– Обойдемся, – нехорошо засмеялся старший. – Поговорим мы потом, а сейчас… Ну-ка, братва, позабавьтесь маленько!
Кто же решил, что с ним можно вот так запросто? Подойти, размахнуться и врезать по морде. И, наверное, этот кто-то был уверен, что Антон начнет ползать под ногами в снегу и просить дяденек не бить его и не отнимать денежки, которые мама дала на мороженое. Вышел Антон из этого возраста, давно уже.
Первый, со скуластым лицом и полными губами, видимо, привык, что его все боятся в этом районе. Он и размахнулся не столько для нанесения сильного удара, сколько для того, чтобы показать, что ему все дозволено. Широкий и слабый замах окончился тем, что рука скуластого ударилась в вяло поставленный блок. Глаза хулигана расширились – он удивился такой наглости. Но в следующий момент он получил удар ногой в грудь такой силы, что его снесло, как взрывной волной.
Напарник отшатнулся и встал в боевую стойку. Он только мельком глянул на своего дружка, как тот встает, откашливается, трет куртку на груди и крутит головой. Антон чуть сместился, чтобы боковым зрением присматривать за главарем, который неторопливо подходил к ним.
– Ребята, – проникновенно заметил Антон, – я ведь и покалечить могу. Может, разойдемся по-хорошему?
– Испугался? – скривился второй хулиган и двинулся к Антону, делая по дороге ложные выпады. – А может, поиграем, а?
Его рука скользнула куда-то под куртку, и перед Антоном блеснуло лезвие ножа. Ну, раз пошла такая пляска… Когда человек не уверен в себе во время драки, он хватается за оружие, за камень, палку. И обычно такие сразу расслабляются по причине скудности своего ума, полагая, что теперь он превосходит противника, что теперь противник точно струсит. А ведь бывает и наоборот. Как сейчас вот…
Антон не стал тянуть время и сразу пошел на сближение. Его противник несколько растерялся и поэтому выставил нож перед собой чуть дальше, чем следовало. Антон сделал простое обманное движение корпусом влево, а потом сразу же нанес удар ногой снизу по руке. Одновременно с болезненным вскриком в воздух взлетел нож определенного дизайна. Антон таких повидал много, в том числе и в музее ГУВД во время учебы. В зонах подобные шлепали уголовные мастера в большом количестве. И простые финки, и вот такие – с выкидным лезвием.
Парень, держась за руку сделал шаг назад, но этого было мало. Антон достал его, проведя, как на тренировке, классический удар ногой с разворота – «маваси-гэри». Второй противник с громким болезненным выдохом отлетел в снег, а Антон развернулся к главарю.
– Так чего тебе надо? – спросил он, глядя, как цепочка в руке незнакомца стала вращаться все медленнее, а потом и вовсе замерла. – Денег отшакалить? Не получится. Эти два болвана меня не очень волнуют, а вот тебя я сейчас возьму за хоботок, да…
– Ну ты! – озабоченно рявкнул главарь и выдернул из-под куртки пистолет. Обычный «макаров». – Стоять, полиция!
– Ох ты! – расплылся Антон в широкой улыбке. – Ты еще скажи, что участковый, а это твои дружинники. У вас в областном центре что, уже официально возродили Добровольную народную дружину? А чего же они без повязок на рукаве? Непорядок!
– Заткнись, урод! Руки дальше от тела!
Антон вздохнул и с интересом стал ждать, а что же будет дальше. Правда, он старался не выпускать из поля зрения постанывающих и поднимающихся с земли уголовников. А дальше все было просто. Главарь вытащил из кармана телефон и набрал какой-то номер. Назвался он Серегиным и потребовал, чтобы ему прислали срочно «кого-нибудь». Буквально через три минуты во двор с улицы забежали двое патрульных полицейских.
– Здорово, Михалыч, – кивнул прапорщик, старший наряда. – Чего тут?
– Да вот, борзый тут один попался. Проверить надо, что за гусь залетный. Давайте его ко мне в опорный пункт.
– Может, прямо в отдел?
– Сам разберусь! А если что вскроется, то отправлю. Пусть им опера займутся. У них много всяких вопросов наберется.
Как-то неожиданно уголовники ретировались, а потом совсем скрылись за углом. Тщательно обысканный на предмет наличия оружия Антон был отконвоирован в соседний двор, где в цоколе отдельно стоящего административного здания светилась вывеска.
Дежурный обыскал Антона еще раз, даже деньги в бумажнике пересчитал, но потайного кармашка со служебным удостоверением офицера полиции он не нашел. Наконец этот Серегин завел Антона в кабинет, на двери которого Антон успел прочитать фамилию и звание. Не врал, значит.
