Кейд все же вошел в комнату.
– Думаешь, в таком состоянии ты сможешь завтра лететь?
– Если нужно, смогу. – Ее лицо исказилось. – Пожалуйста, не доставай меня, кариньо.
– Ты можешь приехать позже, – сказал он спокойно. – Я могу что-нибудь для тебя сделать?
– Нет, ничего. Может, завтра мне будет лучше.
Но, конечно же, назавтра ей лучше не стало. Она выглядела такой бледной и больной, что Кейд понял: никакой надежды, что она полетит, нет. Однако он решил, что это очень удобная для нее отговорка. Он уже научился не доверять жене. Кейд был твердо настроен сохранить ее рядом с собой как можно дольше.
– Через час я выезжаю, – сказал он, стоя у постели и глядя на нее сверху вниз. – Ты точно не в форме для путешествия, да?
– Я поеду, если тебе это по-настоящему надо, – ответила она. – У меня все болит, но я потерплю.
– Не надо, оставайся в постели.
Кейд спустился вниз и позвонил Адольфо.
– Ты можешь быстро приехать, амиго? – сказал он, когда Крил поднял трубку. – Я должен через час уезжать, и ты мне нужен.
– Я буду через десять минут.
Крил действительно появился именно через такое время. Он поспешно прошел по тропинке и вбежал в дом, тяжело дыша и вытирая лицо платком. Мексиканец был взволновал и встревожен.
– Сможешь кое-что сделать для меня, Адольфо? – сказал ему Кейд в гостиной. – Больше я никого не могу попросить:
мне некому больше довериться.
– Все, что угодно, амиго, – ответил Крил. – Но что там за дела с Хуаной? Я ведь предупреждал тебя...
– Да. Но не будем об этом, – сказал Кейд. – У тебя на следующие три дня намечены какие-нибудь важные дела?
Крил пожал плечами.
– У меня редко бывают важные дела.
– Я хочу, чтобы ты оставался в этом доме, рядом с Хуаной, а когда ей станет лучше, чтобы ты проводил ее в аэропорт и посадил на самолет до Нью-Йорка. Я хочу, чтобы ты на эти дни стал ее... тюремщиком.
Крил смотрел на него круглыми глазами.
– Тюремщиком? Я не понимаю, амиго.
– Сегодня мы должны были лететь с ней в Нью-Йорк. Вчера она внезапно почувствовала себя плохо. Она действительно выглядит больной, но это может быть игра. Я ей не верю, Адольфо. Это может оказаться предлогом, чтобы снова сбежать от меня.
– Я все равно ничего не понимаю, – сказал пораженный Крил. – Пусть бежит, если она того хочет. Зачем цепляться за такую женщину?
– Я не могу тебе объяснить. Она не всегда лжет. Я в этом уверен. Возможно, она даже меня любит. Но сейчас колеблется между любовью ко мне и любовью к деньгам. И, боюсь, та чаша весов, на которую положены деньги, перевесит. Если я смогу затащить ее в Нью-Йорк, то, возможно, выиграю. Вот такая идет между нами битва. Моя жизнь без нее будет пуста... Все очень просто: я должен сохранить ее для себя.
Крил пожал плечами.
– Ты уверен в этом?
– Да. Уверен. Ты мой друг. У меня нет никого, кому я мог бы так доверять, как тебе. Сделаешь это для меня?
– Конечно. Я не подведу тебя, амиго. Она будет на самолете в Нью-Йорк. Это я тебе обещаю.
Чуть позже Кейд поднялся наверх и сказал Хуане:
– С тобой останется Адольфо. Когда тебе будет лучше, он проводит тебя в аэропорт и посадит на самолет. Я не хочу, чтобы ты оставалась одна в Мехико.
Она лежала на спине с отсутствующим взглядом, ее пышные черные волосы разметались по белым простыням.
– Ты мне не веришь, да?
– Не верю. Но я люблю и не намерен тебя потерять. Так что я просто-напросто подстраховался. Для душевного спокойствия.
Хуана внезапно улыбнулась и протянула к нему руки.
– Как я люблю тебя! – воскликнула она. – Женщине всегда приятно, когда ее так сильно любят. Никто обо мне так еще не заботился. Когда я поправлюсь, я буду с тобой, кариньо.
Кейд поцеловал ее, чувствуя страсть в мягких движениях женских губ.
– У нас с тобой будет чудесная жизнь, Хуана, – сказал Кейд.
– У нас с тобой будет чудесная жизнь, – ответила она.
Подхватив сумку, Кейд спустился вниз по лестнице к ожидающему его Крилу. Они пожали друг другу руки.
– Самое время сделать что-то для тебя, Адольфо, – сказал Кейд.
– Со временем сделаешь, – улыбнулся Крил. – На то и дружба.
– Я буду звонить каждый вечер в восемь. Следи за ней, пожалуйста. Пока ты здесь, я думаю, неприятностей не будет.
– Неприятностей не будет, амиго, но мне кажется, ты не можешь долго вести такую жизнь. Где нет полного доверия, там и счастья не может быть.
