Владимир Колычев - Не жди меня, мама, хорошего сына

Ознакомительная версия.

— Да связываться неохота…

— Даже не знаю, что с тобой делать. Отпустить? А где гарантия, что снова в историю не влипнешь…

Кипелова из раздумья вывел его коллега. В кабинет стремительно вошел человек в милицейской форме и с погонами капитана; он поздоровался с дознавателем и положил ему на стол лист бумаги с текстом и фотографию.

— Володя, ксерокопии сделай, для розыска, только побыстрей, — распорядился он, кивком головы показав на копировальный аппарат в углу кабинета.

Тимоша сидел так, что смог разглядеть девушку, изображенную на фотографии. Знакомое лицо.

— А она что, в розыске? — спросил он.

— Кто она? — внимательно посмотрел на него капитан.

— Ну эта, на фото…

— А ты ее знаешь?

— Нет. Но видел…

— Когда видел?

— Ну, позавчера…

— Где? — продолжал наседать капитан.

— Ну, я в баре был, приятель подошел, пивка выпить, а потом она появилась. Они поцеловались и ушли…

— Поцеловались?

— Да.

— И ушли вместе?

— Да, я видел, они в машину садились…

— Машина какая?

— Марку не разглядел.

— Цвет?

— Темно-синий.

— И это было вчера?

— Нет, позавчера.

— Это интересно… Володь, что это за фрукт? — кивнув на Тимошу, спросил капитан.

— Да так, гроза малышей и девчонок. Я его отпускать собирался…

— Тогда я его с собой заберу.

Капитан повел Тимошу в свой кабинет, но по пути встретил своего начальника, рослого кряжистого мужчину средних лет с глубоким и цепким взглядом. Он был в штатском, но светло-серый пиджак не скрывал его темную ментовскую сущность; во всяком случае, Тимоша сразу распознал в нем милицейского начальника.

— Товарищ майор, я тут свидетеля нашел, — с упором на последнюю букву алфавита сказал капитан. — Он видел Вершинину, позавчера, со своим другом…

— Фамилия друга? — зычным голосом резко спросил у Тимоши майор.

— Не знаю… То есть сержант его называл по фамилии, когда из камеры выводил. Да и не друг он мне, так, приятель… Вспомнил, Балабакин его фамилия…

— Пошли!

Майор провел его в свой кабинет, приставил к нему стул, хлопнул его по плечу — вроде бы не сильно, а ноги прогнулись в коленях. Тимоша сел, растерянно моргая глазами.

— Балабакин, говоришь, его фамилия? В камере с ним познакомился?

— Да, здесь, в вашем отделе, в «обезьяннике», я там четыре часа провел, пока выпустили…

— Разберемся. Значит, позавчера его видел?

— Да. В баре.

— Ну что ж, соберись, парень, с мыслями и рассказывай…

Майор заставил Тимошу описать недавнюю сцену в баре — со своего ракурса и во всех подробностях.

Жидкокристаллический телевизор, серебристый корпус, черная окантовка, экран дюймов под пятьдесят… Семь месяцев Юрий Косыгин откладывал деньги с зарплаты на такую технику, потому что он честный человек, старший лейтенант, оперуполномоченный уголовного розыска. Нечестные же люди поступали по-другому, и прямо на глазах у Юры. Высотный дом, первый этаж, срезанная решетка прислонена к стене, окно нараспашку, один индивид подает телевизор из квартиры, другой его принимает, несет к «бычку» с открытым фургоном.

И тот и другой — амбалы, и не только потому, что грузчики. Рослые, плечистые, рукастые. Оба в рабочих комбинезонах, в одинаковых кепках с длинными козырьками, ни дать ни взять стивидоры из солидной фирмы. Но что-то не понравилось Юрию в облике здоровяка с телевизором. Лицо невозмутимое, но взгляд беспокойный, вороватый. Расплывчатые черты носа, смазанные контуры надбровий — такой дефект можно наблюдать у юношей в переходном возрасте и у зэков, восемнадцать лет которым стукнуло в колонии для несовершеннолетних. У нормальных людей подростковый изъян проходит без следа, а у закоренелых уголовников печать подросткового возраста остается, видимо, из-за особых условий в неволе. Остается и грубеет вместе с ними… Может, Юрий и ошибался в своих суждениях, но бывших зэков он чувствовал за версту…

Он дождался, когда грузчик установит телевизор на диван, подошел к нему и вежливо попросил предъявить документы и путевой лист.

Амбал смерил его пренебрежительным взглядом. Но вот что-то изменилось в его глазах, всколыхнулась гладь тихого омута. Юрий был ниже его чуть ли не на голову, обхват плеч раза в два меньше — выглядел он не очень грозно, мягко говоря. К тому же он был в штатском… Но у амбала тоже был свой, профессиональный нюх, он распознал в нем сотрудника милиции, своего врага.

