— Слушай, майор, можешь попробовать домой к Зинке съездить. Одна из бортпроводниц наша бирюзовская, и, кажется, у нее отгулы.
Скворцов записал адрес стюардессы и погнал к ней. Девушка действительно проводила отгулы в Бирюзовске, но дома Скворцов ее не застал.
— Зинка с Яшкой на пляже. Они уже месяца три женихаются, и дома она только ночует. — Недовольным тоном сообщила ему мать Зины.
— Мне она очень нужна. Помогите найти! — Взмолился Сергей.
— Что же, мне по пляжам за ней бегать?! — Возмутилась родительница. Сергей понял, что придется дипломатничать. Он рассказал женщине, что разыскивает исчезнувших друзей и опасается за их жизнь. Друзья летели в Москву на рейсе, который обслуживала Зина. Он в долгу не останется.
Мамаша выглянула в окно и громко крикнула:
— Сашка!? Ну-ка быстро домой.
Сашкой оказался брат Зины, тринадцатилетний подросток. Поручив ему поиск дочери на пляжах Бирюзовска, строгая родительница посчитала, что сделала для визитера все, что смогла.
Мальчик оказался смышленым, и Сергею долго поисками заниматься не пришлось. Молодые облюбовали дикий пляж за чертой города, и Саша их тайное место давно проведал. Голубки ворковали под скалой, и без Сашки Рогов отродясь бы их не нашел. Жених появлению Сергея не слишком обрадовался, особенно желанию незнакомого мужчины говорить с невестой с глазу на глаз. Но Скворцов не обратил на ревнивые взгляды жениха Яши ни малейшего внимания и, усадив Зину на разогретый солнцем камень, показал ей фотографии Нелидова и его телохранителя. Зина посмотрела на фото и тут же признала пассажиров:
— Это же Алексей Михайлович. Я его прекрасно знаю! С его дочкой училась. А этот мужчина летел с ним рядом. — Радостно откликнулась девушка. Сергей понял, что ему сегодня везет. Зина не только признала обоих путешественников, но и заметила, как они, прибыв в Домодедово, прямо у трапа уселись в милицейские «Жигули»: — Их молодой сержантик встречал. Красивый парнишка, беленький, голубоглазый. Я его хорошо запомнила. — Сообщила стюардесса и покраснела.
Вернув невесту ревнивому Яше, Сергей поспешил к машине.
— Мальчишку-то забери. — Недовольно крикнул жених ему вслед. Остаться в компании наблюдательного братишки невесты ему вовсе не светило. Но Сашка уезжать с пляжа наотрез отказался и, чтобы его не словили, сиганул со скалы в море. Посочувствовав влюбленным, Скворцов вернулся в город один. Жену Рогова он сегодня уже видел, а Нину Петровну решил пока не навещать. Она хоть и начинала волноваться, но муж предупредил перед отъездом, что из Англии звонить, возможно, не будет. Жена капитана ждать привыкла, в панику пока не впадала, и Сергей решил ее до поры не тревожить. Полной уверенности, что путешественники погибли, у него не было. Он еще наделся, что их, возможно, похитили. Завтра он решил лететь в Москву, и для этого собрать отряд. Назначив на вечер совещание, позвонил отставному полковнику КГБ Марджакову, ушедшему в отставку вскоре после завершения Афганской войны:
— Илья Семенович, говорит майор Скворцов. Мне очень нужно с вами встретиться. — Сергей знал, что бывший контрразведчик не любит, когда его берут за «жабры», но времени на протокол у него не было.
— Здравствуйте, Сережа. Вообще-то я сегодня имел другие планы. Но если у вас такая срочность, приезжайте.
— Простите, Илья Семенович, но у меня действительно полная вешалка. — И Сергей почувствовал, как полковник на другом конце провода улыбнулся. «Вешалкой» афганцы обозначали ситуацию, близкую к пределу, и Марджаков, конечно, это помнил.
— Ну раз полная «вешалка», жду. — Ответил Илья Семенович и положил трубку.
Через пятнадцать минут Скворцов притормозил свою «Ниву» возле забора Марджакова. Дом отставного полковника прятался в зарослях старого сада и с улицы не просматривался. Хозяин сам открыл калитку.
— Вижу, приспичило. — Улыбнулся он, запуская посетителя: — Все на «Ниве» катаешься. Сколько же ей лет?
— Забыл. Много.
— Не пора сменить на какой-нибудь джип?
— Мне Степа Хорьков ее поддерживает, а иномарки не люблю.
— Да, мы, афганцы, народ консервативный. — Согласился Марджаков, пропустив Сергея в беседку: — Если можно, покороче. Мы с женой в гости собрались.
Скворцов вкратце обрисовал отставному полковнику историю с исчезновением двух жителей Бирюзовска, включая беседу со стюардессой. Марджаков тут же забыл о походе в гости и потребовал подробностей. Сергей описал предысторию, не утаив о звонке Голенева из Англии.
— Дело выглядит скверно. — Согласился бывший контрразведчик: — От меня что требуется?
— В Москве Нелидов с Роговым собирались пробыть меньше суток. Алексея Михайловича там ждал человек с билетом до Лондона, а Рогов брал билет в два конца. Мне позарез нужно иметь сводку происшествий за это время. Я знаю число, и даже часы — восьмое июня с четырнадцати тридцати до двадцати двух. Можете мне помочь с этим?
Марджаков молча извлек из кармана мобильный телефон и набрал номер:
— Коля, здравствуй, Илья Марджаков беспокоит. Прости, что без вступления. Завтра в Москву прилетит мой знакомый, подготовь ему, пожалуйста, распечатку по «уголовке» в Москве и области за восьмое июня. А подробности он сам тебе расскажет. Я ему дам твой рабочий телефон. Спасибо. Привет Верочке. — И, отключив телефон, повернулся к Скворцову: — Записывай номер, майор.
