Ознакомительная версия.
— А братец-то хитер, — присвистнула Мышильда, внимательно разглядывая землю под ногами. Потом встала на четвереньки и вроде бы все обнюхала. — Лизка, — заявила она минут через десять, — сдается мне, он не верхом, он низом ходит.
— Как это? — не поняла я.
— Подземным ходом, — сказала Мышильда, выпрямляясь. — Зайдет, пороет и уйдет. И капкан он уже заприметил, осторожничать будет. Вот если б мы его ход нашли и там капкан поставили.
— Так мы ж его искали, — грустно заметила я. — Все облазили, и никаких тебе тайных дверей и подземных ходов.
— А должны быть? — с интересом спросил Сашка, появляясь из-за моей спины. Мы с сестрицей переглянулись.
— Ну, должны, — ответила я без всякой охоты.
— Настоящие? — удивился он.
— Какие ж еще? — фыркнула Мышильда. Мы уселись втроем на зеленой травке и задумались, то есть это мы с сестрицей задумались, а Клей стал приставать с вопросами:
— Откуда ж здесь ходам взяться?
— От верблюда, — проворчала я, покосилась на Сашку и со вздохом пояснила:
— Да здесь полно нарыто, храм стоял, с собором, что на холме, ходами соединенный и с крепостью. Считается, что ходы еще в прошлом веке засыпали, а так это или нет, никому не ведомо.
Сашка, приоткрыв рот, тоже задумался. Мышильда, понаблюдав за ним немного, вдруг спросила:
— Как Кольке фамилия?
— Матвеев, — ответил Сашка.
— А почему его Веник зовут?
— Не знаю, — покачал он головой, думая о чем-то своем. — Какая разница, Веник и Веник…
— А твоя фамилия как? — не отстала я от сестрицы.
— Мотылев, — вздохнул он и тоже спросил:
— Думаете, он через ход шастает?
— Думаем.
— Так надо его поискать, — обрадовался Сашка.
— Кого? — разозлилась Мышильда. — Ход или брата?
— Ход… — заскучал Клей.
— Умник нашелся… а то не искали. — Она громко, со стоном вздохнула и стала смотреть на восток, где занимался новый день.
— Найдем, — кивнул Сашка. Мы замолчали, наблюдая, как огненный шар встает над рекой.
— Красота, — прошептала я.
— Природа, — вздохнула Мышильда.
— Ага, — отозвался Клей.
Уснуть в то утро так и не получилось. Встретив рассвет, мы разошлись по домам и только было собрались ко сну, как на крыльце раздались глухие стенания. Вернулся Михаил Степанович. Так как увечий у него не обнаружили, а денег на такси он не имел, то из травмпункта ему пришлось добираться пешком. Он очень рассчитывал на мое сочувствие, я же учинила ему допрос и вскоре смогла убедиться в верности своих догадок относительно обстоятельств, при которых бывший благоверный угодил в капкан. Из рассказа Михаила Степановича следовало, что он проснулся от какого-то подозрительного шума, решил взглянуть на фундамент и вроде бы заметил у восточной стены некую личность, которая будто бы чудесным образом растаяла в воздухе.
— Точно, ход, — горевала Мышильда, посмотрела на Михаила Степановича со вздохом и заметила:
— Теперь не усторожишь. Необходимы кардинальные меры.
— Да уж… — согласилась я.
Сообразив, что у него имеются смягчающие вину обстоятельства, Михаил Степанович гордо выпрямился и заявил, правда, с заметной дрожью в голосе:
— Елизавета, я не могу больше спать в шалаше. Я подхвачу воспаление легких, с реки поднимается туман, и вообще… Евгений Борисович давно предлагает мне жить в большой комнате. Там есть диван и…
Михаил Степанович хотел еще что-то добавить, но я только рукой махнула:
— Иди.
Поиски клада обрастали бесконечными трудностями.
— Да, не дадут спокойно порыться на родном пепелище, — заметила я. Мышильда в ответ грустно кивнула. Тут мысли мои скакнули в ином направлении, и я спросила:
— Слышала, какая фамилия у Сашки?
— Ну?
— Что ну? Мотылев.
— А чего ж его тогда Клеем зовут?
— Веник-то тоже не Веников, а Матвеев. — Тут я вроде бы забыла, для чего мне понадобилась Сашкина фамилия, но, немного напрягшись, сообразила:
— Помнишь, что в записке было? «Боцман, заходил Мотыль». Мотыль — Мотылев, улавливаешь?
— Улавливаю, — кивнула сестрица. — Только зовут его не Мотыль, а Клей.
— Может, он нарочно не велел себя так звать, из-за записки этой?
Сестрица скривилась и посмотрела с сочувствием на меня, а я на нее.
— Как хочешь, — сказала я. — А это надо выяснить.
— Выясним, — кивнула она, и мы пошли рыть.
Однако работа не спорилась. Часов в восемь мы решили устроить себе выходной и отправились в баню. Так называемая Нижняя баня была в городе местной достопримечательностью. Построенная еще в прошлом веке, она блистала мрамором и позолотой, а знаменита была своей парной. Через пару часов мы с сестрицей сошлись на том, что из-за одной только бани стоило заглянуть в этот город.
