– Обыщите его шмотки, – приказал шеф.
Они обыскали пиджак, брюки, носки и бросили их ему. Трое мужчин остались в комнате с Ксавье, четвертый наблюдал за Женевьев в соседней.
В шляпе, висевшей в прихожей, у Ксавье был спрятан пистолет калибра 6,35.
Скоро Женевьев вышла, белая, как покойница.
– Не волнуйся, – еле слышно попросила она.
Ксавье еще ни разу не видел, чтобы похищение закончилось по-честному. Ты посылаешь выкуп, а взамен получаешь труп.
– Она могла бы взять с собой немного денег, – предложил Ксавье. – Вдруг пригодится.
Шеф заколебался.
– А они у тебя есть?
– Да, там… – показал Ксавье на прихожую.
Они пошли за ним, и он указал на пальто, висевшее под шляпой.
– Там.
– Погоди, – остановил его шеф.
Один из четверки подошел и принялся обыскивать пальто. Ксавье немного продвинулся вперед и поднял руку. Его пальцы касались шляпы. Главарь стоял за ним.
Ксавье обернулся, словно хотел что-то сказать Женевьев, оставшейся на пороге комнаты.
Главарь машинально повторил движение Ксавье, который воспользовался этим, чтобы запустить пальцы в шляпу. С одной рукой Ксавье не мог скрутить человека, осматривавшего пальто и превратить его в живой щит.
Поэтому, едва схватив маленький пистолет, он выстрелил в главаря. Тот крутанулся, прижав обе руки к горлу.
Женевьев закричала. Мужчина, обыскивавший карманы пальто, бросил его, но Ксавье уже всадил ему пулю в голову.
Перекрывая тихие выстрелы пистолетика, раздалась автоматная очередь.
Ксавье упал не сразу. Прислонившись спиной к вешалке с подставкой для зонтиков, он выпустил остаток обоймы в третьего противника, который выронил автомат.
– Окно! Окно! – закричал Ксавье.
Женевьев побежала к окну спальни, и единственный остававшийся на ногах нападающий выстрелил в нее.
– Ой! – вскрикнула она с болезненным удивлением, уцепилась за двойные шторы и медленно сползла на пол.
В восстановившейся тишине двое оставшихся в живых, один из которых был ранен в плечо, удрали.
* * *
Соседи и консьержка вызвали полицию через несколько минут после перестрелки. Узнав о случившемся, Бло решил выйти из дома раньше обычного. Консьержка заявила, что четверо мужчин поднялись около семи часов.
Бло склонился над одним из тел и узнал Ксавье.
– Удар не заставил себя ждать, – обратился он к Мерсье.
– Он мертв?
– Похоже на то.
Вскоре прибыл судмедэксперт. Трое мужчин были мертвы, но Женевьев еще дышала, несмотря на пулевое ранение в спину. Ее срочно отправили в больницу.
Собрав улики, Комиссар Бло взял документы убитых. Когда трупы увезли и эксперты покинули квартиру, он сел за стол и просмотрел бумаги.
– Так я и думал, – прошептал он.
– Что? – спросил Мерсье.
– Фабр легко задурил головы этим типам. Они из Сент-Этьена, бывшие партизаны, привыкшие к силовым акциям. Не удивлюсь, если один из них окажется его дальним родственником. Нужны были именно такие люди, на которых репутация Ла Роки и Ксавье Аде не произвела бы впечатления. Во-первых, они их просто не знали. Но даже если бы навели справки, все равно взялись бы за работу. Им все равно с кем иметь дело.
– К тому же, на их стороне был эффект внезапности…
– Да, вначале, но Аде спутал им карты и, в конце концов, именно он застиг их врасплох. По-моему, они хотели их увести, а Аде взбунтовался. Обратили внимание, что оба Аде одевались в спешке?
– Странно, что эти типы из Сент-Этьена пошли на дело с документами.
– Они отправились сюда как на увеселительную прогулку и, можно сказать, им повезло.
– Как сказать…
– Вспомните схватку с неграми в Марселе. Если бы Ла рока вернулся сегодня вовремя, погибли бы все четыре незванных гостя. Да и с Аде, будь у него две руки, результат оказался бы таким же.
– Многообещающее начало.
– Организуйте плотное наблюдение за Грегуаром и Фабром. Свяжитесь с Сент-Этьеном, пошлите установочные данные на убитых. Пусть составят для нас полный список их родственников. Кордоны на всех дорогах вокруг Сент-Этьена, наблюдение за вокзалом. Искать двух молодых мужчин, один из которых, возможно, ранен в плечо. Это мог быть тот, кто уронил в коридоре автомат. Действуйте, старина, действуйте.
– Встречаемся на Набережной?
– Да, я побуду тут еще немного.
Мерсье после секундного колебания вышел. Было девять часов утра. Около десяти зазвонил телефон.
– Алло? – ответил Бло.
– Алло! Отличная новость. Это ты, Ксавье?
Бло издал ворчание, будто не до конца проснувшийся человек.
