— Алло? Мне нужен офицер Вардюк.
— Ну, я Вардюк… — донеслось из динамика после некоторого колебания.
— Вы в этом уверены? — взорвалась Мила.
— Послушайте, кто это звонит? — обиделся Вардюк. Мила представилась.
Из последовавшего короткого диалога выяснилось, что Вардюк с Любчиком в Симферополь не выезжали, а безвылазно проторчали в Ялте, в оба глаза присматривая за Бонифацким.
— Ну, чтоб не упустить… — оправдывался Вардюк.
— А один не мог остаться следить, а другой бы за мною съездил? — разозлилась Мила Сергеевна, у которой попросту не было слов.
— Так это, — замялся Вардюк. — машина-то у нас одна… на двоих…
«И мозги, видать, тоже», — сказала себе Мила.
— Вы берите такси, — предложил Вардюк, — и прямо сюда приезжайте. К нам, то есть.
Он назвал ялтинский адрес.
— Объект покамест сидит дома. Мы тут с него глаз не спускаем. Не сомневайтесь.
Пообещав Вардюку связаться попозже, а за глаза выматерив, на чем свет стоит, Мила поспешила к остановке такси. На стоянке бойкие «грачи» набросились на женщину с жадностью голодных ос, почуявших бабушкино клубничное варенье. Мила Сергеевна опомниться не успела, как уже катила на ЮБК в синем «Мерседесе» времен холодной войны. Кошелек Милы сделался легче на восемьдесят пять баксов.
— Только вы это, — начал пожилой таксист, — извините, как вас зовут?
— Ольга Петровна, — холодно отозвалась Мила.
— Оля, значит… Хорошо. А меня — Максим Иваныч.
Мила кивнула, слегка поджав губы.
— Тут такое дело, — несмело продолжал таксист. — Ежели нас кто остановит — вы моя племянница, а я — ваш дядя. Вы с Киевского самолета?
Мила опять кивнула, все больше удивляясь.
— Ну вот. Приехали к дядьке с теткой, отдохнуть. Договорились, Оля?
— Кто остановит? — не поняла окончательно сбитая с толку Мила.
— Да кто угодно… Милиция, еще кто…
Заметив в зеркале, что глаза женщины стали круглыми, как чашки, таксист успокаивающе добавил:
— К вам тут ни у кого дела нету. Наши — таксерские дела. Я на Алушту езжу, на Ялту — нет. И потом, смена не моя.
— Что, все так схвачено? — наконец поняла Мила.
— Еще как, — поддакнул таксист.
На подъезде к Ялте Мила снова связалась с Вардюком. Вардюк был тут как тут.
— Продолжаем наблюдение за домом объекта, — бодро доложил Вардюк. — Объект носа на улицу не показывает. Засел, понимаешь, как этот… ну тот… вошь за погоном.
— Давайте не терять время, — оборвала милиционера Мила Сергеевна. — Обрисуйте мне местную обстановку.
— А? Ну да… — спохватился Вардюк и не спеша приступил к рассказу.
По словам Вардюка выходило так, что пока Мила находилась в воздухе, он, Вардюк, в Крыму, а Сергей Украинский в Киеве, трудились, буквально, непокладая рук и накопали на Вацлава Бонифацкого кое-что интересное.
Добытая информация на книгу «Вацлав Бонифацкий, вехи жизни», серии ЖЗЛ, понятное дело, не тянула, но для начала операции, которую предстояло совершить Миле Сергеевне, худо-бедно годилась.
Было выяснено, например, что Вацлав Бонифацкий является совладельцем как минимум трех коммерческих предприятий. Первые два были туристической фирмой и агентством недвижимости, кредо третьей компании оставалось для милиции загадкой. Хотя некоторые данные указывали на то, что контора занималась весьма сомнительными финансовыми операциями, и имела многочисленные связи по всему СНГ. В частности, проведенное на скорую руку расследование высветило нити, тянувшиеся в столицу, а также в кое-какие прибалтийский банки.
Проживал Вацлав Бонифацкий на окраине Ялты, в предгорьях Ялтинской Яйлы, занимая симпатичный особнячок, отстроенный совсем недавно.
— Особнячок числится в собственности некоего гражданина, которого мы и следов не обнаружили, — сообщил далее Вардюк. — А сам Бонифацкий ваш, паскуда, прописан в убогой однокомнатке на последнем этаже панельной девятиэтажки. По месту прописки не появляется, хату сдает приезжим туристам. С мая по октябрь…
— В следующий свой приезд я непременно сниму у него квартиру, — съязвила Мила Сергеевна. — Скажите мне вот что, Вардюк. Вы выяснили, кто составляет его фирмам «крышу»?
При слове «крыша» таксист с опаской покосился на молодую женщину, но ничего не сказал.
Вардюк в ответ замямлил нечто невразумительное.
— Значит, вы понятия не имеете, какая из крымских группировок осуществляет криминальное прикрытие нашего с вами клиента?