Баню мы покинули уже после полудня, чрезвычайно довольные и умиротворенные, но мысль о подземных ходах и вредителе-братце разом вернулась к нам, лишь только мы приткнули машину возле палисадника.
— Никакого покоя, — вздохнула я и зашагала в дом.
На кухне хозяйственный Евгений Борисович стряпал обед, без конца отлучаясь то в большую комнату, где, громко стеная, с ногой навытяжку лежал Михаил Степанович, то в мамашину спальную, где предпоследнего пытался перестонать Иннокентий Павлович. Видя такую чрезвычайную занятость хозяина, я прошла в комнату и громко возвестила, что оба моих бывших мужа совершенно и окончательно выздоровели и завтра либо с лопатами в руках пойдут искать клад, либо отправятся к чертям собачьим. Оба присмирели, и в доме стало тихо.
Втроем мы смогли пообедать в теплой и дружеской обстановке, не торопясь усидев бутылку коньяку. Евгений стал кормить постояльцев и мыть посуду, а мы отправились в сад под яблоню, где и пролежали часов до пяти. Примерно в это время со стороны пустыря донеслись подозрительные стоны. Мы прислушались и различили отчетливое «мужики».
— Кто это там орет? — насторожилась Мышильда и с горечью добавила:
— Просто сумасшедший дом какой-то.
— Лежи, я посмотрю, — сказала я, вовремя вспомнив, что у Мышильды отпуск, а работа у нее в общем-то не сахар и ей не мешало отдохнуть.
По мере приближения к фундаменту вопли усиливались, и вскоре я смогла разобрать следующие слова: «Мужики… Сашка… Веник», из чего сделала вывод, что орет Серега, и оказалась права. Серега в самом деле орал, сидя на земле в очень неудобной позе, привалившись спиной к каменной кладке, орал довольно долго, потому что успел вспотеть и охрипнуть.
— Тебе чего? — спросила я. Он замер, посмотрел на меня как-то укоризненно, а потом попросил:
— Позови мужиков.
— Зачем? — поинтересовалась я, устраиваясь рядом.
— Ногу подвернул. Болит, стерва, — в доказательство своих слов Серега продемонстрировал стремительно распухающую лодыжку.
— А чего ты тут делал в одиночестве? — продолжала спрашивать я, не спеша кидаться на помощь.
— Капкан смотрел, — нахмурился Серега. — Очень мне интересно стало. Вот я и спрыгнул, но неудачно.
Объяснение меня в принципе удовлетворило, хотя Серега находился довольно далеко от места установки капкана.
— Ладно, пошли, — кивнула я, поднимаясь.
— Мужиков позови, — напомнил он.
— Без надобности. — Я приподняла Серегу и, закинув его на спину, на манер мешка, легко выбралась на зеленую травку и зашагала к дыре, решив добираться к дому номер одиннадцать кратчайшим путем, то есть через дыры в заборах.
Мышильда, заприметив нас в саду, кинулась сопровождать, забежала вперед, поднялась на веранду и радостно возвестила:
— Несчастье у нас. Серега ногу подвернул.
Я осторожно опустила раненого на диван, при этом Сашка восхищенно выпучил глаза, а Колька стал задумчивее обыкновенного. Серега брякнул:
— Спасибо, — и посмотрел на меня с легким недоумением.
— Что, так и несла? — прошептал Сашка, Мышильда тут же влезла:
— Это они запросто, это им как нечего делать и не в диковинку. Они и лошадь какую ни на есть остановят, а уж по горящим избам шататься у них любимое занятие. Так что не стесняйтесь, ежели что, на помощь зовите.
Не обращая внимания на сестрицу, я сосредоточилась на Серегиной лодыжке, потрогала, пощупала и авторитетно заявила, что дело нешуточное и, возможно, у парня перелом. Серега при этом вел себя как-то странно. Обычно мужики при первых намеках на страдания впадают в панику, а этот просто горел от нетерпения: то есть ерзал, смотрел со значением на Клея и почему-то торопился от нас отделаться. В конце концов это показалось мне обидным, и я ушла, прихватив с собой Мышильду.
Не найдя занятия получше, мы взялись за лопаты и за четыре часа смогли выполнить дневную норму. Сокровища нам не попались, зато копать никто не мешал.
* * *
Ночью меня разбудил звук работающего мотора. Я выскочила на крыльцо, но, увидев, что мой «Фольксваген» стоит себе на месте, успокоилась и хотела уже вернуться в дом, но тут заприметила следы бурной деятельности у соседей. То есть не следы заприметила, а их машину. Она появилась со стороны реки, вывернула возле дома номер три, где был проезд, и на приличной скорости промчалась мимо, даже не подумав свернуть к родному дому. Это меня озадачило. Ошибиться я не могла, потому что возле нашего дома горел фонарь и света было достаточно для того, чтобы я отлично рассмотрела не только знакомый джип «Тойоту» и номерные знаки, но и силуэты водителя и пассажира. «Может, Сереге стало хуже и его в больницу повезли? Только какого черта они избрали такой странный маршрут: задами, вдоль реки, когда преспокойно могли съехать на проезжую часть без всех этих излишеств?»
Ознакомительная версия.
