– Я не вижу тут работников, – отрезала Марина, выключая компьютер и демонстративно делая шаг к двери. – Одни неудачники и недотепы. Санитары леса.
Распрощались они довольно мило, помахав друг другу ручкой. Только бывшая супруга умчалась на серебристой машине, а Дроздов отправился пешком на троллейбусную остановку. Он решил навестить своего нового друга Бориса. Тот остановился в гостинице «Золотая долина». Надо было купить телефон, потому что было слишком мало шансов вернуть старый, но после поездки Дроздов основательно поиздержался. Он очень рассчитывал, что бывшая жена подкинет ему денег, но она изящно обошла этот вопрос, заменив звонкую монету обещаниями. Можно было попробовать занять у Калганова или у компаньона, но Бобров наверняка сам сидел на мели, а у Калганова занимать боязно, учитывая его настойчивость в выбивании долгов.
Ехать было не слишком далеко, остановок пять. Троллейбус шел полупустым. Все форточки были открыты, но знойный ветер, врывавшийся в салон, не освежал, а, наоборот, нагонял жару, точно в духовке. Дроздов думал о том, что в такую погоду нужно лежать на пляже со стаканом ледяной колы в руке и горячей блондинкой под боком, а не заниматься делами, в которых сам черт ногу сломит. Деньги всегда создавали вокруг себя атмосферу легкого безумия, не щадя ни мужчин, ни женщин, ни стариков, ни детей. Если бы была воля Виктора, то он, пожалуй, запретил бы деньги вообще и перевел все на натуральный обмен. Ну, там, выпек буханку хлеба и обменял ее на что-то нужное, например на топор. Сапоги на гармошку, поросенка на сахар и так далее. Конечно, тогда про холодную колу придется забыть, ну так ведь квас никто не отменял. Прожить можно было бы, и кривая преступлений, глядишь, пошла бы вниз.
Подумав о преступлениях, Дроздов вспомнил про ту страшную новость, которую сообщила ему Марина. Жуткая история! Виктор знал Чеканову, видел несколько раз, красивая была женщина, хотя и не первой молодости. Во всяком случае, без мужика не оставалась. Вот и Крутов сразу нашелся, чтобы утешить ее после смерти благодетеля. Он нашелся, и смерть его нашла. Странно, конечно, вот если бы Томилин что-то им оставил, тогда мотив бы просматривался, а так… И к тому же убийца сразу был вычислен, да еще и убит сам. Как пишут в газетах – роковая случайность. Теперь из-за этой случайности всех будут дергать. Хотя, скорее всего, следователь по особо важным делам Ванин Виктор Ильич сильно усердствовать не будет. Поначалу напустит важности, железным голосом допросит нескольких свидетелей, станет настойчиво добиваться «где вы были в ночь на такое-то…», может быть, даже кого-то доведет до слез, глядишь, подписку о невыезде возьмет, но потом спокойно подошьет бумаги, напишет, что дело закрыто ввиду смерти подозреваемого, и положит на полку. И ведь на самом деле все было очевидно, но что-то не давало Дроздову покоя. Что-то не нравилось ему в несвязной на первый взгляд цепочке событий, развернувшихся на фоне объявленного наследства. Томилин оставил большие деньги. За такие бабки могли убить кого угодно. А что, если Чеканова… А что это за странный полицейский, который путешествовал с ним то ли в поисках Калганова, то ли еще зачем-то…
Виктор едва не проехал остановку. Сердито мотнув головой, он выскочил из троллейбуса в последний момент, ругая себя последними словами.
«Ты не следователь, и эти дела не имеют к тебе никакого отношения! – заявил он самому себе. – И потом, что за мальчишество! Наследник жив и здоров. На денежки никто не покушается, кроме Калганова, да и тот держится строго в рамках своей компетенции. Нужно выкинуть глупые мысли из головы. Нам с Бобровым фирму с колен поднимать нужно. Дела совсем из рук вон. Кстати, надо заглянуть к старику, он, должно быть, рвет и мечет там без меня. Вот с Калгановым разберусь и сразу к нему».
Борис сидел в номере с цифрой «27» на двери. Он был в трусах и мятом атласном халате, курил какие-то дьявольски крепкие сигареты и смотрел телевизор. По телевизору показывали мультики. Калганов пускал дым кольцами и добродушно посмеивался.
– Я люблю мультфильмы! – признался он Дроздову. – Маленький когда был, никогда ни одного мультика даже до половины не досмотрел. Батя бухой или за пивом меня посылал, или воспитывал, или телик с балкона выкидывал. Ага, в натуре, шизанутый был до предела! Вот я теперь и досматриваю, ха-ха! А ты чего приперся? Ах, да, ты же трубу тому дебилу подарил! А у меня ничего нового. Я шефу звонил. Там у них пока никакой информации.