* * *
По случаю завершения учебного года сэр Чарльз Вайтли пригласил чету русских на ужин в свой замок.
Голенев надел белоснежную рубашку и даже повязал галстук. Вечером в июне особой прохлады уже не наблюдалось, но на прием к ректору он решил ехать в костюме. Набросив на руку пиджак, зашел в спальню, где одевалась Ира. Они вчера посетили самый дорогой магазин города и приобрели специально для этого случая великолепное платье из золотистого шелка. И сейчас, восхищенно разглядывая молодую жену, Голенев вспомнил Тоню. Ей он вечернего наряда купить так и не успел. Тоня тогда отправилась на вечер скрипача Корзона в наряде дочки Нелидова. Может быть поэтому он вчера заставил Иру посетить еще и ювелирный магазин, где подарил ей великолепное ожерелье из темных изумрудов. Она примерила это ожерелье у зеркала и повернулась к мужу:
— Оно для меня слишком шикарное. Тебе не кажется?
— Ты вся у меня шикарная. В ожерелье или без него. Но мне нравится.
— Тогда оставлю. Я, вообще, жутко боюсь ехать к этому дядьке. Он же аристократ. Как там себя вести? И по-английски я быстро говорить не смогу. В Москве без практики язык забыла.
— Язык ты восстановила, а как себя вести, по ходу сообразим. Я ведь тоже не слишком часто бывал в замках. Будем делать вид, что нам это не впервой.
— Постараюсь. Ты у меня сам сегодня, как с картинки. Господи, не увели бы! Там, небось, будет полно красивых женщин. Не смей ни на кого, кроме меня, смотреть, — приказала Ира, с трудом удерживая строгость в голосе.
— Есть, мой генерал. — Улыбнулся Олег, глядя в счастливые глаза супруги. Такой веселой и задиристой он жену еще не видел. Вчера, до поездки в город, Иру ждал еще один подарок. Молодая женщина услышала голос мамы и узнала о чуде, сотворенном доктором. Елена Ивановна поправилась. И хоть, по словам Олега, ей еще предстояло побыть в клинике, радость от известия переполняла все существо волновавшейся дочери.
Машину Голенев вывел из гаража заранее. Усаживая жену в мягкое лайковое кресло «Ягуара», он подумал, что лимузин его молодой супруге идет не меньше платья. Но высказывать своих соображений вслух не стал. Они выехали на узкое грунтовое шоссе, что вело в сторону Сванси. Отправляясь в гости к ректору, Олег не слишком обеспокоился этикетом аристократа. Его гораздо больше волновал предстоящий с ним разговор. Он и часы с гравировкой «Bear with honour» вез с собой не на руке, а в кармане.
— Ты все думаешь об этой женщине? — Спросила Ира, заметив его задумчивость.
— Нет, моя хорошая. Я о ней вовсе не думаю. Мне придется сегодня открыть сэру Чарльзу одну очень тягостную подробность. Если мое предположение подтвердится, это может сильно повлиять на наши отношения. Но молчать дольше я не имею права. И так откладывал разговор, пока мальчишки не получили дипломы.
— Ты о чем?
Он положил свою руку ей на коленку:
— Прости, Иришка. Может быть, я потом тебе и расскажу. А сегодня говорить об этом дважды не хочется.
Она кивнула, надела наушники и, откинувшись на подголовник кресла, стала слушать музыку. Вырулив на основную трассу, Олег прибавил скорость и ударился в воспоминания. Мощный двигатель «Ягуара» работал бесшумно, и в салон, нисколько не мешая течению мысли, проникал лишь шелест резины.
Голенев прекрасно помнил далекий военный эпизод. Они ехали в открытом «Газике» из Кандагара на базу пятого отряда. База состояла из стационарного блокпоста, усиленного двумя установками БЭЭМКА, склада горючего, палаточного городка для бойцов и маленького аэродрома. На «взлетку» этого аэродрома должен был приземлиться транспортный «Антошка» со штабным офицером из Москвы. Штабист намеревался провести ревизию базы и проследовать в Кандагар. Голеневу предстояло встретить москвича и доставить его в город. Обратно бы их сопровождал БМП с автоматчиками. Московского гостя, без серьезного сопровождения, везти бы не стали, а для себя капитан решил охраны не брать. До места всего двенадцать километров пути. Им предстояло миновать разрушенный ракетами, давно покинутый жителями аул, и ровное, как стол, плоскогорье. Мест для засады там найти трудно, и встречи с «духами» не предвиделось. Но когда подъезжали к развалинам, он все же положил «калаш» на колени и внимательно оглядел остатки саманных заборов и хижин. Трое «духов» выскочили прямо перед бампером их джипа и вскинули автоматы. Голенев успел дать очередь раньше. Двоих скосил сразу, а один схватился за живот и побежал в сторону развороченной ракетами хижины. Афганцы строили свои дома из глины вперемежку с рубленой соломой, и после взрыва стены превращались в пыльную трухлявую массу. Оружие раненый бросил, и Олег, преследуя его, стрелять не стал. Через двадцать метров «дух» упал на живот и признаков жизни не подавал. Голенев приблизился к нему и только хотел нагнуться, чтобы перевернуть на спину, как раненый перевернулся сам и выстрелил из пистолета. Пуля просвистела рядом с плечом капитана. Олег дал очередь, и моджахед затих. В его грудь угодило не меньше десятка пуль.
