселя. Гю купил газету и сел в пустом зале ожидания.
Разве гангстеры ездят в вагонах третьего класса? Разве они сидят в залах ожидания, как работяги? Нет, они раскатывают в бронированных лимузинах, на которых прорываются через полицейские кордоны.
Гю улыбнулся за своей газетой и вытянул нога. Сегодня вечером он слопает банку ананасов. Он обожал ананасы.
Журналисты бросились к месту, где произошло нападение, как утки на майского жука.
Широкая публика забыла про политические новости. Газеты печатали фотографии и жизнеописания всех пострадавших, и живых, и мертвецов.
Была проведена реконструкция событий; свидетелей завалили вопросами, без конца фотографировали. Жена водителя малолитражки вообразила себя Грейс Келли. Следователям приходилось действовать осторожно, чтобы что-нибудь из них вытянуть.
Комиссар Бло прилетел в Марсель на самолете. Фамилия начальника Криминальной бригады этого города была Фардиано. Ее так и называли: бригада Фардиано. Он не переносил Бло, а тот презирал его методы.
– У меня нет времени с вами возиться, – заявил Фардиано вместо приветствия.
– Они сделали вам королевский подарок на Новый год, милейший, – ответил Бло.
– Теперь они убивают полицейских! – заорал Фардиано. – Убивают и сматываются! Я с ними рассчитаюсь!
– Не уверен, что вы найдете, с кого можно взыскать этот долг, – заметил Бло.
– Я в этом городе проработал десять лет и я всех их знаю. Вы слышите? Всех! (Он стукнул кулаком по столу.) Меня им не перехитрить. Вызову кое-кого из них, и тогда мы посмеемся…
– Держите, – сказал Бло, – протягивая ему письмо. – Полагаю, вы будете рады доставить мне удовольствие.
Это был приказ передать комиссару Бло все пули, извлеченные из тел убитых.
– Ну да, а то мы не знали, чего с ними делать! – усмехнулся Фардиано. – Вы ведь спец… Но мы обойдемся без этой ерунды. Можете сделать из них ожерелье, если хотите.
Его толстая короткая рука потянулась к телефону.
– Пришли ко мне кого-нибудь, – приказал он. – Все Равно кого.
«Все равно кто» пришел. У него была типичная для его профессии физиономия.
– Отведи его к Луи, – велел Фардиано. – Пусть ему отдадут весь свинец, которым бандиты начинили свои жертвы.
– Я доложу начальству о вашем благородном поведении, – сказал Бло, выходя.
– Пресвятая Дева! – буркнул Фардиано, прижав ладони к лицу. – Исчезните…
Бло уже вышел, справедливо подумав, что коллега обращался отнюдь не к Пресвятой Деве.
В самолете, возвращаясь в Париж, он поигрывал пулями от «кольта» и другими пулями, более длинными, которые выглядели, как пули от карабина. Четыре от «кольта» и три другого типа. Судмедэксперт утверждал, что пятая пуля, выпущенная из «кольта», прошла через горло жертвы насквозь.
«Каждому по мишени, дело прошло быстро, – думал Бло. – Пули из карабина выпущены с большой дистанции. Стреляли из укрытия спереди. Угол стрельбы менялся по мере движения мотоциклиста».
Он подумал о тех пятерых, которые больше трех часов просидели в заброшенной хижине, пока их не освободили. После такой форы посты на дорогах и патрулирование становились бессмысленными.
Свидетели давали настолько противоречивые описания нападавших, что хотелось выбросить их показания в мусорное ведро. Машина убийц была то ли темно-синей, то ли светло-зеленой, даже черной, как говорил один свидетель, совершенно потрясенный выстрелами. Что касается марки – точно не французская. Пассажиры малолитражки видели только вооруженных до зубов людей в масках. И никакой машины. В такой момент всего не заметишь.
Смерть двух полицейских вызвала размягчение мозгов у свидетелей. «Все равно, как если бы они перестреляли всех», – подумал Бло. Тонна золота… Он быстро подсчитал: пятьсот миллионов. «Теперь они не скоро пойдут на новое дело», – решил комиссар.
* * *
Пупон приехал в аэропорт встретить шефа и, чтобы убить время, уже пытался договориться о свидании со стюардессой, как будто сошедшей с рекламы…
– Я боюсь, там мне станет плохо, – признался он, показывая наверх.