Правое ухо таксиста задрожало, как у лошади.
— Ну… — Вардюк замялся. — Хм… Это…
— Что ну? — разозлилась Мила Сергеевна.
— Упустили из виду этот вопрос…
Мила потемнела лицом:
«Спасибо Украинскому за надежных ребят…»
— Имя Витрякова Леонида Львовича вам о чем-нибудь говорит? — в лоб спросила она.
— Да не особенно…
— А прозвище Винтарь вам знакомо? Его еще Огнеметом зовут.
— О! — обрадовался Вардюк. — Есть у нас такой авторитет. Крутые ребята у него собрались. Что, уже и до Киева слава докатилась?
Мила Сергеевна мрачно вздохнула. Таксист, услыхав знакомое имя, совсем скис и сгорбился над рулем.
— Связи Бонифацкого и Винтаря вы, как я понимаю, не отслеживали?..
— Не было такого указания, — немного растерялся Вардюк. — …Их иди поотслеживай, — добавил он после короткого раздумья, — потом водолазы не доныряются.
— А между тем, Огнемет и Вацлав Бонифацкий были некогда весьма близки, — проговорила Мила с холодным бешенством.
— А… — протянул Вардюк. — Понятно…
Мила прервала связь и надолго задумалась.
В отличие от Вардюка, имя Леонида Витрякова было ей знакомо очень даже хорошо. Значительно лучше, чем она бы того хотела. Леха Витряков по прозвищу Винтарь, был, во-первых, старинным другом Вацлава Бонифацкого, и, кроме того, патологическим бандитом с впечатляющим доперестроечным стажем. Вацик Бонифацкий познакомил ее с Витряковым где-то в середине 80-х, когда они оба, Боник и Мила, работали в Симферопольском горкоме комсомола. Неуемная энергия и врожденная жилка авантюриста подталкивали Бонифацкого, в числе прочего, и к весьма сомнительным знакомствам. Можно даже сказать, что Вацлава неумолимо влекло к криминалам. Собственно, Бонифацкий никогда и не скрывал от Милы — а они были хорошими приятелями в 80-е, что пришел в комсомол делать карьеру. Но как бы ни фривольно жилось Вацлаву в горкомовских пенатах, ему вечно хотелось большего.
Как и когда пересеклись пути не в меру энергичного комсомольского вожака и совершенно безбашенного беспредельщика, каким Мила всегда считала Витрякова (справедливо считала), осталось для нее загадкой, но Огнмет и Бонифацкий подошли друг другу, как перчатка к руке. Бонифацкий, пробившийся в начальники орготдела, обладал немалыми административными возможностями, которых здорово не хватало Витрякову. Леха Витряков открыл Вацлаву широкое окно в обширный уголовный мир, где продавалось или перепродавалось краденое, гуляло оружие, наркотики и много чего еще. И, наконец, Огнемет обеспечил Вацлаву Бонифацкому силовую поддержку в тех случаях, когда у того либо другие аргументы заканчивались, либо вопрос вообще иным образом не решался.
Летом 88-го года произошел крупный скандал. Многие аферы Бонифацкого выперли наружу, как прыщи на заднице. Он полетел с работы и только чудом избежал тюрьмы. Витряков к тому времени успел сколотить самую настоящую банду, состоявшую из чистейшей воды отморозков. Боевики Винтаря никого не уважали и не щадили тоже никого. Человеческая жизнь в их руках гроша ломаного не стоила. Бандой верховодили сам Леха Витряков и его сводный брат — Кларчук.
У Витрякова с Клариковым отцы были разные, а мать — одна. Леха был старше сводного брата года на два, но именно Кларчук пользовался самой плохой репутацией. Он был жесток, храбр и невероятно дерзок. Братья наводили ужас на окрестности. Вопреки дурной славе Мила легко сошлась с обоими, а с младшим — Кларчуком, у нее сложились более чем близкие отношения, завершившиеся свадьбой в 1988-м.
Но ни о сводном брате Винтаря, ни о последовавших вскоре событиях Миле Сергеевне и вспоминать не хотелось.
Когда осенью 88-го года ей пришлось спешно покидать Крым, а попросту говоря — бежать с полуострова, обгорелое тело младшего брата Винтаря лежало в морге, а над самой группировкой братьев Кларчуков (именно так ее называли) сгустились непроглядно черные грозовые тучи. Большая часть местных авторитетов и все силовые структуры спали и видели в гробу самого Витрякова и два десятка его отморозков. Шансов выжить у них не было никаких. Даже Бонифацкому, не входившему (формально не входившему) в состав группировки, следовало основательно поберечься.
В силу вышеизложенного, известие о том, что Витряков жив, да еще по-прежнему в силе, повергло Милу в уныние. Если не сказать — в страх. У нее имелись исключительно веские причины держаться от Лени Витрякова как можно подальше.