– Ну, кто ты такой, где твои документы? – неприязненно начал Серегин.
– А каковы основания для моего задержания? – ответил Антон вопросом на вопрос.
– Так ты не уймешься? – рыкнул Серегин и свирепо нахмурил брови. Его лысеющий череп при этом смешно шевельнулся.
– А я законопослушный гражданин своей страны, и мне бояться нечего. Бояться надо тебе, капитан Серегин.
– Ой ли! Это ты мне угрожаешь, придурок?
– Тебе нравится разговаривать с применением оскорблений? – приподнял Антон одну бровь. – Я ведь тоже могу начать тебя обзывать, только что это даст, кроме конфронтации? Может, начнем не словами, а их глубоким смыслом обмениваться? Как ты, офицер полиции, можешь прибегать к помощи уголовников? Почему ты их заставил напасть на меня? В самом деле грабежами занимаешься?
– Че-во-о? – очень натурально изумился капитан. – Какие уголовники, че ты несешь!
– Хочешь честно? – вдруг предложил Антон, и его лицо окаменело. – Откровеннее я давно уже ни с кем не разговаривал. Кто бы я ни был, но вся моя жизнь подчинена одному делу, одной мечте – очистить страну от таких, как ты. Тех, кто использует свое положение в полиции для своих гнусных целей, тех, кто позорит и организацию, и погоны. Против бандитов, которых люди принимают за защитников, против людей без чести, совести и самого элементарного, пусть зачаточного, но человеколюбия.
– Да ты че! – сделал вид, что изумился Серегин. – Прямо волшебник какой-то! И как же ты будешь бороться? Волос из бороды выдернешь? Так у тебя бороды нет. А может, у тебя лампа есть, которую потереть надо?
– Нет, товарищ бывший капитан! Нет у меня ни лампы, ни бороды, ни волшебной палочки. У меня есть только горячее желание, чувство долга и обязательства, которые я взял на себя много лет назад на могиле матери.
Участковый насторожился. Не столько из-за слов задержанного, сколько из-за того, как изменилось лицо этого молодого человека, он понял, что все не так просто. Что дело попахивает чем-то серьезным. А Антон продолжал говорить, все больше и больше распаляясь и давая выход своей ненависти:
– А знаешь почему? Потому что я еще мальчишкой был, когда моя мать попала в руки вот такого же, как ты, мерзавца, который, прикрываясь формой, творил все, что ему заблагорассудится, что только взбредет в его больную садистскую голову. Она погибла! Понимаешь, ты! Погибла! Ее нашли изнасилованную и умершую на берегу реки за городом. Она жила еще несколько часов после того, как он ее увез и выбросил из машины. Жила! И ее еще можно было спасти. А этот… вурдалак ее бросил. И жил потом, сволочь, карьеру делал. Но я его нашел, слышишь! Нашел! Спустя почти десять лет нашел!
Серегин начал бледнеть, потому что в словах этого парня он ощутил такую силу, такую ненависть, что откровенно испугался. Рука капитана невольно потянулась к телефонной трубке, но Антон грохнул кулаком по столу и заорал:
– Сидеть, тварь!
Серегин вздрогнул, и зрачки его расширились, потому что задержанный вдруг сунул руку куда-то под куртку. Испытывая животный страх, капитан решил, что каким-то чудом, несмотря на два проведенных обыска, у этого человека под курткой оказалось оружие. Но Антон достал не оружие, а свое служебное удостоверение.
– Старший лейтенант Копаев, – медленно и со смаком проговорил Антон, раскрывая удостоверение перед участковым. – Управление собственной безопасности.
Он не стал объяснять, какой области принадлежат данное управление, да и Серегин был не в том состоянии, чтобы внимательно прочитать все, что в удостоверении написано. Его взгляд успел только выхватить название управления.
– Я… – капитан замялся, и его глаза испуганно заметались, как будто никак не могли сфокусироваться на одном предмете. – Я же… просто хотел установить личность. Вы по описанию подходите…
– На кого? На преступника? Быстро: фамилия, имя, кличка, в каких преступлениях подозревается, кем разыскивается?
– А-а… Э-э…
– Ясно! Чего тебе от меня надо было? Быстро давай!
– Из-за бабы это, – пробурчал Серегин, опуская голову.
Капитан не покраснел, а стал буквально малиновым. Сейчас в нем говорили не столько стыд, сколько обида, что так глупо вляпался, попался сотруднику ненавистного управления, который ему может таких неприятностей наделать, что просто… А ведь еще придется оправдываться перед тем, кому впору морду бить из-за нее…
– Что?! – не поверил Антон своим ушам. – Какой бабы? Ты что, пьян?