— Ты это, шел бы ты отсюда, мусорок! — оглянувшись, угрожающе надвинулся на Юрия здоровяк.

Три часа пополудни, тротуар вдоль пожарно-объездной дороги с тыльной стороны высотного дома, боком припаркованные к бордюру легковушки. Время рабочее, место безлюдное, а наглости амбалу не занимать.

Юрий был, что называется, упакован — пистолет в оперативке под полой светло-кремовой джинсовки, под той же курткой скрыта пара наручников на поясе. Он оперативник, он при исполнении в любое время дня и ночи. А то, что ростом он не вышел и объемом, так это есть чем компенсировать…

— Так, понятно, — уперев руки в бока, проясненно посмотрел он на здоровяка.

— Паш, че там за дела? — донеслось из распахнутого окна.

Второй амбал смотрел на Косыгина недоуменно и с досадой. Он еще не догадывался, с кем имеет дело.

— Сейчас!

Уголовник развернулся корпусом в сторону своего напарника, но ступни ног оставались на месте. Неспроста он скрутил свое тело жгутом. Юрий был начеку, поэтому и успел присесть, когда бывший зэк пружинисто рубанул рукой, чтобы ударить в голову. Ответный удар в печень, захват руки, болевой прием…

— Пусти, ментяра! — в отчаянии захрипел задержанный.

Отпускать его было нельзя. Надеть наручники, но это время. А второй амбал уже смекнул, что к чему, — его нужно срочно брать, чтобы не удрал.

Косыгин не растерялся — ребром собранной в кулак ладони ударил уголовника по затылку, в спринтерском рывке бросился к его подельнику. Он много занимался спортом — карате, самбо, силовая гимнастика и легкая атлетика. Ему ничего не стоило с ходу подбросить ногу, зацепиться ею за выступ фундамента, руками схватиться за подоконник, впрыгнуть в оконный проем…

Второго преступника он поймал у дверей обворованной квартиры. Тот никак не мог справиться с замком, а завидев Косыгина, развернулся к нему лицом, замахнулся, но удар в пах поставил его на колени. Дальше «ласточка»: один браслет наручников на руку, другой на ногу, смычка вдоль позвоночника. В таком положении задержанный мог только ползти…

Оставив одного вора в квартире, Косыгин отправился к другому, опять же через окно, поскольку не хотелось тратить время на то, чтобы обойти длинный дом. Амбал в себя еще не пришел, в паре с подельником его в отдел не доставишь: тяжело. И воровской машиной не воспользуешься — по большому счету это вещдок, с ней должны криминалисты поработать. Закрыл фургон, остановил проезжавшую мимо машину, не обращая внимания на протесты водителя, засунул задержанного в салон.

В отделении он передал задержанного в дежурную часть. Собрался было возвратиться за вторым амбалом, но к клетке подошел его начальник.

— Косыгин, где тебя черти носят? — угрюмо спросил Кулик.

— Если черти, то за чертями… Двоих задержал, на Марксистской хату выставили…

Юрий уже четвертый год служил в уголовном розыске и считал себя вправе вкручивать в свой лексикон жаргонные словечки, как это делали его старшие товарищи, мастера сыскного дела.

— Случайно увидел, среагировал…

— Это хорошо, хорошо…

Майор Кулик явно был чем-то озадачен, и это мешало ему в полноте воспринять отрадную, по мнению Косыгина, новость.

— Вот один. — Юрий кивнул на вора, отделенного от него толстыми прутьями решетчатой стены.

— Пусть там пока посидит, — перебил его начальник.

И медленно, в думах, направился вдоль по коридору.

— Так мне за вторым надо идти…

— Успеешь. Сейчас на улицу Свободы поедешь… Лиза Вершинина не одна была. С ней придурок один, Балабакин фамилия, за ним надо съездить…

— Что-то знакомое. Он тещу Комова сбил?

— Ну, не совсем он, но да, по делу проходил… Свидетеля нашли, похоже, у Вершининой с Балабакиным любовь…

— Любовь-морковь и куча денег…

— Вот именно. Балабакин еще тот жук, мог подбить девку… Там миллионы, Косыгин, большие миллионы… Короче, возьмешь наряд, и дуй на улицу Свободы. Санкций у нас никаких нет, так что действуй по обстоятельствам. Если вдруг Балабакин дома, хватай его и вези, если нет, пробивай адреса, по которым он может скрываться…

В приложение к инструктажу Косыгин получил двух сотрудников группы быстрого реагирования, машину. Предполагалось, что Балабакин мог оказать сопротивление, поэтому Юрий отнесся к предстоящей поездке с предельной серьезностью.

Ознакомительная версия.