– А вы на каком самолете летите? – спросила она чистым свежим голоском.
– На вашем, – сказал Пупон.
– Но я только прилетела, – засмеялась она.
– Увы, я гнусный лжец, – обвинил себя молодой инспектор. – Я тоже прилетел.
Девушка привыкла к такой болтовне: она слышала ее каждый день.
– Послушайте, месье, я хочу поскорее вернуться домой.
У нее на щеке появилась ямочка.
– Во имя неба, – попросил Пупон, – не улыбайтесь так, когда говорите со мной, не то я брошусь под самолет.
– Месье, – взмолилась девушка, – дайте мне пройти!
– Давайте выпьем по стаканчику и расстанемся навсегда, – предложил Пупон. (Он положил ладонь на сердце.) – Его вы унесете с собой, – вздохнул он.
Девушка развеселилась. Этот парень был ей симпатичен.
Едва они сели за столик, как по громкоговорителю сообщили о прибытии самолета из Марселя.
– Это мой, – сказал Пупон. – Я встречаю папочку.
– Вы еще не летаете на собственных крыльях? – удивилась красотка.
– Летаю, – ответил он. – Но только по ночам. (Он расплатился и взял ее под руку.) Пойдемте, я представлю вас ему и мы отвезем вас в Париж.
– Я живу рядом, – отказалась она. – А вы даже не знаете, как меня зовут.
– Надеюсь, вы удостоите меня этой чести, – сказал Пупон. – Папа очень строгий.
– Меня зовут Ольга Невиль. Ну, я пошла, вы мне обещали.
– Вот и самолет, – перебил Пупон. – Пошли скорее.
И потащил ее за собой.
В зале было много народу.
– Зовите меня Поль, – попросил Пупон. – Так будет интимнее.
Бло заметил махающего ему рукой Пупона. Рядом с инспектором стояла стюардесса, но Бло не насторожился.
– Привет, папочка, – поспешил поздороваться Пупон и обнял его. – Хорошо долетел? Позволь тебе представить мою подругу. Мы познакомились на каникулах, а здесь встретились случайно… Мой отец… мадемуазель Ольга Невиль…
– Мое почтение, мадемуазель, – пробормотал Бло.
– Правда, он у меня молодой? – продолжал Пупон.
Бло начал приходить в себя.
– То, что вы видите, – обратился он к Ольге, – в действительности не мой сын. Просто я купил бродячий цирк, а он входил в набор.
– Очень похоже, – улыбнулась девушка, не понимая, что она здесь делает.
– А теперь, – продолжал Бло, – позвольте откланяться. Малыш должен репетировать номер. До свиданья, мадемуазель.
– До скорого, – добавил Пупон.
– Ладно, – кивнула она.
Они сели в машину.
– Мы скоро покинем Париж, – сообщил Бло.
– Куда поедем? – спросил Пупон.
– Увидишь, – пообещал комиссар. – Один из мотоциклистов убит из «кольта».
Пупон должен был отчитаться о проделанной работе, Бло задал ему несколько вопросов. Они приехали на Набережную. Пупон с пулями от «кольта» бросился в лабораторию. «И сразу возвращайся в кабинет», – велел Бло.
Тем временем он вызвал несколько своих людей.
– Найди их как можно скорее, – велел он Мирей. – В вознаграждение получишь полный отчет о поведении Пупона.
Его лучшие инспектора один за другим входили в кабинет. Наконец появился Пупон, и все уставились на него.
– Ну что? – спросил Бло.
– Те же самые.
– Господа, – сказал комиссар, – убийца из Вокрессона и этот – одно и то же лицо. Следите внимательно за моей мыслью. (Он кашлянул, чтобы прочистить голос.) Тех двоих к Цыганке послал Джо Риччи. Скорее всего, хотел на нее наехать. Там их по-тихому скрутили и застрелили в Вокрессоне. Кто скрутил? Точно не Жак Нотариус, поскольку он умер чуть раньше. Альбан не мог бы сделать это в одиночку. Я за ним давно наблюдаю. Он держится особняком и все хуже ладит с остальными блатными. Но в тот вечер ему помог, по моему мнению, сам Старый Гю. Лет пятнадцать назад тот аналогичным способом убрал Франсиса Кривоногого.