– Я с Фанфаном. Мы подцепили клиента, у которого можно купить дом. Потрясный вариант в Нормандии. Алло? Ты меня слушаешь?
– Говорит комиссар Бло. Жду вас в вашей квартире. Дело серьезное.
– А что вы делаете в моей квартире?
– Дело серьезное, – повторил Бло и положил трубку.
Через двадцать минут запыхавшийся Ла Скумун влетел в квартиру.
– Сюда, – позвал Бло, по-прежнему сидевший за столом в столовой.
– Что все это значит?… – пробормотал Ла Скумун.
– То, что вы ошиблись эпохой.
Ла Скумун выбежал из комнаты.
– Женевьев! – крикнул он. – Ксавье! Женевьев! – (Вскоре он вернулся.) – Где они? Да отвечайте же, черт побери!
– Хватит кричать и бегать. Сядьте, и мы сможем поговорить.
Ла Скумун сел. Его взгляд был суровым.
– Ваш друг Ксавье Аде убит на месте. Его сестра Женевьев пока жива. Ее сейчас оперируют.
Он посмотрел на гангстера, чье лицо стало непроницаемым.
– Вашему другу нанесли визит, который, очевидно, должны были нанести вам. Он убил двоих, но гостей было четверо. Полагаю, вы никого не ждали, иначе остались бы?
– Кто это сделал? Почему?… Кто это сделал? – спросил он совершенно спокойным голосом.
– Вы только что приобрели кабаре… А вам известно, как завистливы люди…
Ла Скумун поднялся.
– В какую больницу отвезли Женевьев?
– В «Ларибуазьер». Это рядом с Северным вокзалом.
Ла Скумун развернулся на каблуках и направился к двери.
– Я тоже поеду, – решил Бло.
Они вышли вместе, но молча, и сели каждый в свою машину. В автомобиле Бло сидел шофер.
Они встретились в отделении неотложной помощи. Женевьев еще была в операционной. Ла Скумун, не желая смешиваться с толпой посетителей, расхаживал по внутреннему двору.
Комиссар Бло приказал приготовить для раненой отдельную палату. Она одна может дать показания, если выживет, а общая палата не располагает к откровенности.
Он первым узнал, что Женевьев выкарабкается. Ее провезли на каталке. У нее было лицо покойницы, какое придает живым послеоперационный шок. Комиссар вышел и приблизился к Ла Скумуну.
– Она будет жить.
Ла Скумун немного сжался.
– Она не заслуживала такой смерти, – добавил Бло.
– Ксавье тоже, – прошептал Ла Скумун.
– До завтра к ней нельзя. Она очень слаба.
– Я только посмотрю издали.
Оба направились к палате. Ла Скумун прижался лбом к стеклянной двери. Изнутри медсестра сделала знак не входить. Ла Скумун взмахом руки велел ей отойти в сторону, чтобы увидеть Женевьев.
Лицо Ксавье накладывалось на лицо его сестры. Роберто закрыл глаза.
– Не может быть, – пробормотал он, отошел от двери и посмотрел на Бло.
– Что вы собираетесь делать? – тихо спросил комиссар.
– Не знаю. Я уже ничего не знаю.
– Хотите увидеть Аде? Лицо не пострадало.
– Очень хочу.
Он согласился сесть в машину комиссара. Тому хотелось задать Ла Роке сотню вопросов, но он хранил молчание.
Ксавье лежал на мраморном столе, накрытый простыней. Бло снял ее с лица. Служащий подал заключение: из тела Ксавье извлекли восемь автоматных пуль калибра девять миллиметров. Практически мгновенная смерть.
– Он не страдал, – сказал Бло. – Остальные тоже.
Он показал на два других трупа.
Взгляд Ла Скумуна уставился в одну точку.
– Мы вместе выросли, – сказал он.
Через некоторое время он встряхнулся.
– Можно посмотреть на других?
Бло открыл лица. Они были изуродованы. Ла Скумун их не знал.
– Разрешение на похороны будет выдано вечером. Вы возьмете на себя остальное?
– Да. Для Ксавье я сделаю все, что нужно. Похоронное бюро заберет тело.
– Ну что ж, а я займусь живыми. Всегда так. После мертвых занимаешься теми, кто их убил. Вы так не считаете?
Они шли к двери. Их шаги гулко отдавались на плиточном полу.
– Считаю.
– Значит, тоже займетесь живыми?
Черные глаза Ла Скумуна вернули свой блеск.
– Я, – ответил он, глядя Бло в лицо, – займусь похоронами моего друга.
Бло посмотрел вслед этому человеку, оставшемуся теперь совсем одиноким, и подумал о первоочередных мерах.
Первое: защитить Женевьев Аде от возможного покушения; она оставалась единственным свидетелем.
Второе: проследить за похоронами Ксавье Аде. Оцепить кладбище, например.
Фанфан сразу сказал Ла Скумуну:
– Не вздумай туда ходить. Это самоубийство!
