Туманов достал из кобуры пистолет и бесшумными шагами подошел к двери, глянул в глазок.
На лестничной площадке была жуткая темнота.
Наверное, для своей же безопасности лучше бы было, чтобы Алла Чикина подошла к двери, и если бы Рустам пустил бы вход нож, у Туманова оставалось бы больше шансов задержать его. Но тут же Федор подумал и о другом, в руке у того человека может оказаться пистолет, и как только женщина ему чуть приоткроет дверь, он, не долго думая, может выстрелить в образовавшуюся щель. Тогда у Федора будет мало шансов его задержать. И женщина может погибнуть. Этого Туманов допустить не мог и потому к двери подошел сам и отпер замок.
Резко распахнув дверь, Федор вытянул вперед руку с пистолетом, едва не ткнув им лейтенанта Ваняшина в живот.
– Фу, ты, черт! Лейтенант?! – выдохнул Туманов.
– Я, Николаич, – сказал Ваняшин, входя. – Грека я отправил на «скорой» в больницу. Врач осмотрел его руку, сказал, что все путем будет.
Федор кивнул, сунув пистолет обратно в кобуру и входя в кухню.
Ваняшин притопал за ним, посмотрел на Аллу, потом сказал:
– Жаль, что этому гаду удалось уйти. Он оказывается, за домом, в кустах, оставил машину. На ней и уехал.
Алла сразу сообразила, о ком рассказывает этот парень, уставилась на Туманова злыми глазами.
– Так вы, майор, обманули меня, сказав, что задержали Рустама? А он ушел от вас? – едва ли не прокричала она на Федора.
Туманов проявил завидное хладнокровие, промолчал, не ответил. И женщина шагнула к нему.
– Отвечайте, – потребовала она. – Вы меня обманули? Как это принято у вас говорить, взяли на понт?
– Да не ори ты, – спокойно сказал ей Федор. – Сегодня мы его не взяли, завтра возьмем. Никуда он не денется от нас. Этот Рустам.
– Знаете, вы, майор, негодяй! – бросила в лицо Туманову Алла.
Федор оскорбление выдержал стойко. И не такое доводилось слышать. И от женщин еще чаще, чем от мужиков. Выдержки не хватает нашим дамам. Зато Федору было ее не занимать.
– Я вам поверила. Рассказала все, а вы? – прозвучал очередной упрек, вслед за которым последовало резкое замечание: – Черта с два я бы вам все рассказала, если б знала, что Мамедов на свободе. Он же прирежет меня. Чему вы улыбаетесь, идиот? – закричала женщина на Туманова.
– Насчет того, что он прирежет вас, предложение дельное, – сказал Федор и, подумав немного, добавил: – А знаете, чтобы такого не произошло, мы заберем вас с собой. У нас при управлении есть довольно уютные одиночные камеры. Вам там будет неплохо.
Алла вытаращила на Туманова глаза.
– Что? Вы меня хотите посадить?
– Да не посадить, – сказал спокойно Федор. – А приглашаю временно побыть у нас. Поверьте мне, лучше уж посидеть в камере у нас, чем лежать на кладбище в могиле.
Ваняшин, молча наблюдавший за неадекватным поведением красивой женщины, решил выступить в поддержку майора. Сказал Алле:
– Гражданочка, не спорьте с майором Тумановым. Поверьте, если он так говорит, то значит так для вас и в самом деле лучше. Пойдемте, я провожу вас до машины, – Он взял вырывающуюся Аллу за руку и повел к двери.
На утро Грек пришел на работу с забинтованной рукой. Поздоровавшись с Тумановым и Ваняшиным, деловито уселся на стул и, поглядывая на майора своими черными глазенками, сказал:
– Между прочим, врач хотел мне выписать больничный лист, но я отказался. Как я могу бросить друзей в тот момент, когда работы невпроворот. Так что цени, майор, мое усердие.
– Ценю, – улыбнулся Федор. – Послушай, Сань, может, тебе и в самом деле лучше бы дома посидеть? Все-таки, какая ни есть, а рана.
Грек махнул здоровой рукой.
– Ерунда. Да и со скуки я дома загнусь. Лучше уж с вами. А лечиться я и тут могу. Вон я и лекарство взял с собой, – достал он из внутреннего кармана пиджака поллитровку «Гжелки».
– Ого, – восторженно произнес Ваняшин.
А Грек сказал ему:
– Лешка, не тяни, давай, откупоривай. Трубы у меня горят внутри. Если б вы знали, как они меня там, в больнице, намучили, пока накладывали швы. Натерпелся я. Надо теперь срочно напряжение снять.
Ваняшин достал три пластиковых стаканчика и разлил в них принесенную Греком водку.
– Чтоб тебе, Сан Саныч, не болеть, – сказал Ваняшин короткий тост, подняв стакан и тут стоящий на столе майора телефон, зазвонил.
Грек поперхнулся и закашлял.
