Рэчел расхохоталась:
— Завтра мы все летим в Саутхэмптон. Не хочешь к нам присоединиться? Будет Ник, он живет рядом с пляжем. Ты произвела на него впечатление. Делом лучше заняться там, я считаю. Там чувствуешь себя не так напряженно, как здесь, и не надо спешить. — Как бы в подтверждение напряженности обстановки над головой Рэчел раздался хлопок, и небо озарилось золотистыми огнями. Послышался повторный хлопок, и на этот раз в небе расцвели синие и ярко-красные огоньки.
— Это что еще?..
Рэчел посмотрела на Сюзан через плечо и протянула ей руку:
— Посмотри.
Это были не просто огоньки, а салют. Сюзан слышала свистящий звук пускаемых с барж на Ист-Ривер ракет, которые взрывались в небе, рассыпаясь на шарики, зонтики и кружочки. Разноцветные огоньки отражались в реке. Дым начал окутывать ее, отчего река стала похожа на Стикс.
— С какой стати?
Рэчел обняла за плечи Сюзан:
— Сегодня Четвертое июля.
Сюзан вздрогнула от неожиданного прикосновения Рэчел. Она при этом вспомнила, что сегодня ее день рождения.
* * *
— Ах, Сью, — сказала Боб-2. — Как неудачно получилось. Кэрри дома нет.
— Как нет! Уже первый час ночи.
— Она поехала к Дженифер, Сью. Они пошли смотреть фейерверк, и Кэрри там заночует. Вечером на Ист-Ривер был праздничный салют. Да что с тобой, Сью? Ты что-то не договариваешь.
— Кэрри в порядке?
— Как обычно.
— … Как Боб?
— Тоже хорошо.
— А ты?
— Хорошо. А ты-то как, Сью?
— Все в порядке. — Если не принимать во внимание, что звонок Сюзан был грубейшим нарушением всех инструкций.
— Кэрри не забыла о твоем дне рождения, Сью.
— Передай ей, что я ее люблю.
— Ты не могла бы еще позвонить нам, Сью? Кэрри вернется в два или три часа дня.
— … Нет.
— Как жаль.
— Доброй ночи, Боб.
— Доброй ночи, Сью. С днем рождения.
Сюзан повесила телефонную трубку. Она звонила из кабинета Рэчел. В коридоре Тед Скэлли также повесил трубку. Он видел, как она проскользнула в кабинет, и стала набирать номер. Скэлли воспользовался параллельным телефоном, чтобы подслушать разговор.
Какой-то толстяк назойливо колотил в дверь спальни Рэда Сейлеса. Тот натянул покрывало на голову, тщетно надеясь на то, что стук прекратится.
— Мартин!
Этот толстый выкрикивал что-то о марсианах. Сейлес накрыл голову подушкой. Нет, звали явно не его. Его организация не занимается марсианами, даже если они прилетели, чтобы завоевать планету. Вызывайте таможенную службу, отдел по чрезвычайным ситуациям. Может, они решают эти вопросы. Вызовите морских пехотинцев, в конце концов. Это наверняка по их адресу. Вторжение, революция, гражданское неповиновение… — это по их части.
— Мартин, ну вставай же.
Оказывается, зовут его, Мартина, и марсиане здесь ни при чем. Так нарекла Сейлеса мать. Она была единственным человеком, кто к нему так обращался, да еще компьютеры, выдававшие чеки и счета на имя Сейлеса. Благодаря матери, Сейлес нарастил себе живот.
Сейлес приподнял край подушки:
— Ну, что там, ма?
— Тебя к телефону.
— Я сплю.
— Это из полиции.
— Я преступлений не совершал.
— Мартин, подойди же к телефону.
Сейлес неохотно встал с кровати, набросил пижаму и направился к телефону на лестничной площадке. Мать уже ковыляла вниз по лестнице. Было слышно, как она ступает, тяжело дыша.
— Мам, ложись спать. Еще только три часа ночи.
— Я приготовлю тебе что-нибудь поесть.
— Мам, ну кто же ест в такое время.
— Но ведь уже три часа.
— Вот именно поэтому и не надо ничего готовить.
— Мартин, ты должен есть. Все должны есть.
Сейлес вздохнул и поднял трубку:
— Слушаю.
— Сейлес?
— Да.
— Это Чиф Олдрих.
— Слушаю.
— Я разыскиваю Барнса.
— У меня его нет.
— Не знаешь, где он может быть?
— Где ему быть, если не дома. Тем более в три часа ночи.
— Ты не мог бы дать номер его телефона?
— Вот этого я сделать не могу, Чиф. Тебе придется позвонить дежурному офицеру.
— Я уже звонил. Он не знает.
— Надо было попросить вызвать Барнса по сигнальному устройству.