– Я просто выигрываю время, – ответил Кейд. – Пока. Сегодня же вечером я позвоню.
* * *
Эд Бердик встретил Кейда в аэропорту. Когда они уже мчались по хайвэю, Кейд попытался объяснить ему насчет Хуаны.
Бердик прервал его:
– Это твои дела, Вэл. Я думал, ты серьезно настроен насчет Вики... Что ж, ты, должно быть, знаешь, что делаешь. Взрослый человек, в конце концов.
Эд какое-то время молча размышлял, потом добавил:
– Я только молю Бога, чтобы ты действительно сознавал, что делаешь.
– Хуана – моя жена, – сказал Кейд. – Семья для меня – святое. Это нечто основополагающее, постоянное...
Бердик нетерпеливо дернул плечами.
– Для меня нет ничего постоянного, я циник... А теперь слушай насчет декораций Уэстона. В цвете это выглядит так...
Они всю дорогу обговаривали технические детали, пока не доехали до редакции «Нью-Йорк Сан». Кейд был слишком занят, чтобы думать о Хуане. Обсуждение постановки и декораций, в котором участвовали Бердик, Гарри Уэстон и двое ведущих шоуменов, продолжалось в пригородном баре. Без пяти восемь Кейд извинился, прошел в ближайшую телефонную будку и вызвал Мехико.
Крил сказал:
– Хуана все еще не вполне здорова, амиго. Она в постели. А для машины я нашел покупателя. Он хорошо заплатит.
– Могу я с ней поговорить, Адольфо?
– Она спит. Минут пять назад я поднимался, чтобы узнать, не будет ли каких просьб, но женщина спала.
– Так Хуана действительно больна?
– Этого я не знаю. Я здесь. Я сижу в саду. Она остается в постели и вниз не сходит. Надеюсь, ты позвонишь завтра.
– Отправь ее ко мне, как только это будет возможно.
– Я тебе это уже обещал. Можешь не беспокоиться.
Кейд с легким сердцем вернулся к дискуссии в баре. Впервые с момента отъезда из Мехико у него улучшилось настроение.
На следующий день они с Бердиком работали в театре. Все шло гладко. После полудня Кейд проявлял заснятые пленки, но его мысли постоянно возвращались к Хуане. В восемь часов вечера он поручил проявить оставшиеся пленки лаборантам, а сам зашел в первый попавшийся пустой кабинет и заказал разговор с Мехико-Сити.
Пока телефонистка устанавливала связь, Кейд делал эскизы макета. Но он не мог отдаться этому занятию целиком.
Когда телефон зазвонил, Кейд с жадностью схватил трубку.
– Там никто не отвечает, – сказала телефонистка. Кейд напрягся.
– Но я точно знаю, что в доме кто-то есть. Пожалуйста, попробуйте еще раз.
Кейд ждал, и его напряжение росло. Тяжелое, гнетущее чувство овладевало им. Он попытался отвлечься мыслями о работе, но это было бесполезно.
Снова позвонила телефонистка и подтвердила, что по указанному номеру никто не отвечает.
– Дайте мне аэропорт, – попросил Кейд.
Чего он так распсиховался, спросил Кейд себя. Хуана и Крил уже в аэропорту или едут туда на машине. Ясно, что жена находится уже в пути и скоро будет в Нью-Йорке.
Служащий аэропорта сказал, что да, есть еще один, последний на сегодня, рейс Мехико – Нью-Йорк. Самолет приземляется в аэропорту Кеннеди через два часа.
«Она должна прилететь этим рейсом, – думал Кейд, – но странно, что Адольфо его не предупредил».
Спустя час Кейд отослал законченные снимки Мейтисону и снова попытался связаться с Крилом, но телефонистка снова сказала, что номер не отвечает. Он позвонил в аэропорт. Служащий ответил, что в списке пассажиров последнего рейса из Мехико сеньора Хуана Кейд не значится.
Бердик зашел в кабинет как раз, когда Кейд положил трубку. Он взглянул на искаженное мукой лицо Кейда и быстро спросил:
– Что случилось?
– Я не могу связаться с Хуаной, – ответил Кейд, поднимаясь на ноги. – Мне нельзя было оставлять ее! Проклятье! Идем куда-нибудь, выпьем!
– Кончай истерику! – отрезал Бердик. – По новой хочешь начать? Нет уж. Мы идем домой.
Кейд посмотрел на него, поколебался, затем выдавил улыбку.
– Да. Идем домой.
На следующее утро, в шесть часов, когда Бердик еще спал, Кейд попытался еще раз дозвониться в Мехико-Сити. С тем же результатом. Там никто не отвечал. Он вызвал аэропорт. Ему сказали, что есть рейс на Мехико в 9.30. Кейд побросал все необходимое в сумку и вышел из дома.
В 13.00 он уже выходил из такси, которое доставило его из аэропорта до маленького дома близ парка Чапултепек. Он прошел по тропинке, отметив, что ворота гаража раскрыты настежь и алого «сандерберда» внутри нет.
Дверь главного входа была не заперта.
Очень медленно Кейд вошел в гостиную. Застекленная дверь в патио тоже была открыта.