– Зато у меня информация, – сказал Дроздов. – Здесь твой клиент.
Он сел в пустое кресло спиной к телевизору и замахал руками, пытаясь разогнать облако табачного дыма, которое Борис выпустил прямо перед его носом.
– Мой клиент? Ты имеешь в виду Томилина? – недоверчиво переспросил Калганов, уставившись на Виктора. – Это что же, наш пострел везде поспел? И он уже вступил в права наследства?
– Не так быстро. Пока он только обозначил свое присутствие. Сегодня должны начать оформление документов. Я попросил свою бывшую позвонить тебе, когда он появится. Только прошу – не прессуй его в конторе. Это может повредить ее репутации.
– Хорошо. Ради тебя не буду, – ухмыльнулся Калганов. – Как-никак, мы с тобой что-то вроде братьев по крови теперь. А я уже тут наслушался про наследство Томилина. Народ болтает, что дядюшка был чертовски богат – магазины, недвижимость, молодые любовницы… Это правда? Может, мне стоит запросить с нашего должника побольше?
– Про старика и старуху сказку помнишь? Ах да, ты даже ни одного мультика в детстве не досмотрел толком… Да нет, я думаю, борзеть тебе не стоит, хоть ты и из Москвы. Второй раз тебя могут и не выпустить из застенков.
– Такие вы тут крутые? Ладно, не волнуйся. Все будет чинно и благородно. Томилин парень покладистый, хотя и ершистый. Но тут и ребенок сообразит – с таких бабок проще заплатить, чем в прятки играть. Мы ведь процент берем за каждый просроченный день, понимаешь? Процент небольшой, как говорится, щадящий, но если сильно затягивать с отдачей…
– Надеюсь, все это юридически безупречно? – со вздохом спросил Дроздов.
– О, да! Юристы у нас хорошие, – заверил Борис. – Но, главное, у нас методы убеждения мощные.
– Да, я уже это заметил на примере полицейского Лоскутова, – кивнул Дроздов. – Кстати, вот с кем бы тебе я не советовал еще раз встретиться! Чин у него небольшой, конечно, но…
– А что, этот тоже уже вернулся? – с отвращением спросил Калганов.
– Не в курсе. Но почему бы ему не вернуться, если он здесь живет? И врачу показаться нужно, и вообще. Не хотелось бы, чтобы вы еще раз встретились.
Калганов глубоко затянулся и со злостью раздавил сигарету в фаянсовой пепельнице.
– Не волнуйся, я на рожон лезть не буду, – пообещал он и, подмигивая, добавил: – Только тогда уж по старой дружбе и ты мне помоги – если что, прикрой, ладно? Кстати! Все хочу показать тебе одну фотку – это мне киношники дали. У них там этого добра навалом. Посмотри, с какими людьми этот мудила общался! Со звездами, можно сказать… Другие всю жизнь мечтают хоть краешком глаза…
Калганов полез в свой бумажник, порылся в нем и достал оттуда цветную фотографию. Судя по всему, это был общий снимок киногруппы, сделанный еще в начале съемок, – человек тридцать на фоне хвойного леса и живописных избушек, крытых соломой. Снимок был мелковат, но Дроздов без труда узнал известных киноактеров – Виктора Звонарева, Ирину Кашину, еще парочку актеров помельче, фамилии которых не мог вспомнить, и даже режиссера Прохорова, невысокого толстого человечка, которого совсем недавно видел в какой-то передаче по телевидению. Калганов встал со своего места, навис всей тушей над Дроздовым и ткнул толстым пальцем в край фотографии.
– А вот это и есть наш красавец. Здесь он, насколько я понимаю, еще трезвый.
Дроздов не без любопытства всмотрелся в изображение молодого широкоплечего мужчины, скромно пристроившегося сбоку. Рассеянная улыбочка, волевое лицо, волнистые волосы – ничего рокового в этом человеке не просматривалось. Было ясно, что любит женщин, не дурак выпить, за себя постоять может, но не более того. Ничего зловещего Виктор в нем не заметил. Мало ли что выкидывал по молодости! Молодыми все валяли дурака. Главное, потом удержать равновесие. Правда, эти долги, скитания, конфликты… Но, возможно, теперь, когда появляются большие возможности, Томилин возьмется за ум?
– Ну что же, на подонка он вроде бы не похож, – заключил Дроздов, возвращая фотографию. – Думаю, с ним можно договориться.
– Договоримся обязательно, – заявил Калганов, пряча бумажник в карман пиджака, висевшего на спинке кровати. – Только бы твоя не подвела.
– Она женщина обязательная. Если пообещала, значит, сделает.
– А ты? Ты как узнаешь? Без мобилы-то?
– Мобилу теперь искать надо, – почесал в затылке Дроздов. – Еще неизвестно, захочет ли Лоскутов ее отдавать – обиделся, поди.