— Он пообещал вызвать и передать, чтобы Барнс позвонил мне. Это было час назад. Я еще раз позвонил дежурному. Он сказал, что вызывал Барнса каждые три минуты, но он на сигнал не отвечал. Офицер дал понять, что если Барнс не хотел выйти на связь, то тут уж он не может ничего поделать.
— Полагаю, он выпал из кармана.
— Как тебя понимать?
— Это значит, что я понятия не имею, где он. Скажи, что ему передать, и завтра утром я ему все сообщу.
— Я хотел переговорить с ним по поводу таксиста по имени Нидлмэн. Это тот, который подвозил Ван Митера. Таксиста убили где-то на Западной Двадцать восьмой улице, между Девятой и Десятой улицами, за гаражом Главпочтамта. Там, где спортивная площадка и новостройка. По ночам там не бывает ни души. Похоже на вооруженный грабеж. Убийца взял кассу и очистил бумажник таксиста.
— Вооруженный грабеж не по нашей части, Чиф. Это в вашей компетенции.
— Это был не просто грабеж. Произошло убийство.
— Ну и что? Это тоже ваш хлеб.
— Верно. А кто будет расследовать возможную связь между убийствами таксиста и Ван Митера? Ведь именно Нидлмэн подвозил Ван Митера, когда того убили.
— Таксиста замочили из пистолета 22-го калибра?
— Тридцать восьмого. Стрелял профессионал и стрелял прямо в затылок.
— Тяжелые времена… Чтобы свести концы с концами, наемные убийцы уже вынуждены убивать таксистов.
— Может, федералы-умники объяснят мне, в чем тут дело?
— Не понял, Чиф.
— Ван Митер не был чист, вы об этом молчите? У него были свои делишки? Та стерва, с которой видели Ван Митера, трахалась с ним за обещанную наркоту, а когда ее не получила, то решила его замочить, не так ли?
— Послушай, Чиф. Мы не утверждали, что Ван Митера пришил кто-то другой. Просто мы не сообщили прессе, что это сделала она.
— Так вот. Эта сука ухлопала Ван Митера. Теперь она сделала то же самое с Нидлмэном. Если не она, то кто-то другой порешил таксиста вместо нее, чтобы убрать свидетеля.
— Не думаю, Чиф. Я хочу сказать…
— У Нидлмэна, между прочим, остались жена и ребенок. Вы его подставили, не позаботившись о безопасности. Умники хреновы.
— Спасибо за звонок, Чиф. Я сообщу Барнсу о…
На другом конце провода уже никто не слушал.
— … возможной связи между убийствами.
Сейлес повесил трубку, сходил в ванную и направился было в спальню.
— Мартин?
— Я уже поговорил, ма. Пойду спать.
— Я сделала бутерброд с ветчиной.
— Не буду, спасибо, ма.
— Надо поесть, Мартин.
Вздыхая, Сейлес спустился на кухню и съел бутерброд с ветчиной, за которым последовал соленый огурчик и ломтик шоколадной сдобы. Все это он запил двумя стаканами молока. Каждому приходится есть и умирать. Но то, что люди начали умирать толпами, не говорило о связи первого и второго. Связи с чем? И что значит «толпами»? Это как лишний вес?
— Куда ты направляешься, Мартин?
— Надо позвонить.
— Позвони из кухни. Я тебе еще бутербродик сделаю.
— Это служебный разговор, ма. Я позвоню наверху.
Сейлес не знал номера телефона Олдриха, поэтому позвонил в Управление полиции и попросил соединить с ним. Телефонист сказал, что Олдриха на месте нет, так как была еще половина четвертого утра. Сейлес настаивал, объяснив, что он только что разговаривал с ним. Не зная, откуда звонил Олдрих, он тем не менее попал в точку. Телефонист извинился за оплошность и соединил Сейлеса с Олдрихом.
— Это я, Сейлес.
— Что ты хочешь мне сказать, чертов умник из федерального бюро?
— Вот ты сказал, что мы подставили таксиста, а ведь мы этого не делали. В информации о деле, с нашей подачи, имя Нидлмэна не фигурировало. Кроме твоих и моих ребят, никто не знал, что Нидлмэн работал таксистом, а значит, что он мог выступить свидетелем. Да еще те ребята, что присутствовали на встрече, ну и, естественно, сам Нидлмэн. Если он начал трепать языком в гараже или кому-то проболтался, то это его проблемы. Если это не так, то с нашей стороны утечка информации. И, наконец, убийство Нидлмэна с целью ограбления отметает всякую связь с убийством Ван Митера.
— Нидлмэн занимался частным извозом, — исключил Олдрих первое предположение Сейлеса.
— Ты хочешь сказать, он не работал в таксопарке?
— Именно.
— Тогда это наша проблема. А не мог он трепануться где-нибудь в баре дружкам, своему ребенку, шурину, жене?
— Жена сообщила, что она единственная, кто знает о случившемся. В бары он не заглядывал. Только работа и дом. Мы уже все выяснили, чертов умник.
— Тогда это наша проблема.
