сделал вторую попытку.
Нет, он, конечно, не сказал о своем пари. Напротив, он говорил о чем-то высоком и светлом, о чистоте своих чувств и о прекрасном будущем, ожидающем их впереди.
Неожиданно для самой себя Оксана уступила. То ли штурм был неотразим, то ли сыграло злую шутку выпитое шампанское. В общем, они оказались в объятиях друг друга на продавленном диванчике в темном чулане. Костя торопливо стянул с нее джинсы, положил на диван, навалился сверху…
Все кончилось в считанные мгновения. Сначала Оксана почувствовала боль, а еще через секунду горячее и липкое нечто брызнуло ей на бедро и потекло по коже на засаленный плюш, чтобы смешаться с каплями крови, упавшими чуть раньше.
Год начался неудачно.
Тем не менее на следующий день Костя поведал замершим от восхищения одноклассникам о бурной ночи, сладких стонах и любовных экспериментах, о которых юноша слышал от одного взрослого знакомого.
По школе пошли невероятные слухи. Каждый из слышавших историю из Костиных уст прибавлял к рассказу собственные штрихи, изменившие ее в итоге до неузнаваемости.
Неделю Костя ходил гоголем.
Потом слухи продолжили путешествие по девичьим устам и ушкам. Одноклассницы стали коситься на ничего не понимавшую Оксану. Наивная же девушка была поглощена переживаниями и страданиями из-за своего потерпевшего фиаско любовника.
Гром грянул неожиданно.
До сих пор осталось загадкой, как легенды о страстях, якобы пылающих между Оксаной и Костей, достигли родительского комитета.
Со всей прямотой и решительностью, свойственной людям с партийной совестью и гипертрофированным чувством гражданского долга, взрослые бросились спасать «племя младое» от скверны.
Для начала во время очередной диспансеризации была как бы между прочим проведена глобальная проверка всех девушек класса на целомудрие. Проверку не прошли лишь двое. Одна из них — Оксана.
Неизвестно, как результаты проверки стали известны широкой публике. Но, получив реальное подтверждение слухам, классный руководитель сочла себя обязанной вмешаться и, используя прецедент в качестве примера, провести воспитательную беседу среди своих подопечных.
Услышав из уст классного руководителя невероятную историю о своих похождениях, выведенная на середину класса Оксана побледнела, но, собрав волю в кулак, достойно отмела все предъявленные ей обвинения. Все, кроме одного, главного: любви к «прекрасному юноше». В тот момент она еще наивно полагала, что он стал такой же жертвой клеветников. Поверить в его предательство казалось невозможным.
Юноша же под воздействием родителей, следователя и руководства школы повел себя совсем не так, как того ожидала наивная девушка. Он заявил, что не знает ничего по существу задаваемых ему вопросов.
Дабы ЧП не переросло в уголовное дело, руководство школы подыграло спасовавшему рыцарю и обрушило на несчастную поток новых, еще более страшных и тяжких обвинений.
Во избежание разрастания конфликта Оксану перевели в другую школу. Однако длинный шлейф слухов и пересудов тянулся за нею неотступно. Жизнь девушки стала кошмаром. Построенные ею воздушные замки рассыпались, развеялись в прах, в ничто. Действительность оказалась столь мрачной, грязной и страшной, что однажды Оксана вышла на балкон, закрыла глаза и, перегнувшись через перила, оттолкнулась ногами.
Спасло ее чудо: красивая кованая пряжка ремня зацепилась за выступавший болт, и девушка беспомощно повисла на высоте восемнадцати метров над асфальтовой площадкой двора. Шок отнял все силы, и Оксана не смогла даже подтянуться на руках, чтобы освободиться от спасительной помехи. Так она провисела почти два часа…
Вскоре родители ее погибли в автокатастрофе. По версии ГАИ, папа не справился с управлением и на огромной скорости врезался в опору моста.
Приехала бабушка.
Поступив в институт, Оксана избавилась наконец от того кошмара, в котором долгое время пребывала, она даже каким-то чудом смогла окончить школу, получив недурной аттестат. В институте никто не знал о ней ничего, кроме первых семи строк анкеты (завуч новой школы пожалела девушку и опустила в характеристике всю вылитую на нее грязь). Жизнь как бы началась с чистого листа, но тени прошлого неотступно стояли за спиной, не позволяя ни о чем забыть. Не то чтобы девушка ненавидела мужчин или стала ярой феминисткой, просто…
Просто когда какой-то парень попытался ее проводить, она мягко отказала, сказав себе: «В эти игры я больше не играю!»
Вот так.
На втором курсе после отсева поток студентов поредел, и группы немного переформировали.
В результате этого переформирования в Оксаниной группе появился Леха. Поначалу он страшно не понравился Оксане. Излишне самоуверенный, нагловатый даже, не признающий никаких авторитетов. Он имел собственное мнение по любому вопросу и считал его единственно верным по той простой причине, что оно принадлежало ему.
Нигилист — вот самое первое и самое точное определение, которое дала ему Оксана.
Впрочем, свои мнения об окружающих она теперь предпочитала хранить при себе. Так же поступила она и в этот раз, но была приятно удивлена, узнав, что новенький получил прозвище «Базаров».
Самого же Леху мнение окружающих нисколько не интересовало. Он поступал так и только так, как сам считал правильным, и с юношеским максимализмом бился за право смотреть на окружающий мир по-своему. Он отстаивал свою точку зрения, невзирая на важность темы или ее значимость. Будь то спор о достоинствах последнего альбома Энни Леннокс, философский диспут или «лаба» по теоретической механике, Леха сражался до хрипоты и до последнего аргумента. Разумеется, он не всегда был прав, но никогда не признавал поражения. Он оставлял за собой привилегию самостоятельно разобраться в сути проблемы и изменить мнение. Но это никогда не было отступлением: он именно соизволял изменить мнение поданному вопросу.
Время от времени Леха влезал в споры, совершенно его не касавшиеся, принимая чью-либо точку зрения или выдвигая свою, и начинал атаковать оппонентов столь отчаянно, словно затронутый предмет был для него жизненно важен. Похоже, он получал удовольствие от самого процесса спора, оттачивая в этих боях свое мастерство, и уж никто лучше его не умел так искусно запутать противника в его же собственных аргументах. Нередко случалось, что преподаватели философии или права пасовали под его решительным натиском, не в силах найти брешь в стройных фалангах убийственных аргументов.
Оксана не переносила его на дух, театрально хватаясь за голову всякий раз, когда Леха поднимал руку, собираясь в очередной раз возразить преподавателю.
Однажды, в конце первого семестра, Оксана спешила к метро, пытаясь отделаться от очередного самозваного провожатого.
Парень был удивительно нагл и в конце концов просто преградил девушке путь и выхватил из рук сумку. Оксана в отчаянии обернулась в поисках помощи и увидела Леху, изучавшего объявления на столбе.
— Леша! — Это получилось как-то само собой. На самом деле Оксана была девушка
