Кавказцы держались сдержанно, но дружелюбно. Вайнах даже позволил потрепать себе холку, после чего обе собаки проводили Сергея по дорожке прямо до дома. Входная дверь была открыта. На крыльце в освещенном дверном проеме стоял Панкратов. Сергей еще издалека заметил его высокую фигуру с широко расставленными ногами.
– Ну что? – спросил Глеб, и на его худом морщинистом лице с пронзительными змеиными глазами отразилась усмешка. – Достали людишки, хочешь от парочки из них избавиться?
– Не знаю, – ответил Сергей, – пока мне нужно с тобой просто поговорить.
– Ну, проходи, – ответил Глеб и, отодвинувшись в сторону, пропустил Сергея в дом.
Войдя в тускло освещенную горницу, Сергей быстрым взглядом окинул скудную обстановку. В комнате, кроме односпальной кровати, которая была не застлана, находился еще стол, три табуретки, шкаф для посуды, а также шкаф для книг, набитый ими до отказа. В одном из углов стоял телевизор с видеомагнитофоном.
Взгляд Сергея задержался на пустых бутылках из-под пива и водки. Он посмотрел на Панкратова:
– Что-то многовато на сей раз. Это за сколько же у тебя накопилось?
– Не боись, – усмехнувшись, ответил тот, усаживаясь на одну из табуреток, – рука у меня еще твердая. С десяти метров на твоей голове яблоко снесу, если ты об этом.
– Да нет, я не об этом, – смутился Сергей и уселся напротив Глеба за стол.
– Что, с братьями Бриксами поскандалил до такой степени, что уже и договориться не можешь?
– Откуда ты знаешь? – удивленно спросил Сергей.
Панкратов усмехнулся, встал и подошел к телевизору:
– Ты новости-то слушаешь? Я вот как телевизор купил, стал регулярно это делать. Хочется знать, что в городе творится, да и в мире тоже. А вчера репортаж показывали, так я его даже на видик записал. Настолько ты красиво в нем смотришься.
Глеб включил видеомагнитофон, но Сергей уже сообразил, о чем идет речь, вспомнив, что вчера днем, когда на их стрелку с Бриксами нагрянули менты, один из оперативников был с видеокамерой. Однако съемки велись еще и с вертолета, поскольку первым на экране телевизора возник кадр, снятый сверху.
Четыре машины выстроились на площадке перед входом в пионерский лагерь. У одной из них, серебристого джипа, разговаривали трое, в которых он узнал себя и братьев Бриксов. Дальше в репортаже показывались съемки, сделанные на земле: милиция в бронежилетах и с автоматами, лежащие на земле охранники Брикса и его, Потапова. Сам он был снят со спины, когда вместе с Бриксами стоял в позе арестанта у одной из машин.
За кадрами комментатор говорил о том, что сегодня милиция провела очередную операцию, направленную на борьбу против организованной преступности и пресекла на Молочной поляне «разборку» между двумя враждующими бандитскими группировками.
Глеб выключил магнитофон и, вернувшись к столу, произнес:
– Лихо они вас застукали. Авиацию даже подключили. Это Брикс, что ли, столько народу приволок с собой?
– Он самый, – ответил Потапов.
– Боится, – усмехнулся Глеб.
– Да, – ответил Сергей, – и правильно делает. У тебя не полная информация. Сегодня ночью младшего Брикса придушили в его же собственном ночном клубе.
Панкратов собирался в этот момент прикурить, но, услышав слова Потапова, убрал зажигалку ото рта и заинтересованным взглядом уставился на Потапова.
– Твоих рук дело, что ли?
– В том-то все и дело, что нет.
Панкратов еще несколько секунд смотрел на Потапова, потом все же закурил и, выпустив облако дыма под потолок, произнес:
– Это уже становится интересно.
– Интересно, еще как интересно, – усмехнулся Потапов. – Просто веселуха намечается, только гангстерских разборок мне не хватало. Брикс за своего младшего братца может такое устроить, что Чикаго тридцатых годов покажется раем.
Глеб молчал и курил, задумчиво теребя левой рукой пачку дешевых сигарет, лежащих на столе. Потом он посмотрел на Потапова и произнес:
– Думаешь, кто-то воспользовался вашими с ними разногласиями и свел с Бриксом старые счеты?
– Не знаю, но очень хочу разобраться с этим в ближайшее время, пока кто-нибудь не воспользовался ситуацией и не разделался со мной.
– Хотя бы откуда ветер дует, знаешь?
– Могу только догадываться. Желающих меня «опустить» и даже завалить – хватает. Но кто конкретно играет в этой партии сейчас первую скрипку, я сказать пока не могу.
– А что с Бриксом делать? – снова спросил Панкратов. – Он ведь тебя теперь бомбить начнет, думая, что это ты братишку порешил.