Прежде, чем снять трубку, Федор ладонью постучал Грека по спине в районе лопаток.
– Как тут с вами здоровым будешь, когда она с самого начала в горло не пошла. Кто звонит, Николаич?
Звонил полковник Васильков.
– «Батяня» затребовал меня к себе, – сказал Федор, отставляя стакан и вставая из-за стола.
Грек осушил свой стакан, ахнул в кулак, слегка поморщившись, и сказал Туманову:
– Иди, Николаич. Мы по второму разу не будем без тебя. Подождем.
* * *
– Ты что это творишь, майор? – строго спросил полковник, едва Федор переступил порог его кабинета.
Федор уже догадался, о чем пойдет речь, но сделал такое удивленное лицо, как будто все, что сейчас ему поведает Васильков, будет для него настоящим откровением.
– А в чем дело, товарищ полковник? – в свою очередь спросил он.
Васильков аж покраснел, так рассердившись на Туманова.
– Как это в чем? А то ты не знаешь?
Не меняя выражения лица, Федор пожал плечами и этим едва не вывел Василькова из себя. Полковник кулаком стукнул по столу.
– Начальник ИВС звонил. Жалуется на тебя. Ты зачем вдову капитана Чикина в камеру запер? – строго взглянул «батяня» на строптивого подчиненного, в очередной раз, не забыв напомнить, что с такими, как Туманов беды не оберешься.
Федор мог бы сейчас ответить пару, тройку колких словечек полковнику, но пожалел его самолюбие. Поэтому ответил только на вопрос:
– Она проходит у меня по уголовному делу о взрыве у пивбара на улице Октябрьской. Она является связующим звеном между неким Левчуком и бандитом Рустамом Мамедовым. Левчук снабжает Мамедова психотропным веществом, который передает, между прочим, через Чикину. Вчера мы едва не задержали Мамедова. Но ему удалось уйти, и у меня есть основания опасаться за жизнь вдовы капитана. А, кроме того, телефон Левчука мы установили на прослушку. Теперь, когда Чикина исполняющая роль курьера у нас, думаю, Мамедов захочет сам встретиться с Левчуком. Тогда мы его и возьмем. А заодно и Левчука.
Васильков потер свой мясистый нос, размышляя над сказанным майором Тумановым, но тут же у него возникло желание сделать одно маленькое замечание:
– Ну хорошо. А если этот бандит Мамедов не придет сам на встречу к этому?…
– Левчуку, – уточнил Федор, а полковник продолжил:
– А пришлет кого-нибудь. Найдет другого курьера. Тогда и того посадишь в камеру? – Вопрос был задан явно на засыпку. Но Федор нашел, что ответить:
– Я так не думаю, товарищ полковник. Левчук, очень осторожничает и не станет вступать в контакт с незнакомым человеком. Мамедов знает об этом и поэтому придет сам. А если я отпущу Чикину, он станет действовать через нее. Это только усложнит нам работу. Сложней будет взять Левчука, да и самого Мамедова. Поэтому, я считаю, что нам целесообразно пока подержать Чикину у себя, – сказал он.
Полковник надолго замолчал, постукивая карандашом по столу, потом проговорил, в конечном итоге все же соглашаясь с Тумановым:
– Пожалуй. Только ты уж особенно, Федор, не тяни. Неудобно как-то. Чикин у нас работал. Был на хорошим счету. Ничего плохого у начальства на него нет. Может, ее до конца следствия можно отпустить под подписку о невыезде?
Туманов спорить с начальством не стал.
– Как скажите, – сказал он.
– Понимаешь, я сегодня разговаривал с ней, пообещал…
Федор понимающе кивнул. Полковник не договорил, но и того, что он наговорил тут, было достаточно, чтобы понять главное: противоречить «батяне» лучше не стоит. Но вот так сразу взять и отпустить Чикину, Федор тоже не мог. Поэтому высказался за компромиссный вариант:
– Ладно. Трое суток побудет у нас, потом отпустим. Не возражаете? – спросил Федор на всякий случай мнение полковника.
Васильков не возражал.
– Добро, – сказал он, положив свою огромную, как медвежья лапа, ладонь на поверхность стола. – Но через трое суток ты ее отпустишь.
Это было, как приказ, возникать против которого было, все равно, что колотить лбом об стену. Только до крови расшибешь лоб. А может статься и того хуже.
* * *
От Василькова Федор вернулся с неважнецким настроением.
Грек с Ваняшиным сидели веселые. Усатый капитан что-то рассказывал, а Ваняшин ржал как хороший жеребец, которому не дали овса. Хотя, если судить по его раскрасневшейся физиономии, овса для него оказалось даже вполне достаточно.
Бутылка, принесенная Греком, была уже пустая и стояла у Туманова под столом. Это разозлило майора. Он схватил бутылку и засунул ее Греку за пазуху.
Тот обалдело захлопал своими глазенками.
