Голенев прекрасно помнил далекий военный эпизод. Они ехали в открытом «Газике» из Кандагара на базу пятого отряда. База состояла из стационарного блокпоста, усиленного двумя установками БЭЭМКА, склада горючего, палаточного городка для бойцов и маленького аэродрома. На «взлетку» этого аэродрома должен был приземлиться транспортный «Антошка» со штабным офицером из Москвы. Штабист намеревался провести ревизию базы и проследовать в Кандагар. Голеневу предстояло встретить москвича и доставить его в город. Обратно бы их сопровождал БМП с автоматчиками. Московского гостя, без серьезного сопровождения, везти бы не стали, а для себя капитан решил охраны не брать. До места всего двенадцать километров пути. Им предстояло миновать разрушенный ракетами, давно покинутый жителями аул, и ровное, как стол, плоскогорье. Мест для засады там найти трудно, и встречи с «духами» не предвиделось. Но когда подъезжали к развалинам, он все же положил «калаш» на колени и внимательно оглядел остатки саманных заборов и хижин. Трое «духов» выскочили прямо перед бампером их джипа и вскинули автоматы. Голенев успел дать очередь раньше. Двоих скосил сразу, а один схватился за живот и побежал в сторону развороченной ракетами хижины. Афганцы строили свои дома из глины вперемежку с рубленой соломой, и после взрыва стены превращались в пыльную трухлявую массу. Оружие раненый бросил, и Олег, преследуя его, стрелять не стал. Через двадцать метров «дух» упал на живот и признаков жизни не подавал. Голенев приблизился к нему и только хотел нагнуться, чтобы перевернуть на спину, как раненый перевернулся сам и выстрелил из пистолета. Пуля просвистела рядом с плечом капитана. Олег дал очередь, и моджахед затих. В его грудь угодило не меньше десятка пуль.
Поверженный враг лежал на спине, широко раскинув руки. Голенев нагнулся, подобрал пистолет и внимательно осмотрел убитого. Одет он был в халат и белые штаны, голову покрывала чалма. Типичная одежда местного дехканина. Но лицом враг на афганца вовсе не походил. Голенев давно научился различать национальность воющих против контингента племен. Пред ним лежал не таджик, не пуштун и не узбек. Это был европеец. Тонкие черты загорелого лица, руки с длинными породистыми пальцами, на одном из них обручальное кольцо, а на запястье золотые часы. Ни документов, ни знаков отличия. Единственное, что обнаружил Голенев в кармане белых штанов убитого, был миниатюрный англо-афганский разговорник. «Мушавер», — решил Олег. Так наши афганцы называли иностранных советников. Водитель, рядовой Славкин, и старшина сверхсрочной службы Ходжаев подошли поглядеть на труп. «Ладно, поехали», — сказал им Голенев и направился к машине. Уже подъезжая к базе, старшина тронул Олега за плечо и протянул ему золотые часы: «Возьми свой трофей, капитан». «Оставь себе», — ответил Голенев. Но Ходжаев усмехнулся и запихнул часы ему в карман: «Мы твои должники. Я так шустро грохнуть бы их не сумел, и мы трупы. А насчет трофея не беспокойся, мы с водителем кое-чем с тех двоих разжились».
Олег не стал уточнять, чем именно, и с тех пор возил часы в своем походном рюкзачке. Один раз расстался с ними в Бирюзовске. На деньги, полученные от скупщика, он тогда приоделся. Но часы к нему вернулись. «Картье» со знакомой гравировкой на тыльной стороне обнаружил Степан Хорьков в сейфе бандита Турка. Тогда Голенев их и надел на руку.
За воспоминаниями чуть не проскочил знак «Вайтлихолл». Резкий поворот на боковую дорогу заставил Иру вскрикнуть.
— Прости, я задумался и едва не проехал имение нашего ректора. Не ударилась?
— Нет, только напугалась.
Они подъехали к воротам старинного парка, которые раскрылись, пропустив машину.
Сэр Чарльз встретил их у парадной лестницы. Он стоял в бархатной куртке, с бантом вместо галстука и улыбался:
— Простите, что я одет несколько по-домашнему, но смокинг для нашего ужина слишком официален. Сегодня вы у меня единственные гости.
— Вы великолепно выглядите, — ответила Ира, чем доставила старику видимое удовольствие.
Лакей в ливрейном жилете распахнул парадные двери, и гости с хозяином вошли в огромный холл. Каблучки Иры в его величественном пространстве выдали звонкое эхо. На стенах холла в массивных золотых рамах висели картины, а возле арочного прохода в глубины аристократического жилища замерли манекены-рыцари в железных доспехах. Сэр Чарльз провел гостей по длинной галерее, они поднялись по широкой каменной лестнице и очутились в столовой. На длиннющем столе горели свечи и стояли три прибора великолепного, расписанного синим кобальтом старинного английского фарфора.