– Его надо успокоить, – сказал Потапов.
– Есть один способ, очень надежный, – в зеленых глазах Глеба мелькнули огоньки, от которых даже Потапову стало немного не по себе.
Однако он махнул рукой и сказал:
– Есть еще один способ – хотя и менее надежный. Надо доказать ему, что это не моих рук дело и указать на мокрушников. Тогда он с яростью раненого кабана бросится на убийц своего брата, и участи этих паскуд я не позавидую.
– А пока я не завидую твоей участи, – скептически произнес Глеб. – Ладно, нечего базары тут разводить, давай говори, что тебе от меня надо.
– Мне сейчас нужна информация. Я хочу, чтобы ты помог мне ее собрать.
Глеб сначала удивленно вскинул бровь, потом нахмурился и, слегка наклонившись над столом, приготовился слушать Сергея.
– В свое время я дал тебе чемоданчик с аппаратурой. Она у тебя в нормальном состоянии?
– В нормальном, – ответил Глеб.
– Так вот, она тебе понадобится, – Сергей вынул из кармана связку из двух ключей и положил на стол.
– Вот ключи от этой «восьмерки», на которой я приехал. Машина тебе тоже понадобится. Найдешь ее завтра на углу Соколовой и Армейской, недалеко от Востряковского кладбища.
Глеб, пыхтя сигаретой, не вынимая ее изо рта, слушал Потапова очень внимательно, стараясь не упустить ничего. Наконец, когда все было сказано, он произнес:
– Ну что ж, давай попробуем сделать это.
– Помни только одно, Глеб: будь рядом, но, что бы со мной ни случилось, в драку не ввязывайся.
Сергей задумался, потом добавил:
– Ну разве только в самых крайних случаях.
Через полчаса Сергей в сопровождении Глеба вышел на улицу. Оба кавказца, лежащие недалеко от крыльца, вскинули при их появлении свои морды, уставившись на Потапова и Глеба умными глазами, словно пытались определить, что такое задумали хозяин и его друг. Потапов нахмурил лоб, помолчал несколько секунд, потом произнес:
– Ну вот, вроде все обсудили.
– Да, вроде все, – соглашаясь, кивнул Глеб.
– Ну, тогда я поехал.
– Езжай, – ответил Глеб. – Смотри, держи ухо востро. Даст бог, еще свидимся…
Сергей оставил машину в условленном месте и, поймав в столь раннее утро такси, отправился в офис на Затонской улице.
* * *
– Ты где пропадал всю ночь? – спросил Бойко у Потапова, входя в кабинет. – Я звонил. Сотовый не отвечает, на квартире Марины тебя тоже не было.
– Я решил, что там опасно оставаться, – ответил Потапов.
– Мог бы меня предупредить, – произнес Бойко, – в конце концов, я отвечаю за твою безопасность.
– Не только за мою, – ответил Сергей. – К тому же сегодня у тебя и так много работы, – и тут же переведя разговор на другую тему, спросил: – Твои люди оцепили кладбище?
– Да, – ответил Бойко, – все нормально. Что будем делать с Бриксом?
– Ничего, – ответил, словно отрезал Потапов, – кроме одного: ответный огонь не открывать. Надо снова его найти и попытаться договориться о встрече.
– Ты что, с ума сошел? – произнес Бойко. – Как с ним можно договориться? Он во всеуслышание пообещал, что оторвет тебе голову.
– Мы не можем себе позволить превращать улицы города в арену кровавых разборок. Это отрицательно скажется на нашей репутации и на нашем бизнесе.
– Но… – начал было возражать Бойко.
Но Потапов прервал его:
– Все, хватит.
Он посмотрел на часы и сказал:
– Нам пора. Через полчаса похороны.
Он встал и в сопровождении Бойко покинул кабинет.
Два джипа, на которых ехали Потапов и Бойко, остановились у ворот кладбища как раз в тот момент, когда туда въезжал катафалк с телом Карпова. Второго охранника, Гриценко, который погиб вместе с Карповым в ту трагическую ночь на московском шоссе, по желанию родственников хоронили в деревне, откуда он был родом.
Въезжая в Востряковский переулок, где и находился центральный вход в кладбище, Сергей обратил внимание, что в начале переулка стоит машина со знакомыми ему охранниками. У одного из них он увидел рацию.
Выйдя из джипа, Бойко с Потаповым отправились за катафалком в глубь кладбища. К тому времени у могилы уже находились Кулешов, Ламберт и Троицкий.
Церемония похорон прошла без всякой пышности. Собрались только самые близкие родственники и сотрудники. Перед погребением Троицкий произнес короткую прощальную речь. Ему, как профессиональному адвокату с хорошо поставленной речью и как человеку, меньше всех знакомому с Андреем, это было сделать легче всего.