Хозяин усадил чету рядышком, а сам устроился напротив. Все тот же лакей открыл бутылку вина и разлил по бокалам.
— За вашу очаровательную супругу, — улыбнулся Вайтли и, приподняв свой бокал, пригубил вино: — А пока нам подадут кролика с артишоками, я бы хотел немного узнать у вас о войне в Афганистане? Вы, может быть, не в курсе? Но там воевал и мой сын.
— Я слышал об этом. — Признался Олег: — Что вас интересует конкретно?
— Меня интересует, где вам довелось воевать?
— Проще сказать, где я не воевал. Но если не возражаете, мы об этом поговорим немного позже. А пока я бы сам хотел вас кое о чем спросить?
— Не возражаю, капитан, спрашивайте.
— Профессор университета Дэн Вайтли ваш сын и наследник?
— Да, он мой сын, но не наследник.
— Это как? — Удивился Голенев.
— По закону владения у лорда наследует только старший сын. Во всей Англии нас не больше тысячи, и вся земля королевства принадлежит нашим семьям. Этот закон принят палатой лордов очень давно. Чтобы наши земли не делились на мелкие поместья, они переходят в руки только одному наследнику. У меня три сына. Старший Дэвид погиб в Афганистане, и имение наследует средний сын Донавальд. Младшему Дэну ничего не достанется, но он не слишком переживает. Имение это большая забота, и вовсе не так много радостей, как думают непосвященные. Да и расходы огромные. Мне, например, едва хватает жалованья ректора, чтобы поддерживать дом в порядке, а на парк и пруды уходит почти вся рента. В связи с этим я очень стеснен в средствах.
— Это заметно. — Улыбнулся Олег.
— Напрасно смеетесь. Я обязан жить так, а не иначе. Сие не зависит от моего желания.
— Я не смеюсь. Но вернемся к вашему сыну Дэну. Он женился на русской девушке и работает на кафедре русского языка. Нет ли у него планов заняться каким-нибудь бизнесом в России?
Сэр Чарльз расхохотался:
— Помилуйте, Дэн и бизнес понятия совершенно несовместимые.
— Странно. А я знаю, что ваш сын недавно стал директором одной российской фирмы и владеет контрольным пакетом ее акций.
— Уверен, вы, капитан, ошибаетесь. Откуда у вас такая удивительная информация?
— Дело в том, что я тоже владею акциями этой компании, и вдруг узнаю, что ее генеральным директором является Дэн Вайтли.
— Скорее всего, это другой Вайтли. Хотя я всех членов нашей фамилии знаю и, кроме сына, Дэном никого не зовут.
Лакей принес жаровню, ловко разделал запеченного с овощами кролика и разложил по тарелкам. Олег и Ира пронаблюдали, чем и как хозяин начнет есть это блюдо, и приступили к трапезе.
— Великолепная еда. — Похвалил Олег.
Сэр Чарльз кивнул:
— Бригс хорошо готовит. Недаром еще его прадед служил нашей семье в замке. — И снова поднял свой бокал: — А сейчас я хочу сказать о главном, ради чего я и пригласил вас, мистер Голенев и вас, мисс Ирен. Позвольте предложить тост за вашего протеже доктора Юлия Постникова. Мы гордимся, что вырастили в наших стенах такого студента, и намерены просить его остаться на кафедре в качестве профессора. Надеюсь, вы не против?
Голенев от прямого ответа уклонился. Он рассказал ректору, для чего привез своих ребят в Англию и чего ждет от них теперь.
— Я вас не тороплю. Но все же подумайте. В объединенной Европе юношу ждет большое будущее.
Голенев выразительно посмотрел на Иру и спросил по-русски:
— Не жалеешь, что отказалась от такой заманчивой партии?
— Пошел к черту, — ответила Ира и обворожительно улыбнулась сэру Чарльзу. Тот улыбнулся ей в ответ и собрался еще раз вслух восхититься молодой женщиной, но перед ним выжидающе замер лакей.
— В чем дело, Гарри?
— Дэн Вайтли с супругой, сэр, — доложил слуга и, наклонившись к уху хозяина, добавил: — наш повар Бригс на них сегодня не рассчитывал.
— Ничего, выпьют с нами кофе. — Ответил сэр Чарльз и обратился к Голеневу: — Вот и сын появился. У вас будет возможность задать ему свои вопросы лично.
Деланно улыбаясь, первой в столовую впорхнула Светлана:
— Ой, папа Чарльз, у вас гости!? А мы ехали мимо, и я уговорила Дэна заглянуть к вам на минутку.
Сэр Вайтли представил своих родственников:
— Моя невестка Светлана, мой сын Дэн.
