— Значит, любой из нас мог убить, — прошептала Людмила.
— Людасик, ну что ты говоришь! — Лицо Модеста страдальчески передернулось. — Ну почему обязательно это сделали мы?
— Время убийства определено очень приблизительно, — заметил Захар, — Возможно, что я ошибся.
— Это ничего не меняет, — пробормотала Людмила, — хотя… слоники стояли…
— Я должен поговорить с гостями, — сложил блокнот Захар. — Людмила, а вы не поможете? Как вы посмотрите на то, чтобы поговорить с гувернанткой и Светланой Игоревной?
— Да, конечно, — Людмила поднялась, ловя недовольную гримасу Модеста. Видимо, ему не по душе была деловитость Захара.
В кинозале близнецы без особого энтузиазма встретили ее появление. Вяло пискнули, стараясь избежать объятий, чтобы ничего не пропустить на экране. Там шло что-то яркое, диснеевское. Даша подвинулась на диване, приглашая сесть рядом, но Людмила жестом отказалась. Разговор с Дэлой, как и предполагалось, ничего не прояснил. Гувернантка лишь отметила, что, когда ходила в комнату мальчиков за диском, слышала, как Светлана Игоревна ругалась с дедом.
Людмила поцеловала макушки мальчиков и вышла, так и не решившись рассказать Дэле об убийстве. Спустилась на второй этаж. Дверь в комнату Светланы Игоревны была приоткрыта. Людмила вошла и удивленно замерла. На кровати были разложены увесистые фолианты, а Светлана Игоревна, неудобно скорчившись на краешке, что-то торопливо списывала из самого толстого.
— Чем это ты занимаешься? — Людмила приподняла книгу, чтобы прочитать название. — И как давно ты увлеклась юриспруденцией?
— С тех пор, милочка, как ты стала наследницей, — холодно ответила Светлана Игоревна, поправив тонкие очки на носу.
— А, так, значит, это ты взяла папку?
— Да. Ты так крепко спала, что даже не услышала, как я заходила.
— Светлана, дедушка…
— Он упрямый и глупый человек! — Светлана Игоревна в сердцах хлопнула ладонью по книге,—
Я швырнула ему в лицо эти документы, а он лишь рассмеялся. Ты ведь еще, в сущности, девчонка, и не тебе распоряжаться всем этим имуществом. Иван прекрасно справится. И если мне не удастся убедить твоего дедушку, то я опротестую его решение в суде. Он не смеет так поступать с Иваном.
— Светлана, дедушка умер.
— Что? — Светлана Игоревна в растерянности сняла очки, — И ты обвиняешь в этом меня?
— Нет. Его убили. Ножом в сердце.
Светлана Игоревна охнула и выронила очки.
— Кто это сделал?
— Не знаю, но Захар говорит, что убийца находится в доме.
Светлана Игоревна побледнела так, что Людмила даже испугалась: не переборщила ли она с подробностями.
— А полиция? — просипела Светлана Игоревна и, не осознавая, что делает, стала натягивать на себя одеяло. Книги посыпались на пол. — Они уже приехали?
— Будут с минуты на минуту. Я рекомендую тебе закрыть дверь и никуда не выходить. Ладно? А то мало ли что.
— Хорошо. — Она подбежала к двери и почти вытолкала Людмилу из комнаты, — Быстрее, я закрываю.
Людмила услышала, как дважды щелкнул замок, и усмехнулась. Хоть раз она смогла заставить эту властную женщину оставить всех в покое.
Когда она спустилась в столовую, Модест с отцом одинаково уныло посмотрели на нее, а Верочка, сидевшая у окна на табурете, лишь тяжело вздохнула, продолжая разглядывая что-то в саду.
— Как там Светлана? — вяло поинтересовался отец.
— Нормально.
— Да? — почему-то удивился он. — Я думал, она прибежит сюда.
— Я сказала ей, что в доме убийца, и она решила остаться в спальне.
Отец укоризненно качнул головой:
— Ох, Людмила. Не любишь ты ее.
— Пап, ну зачем ты вообще на ней женился?
— Люд, не начинай. Очень тебя прошу. Мне и так… — Он вздохнул и уставился в окно.
Пришел Захар, окинул всех внимательным и довольным взглядом. Выслушал коротенький доклад Людмилы и одобрительно улыбнулся.
— Ничего, мои сведения тоже скудны. Федор Олегович после обеда поднялся к себе и лег спать. Причем спал он очень крепко. Я его едва разбудил. Маргарита Сергеевна все это время вязала шарф и никуда не выходила.
— Я же говорю, не может быть тут убийцы. Это кто-то со стороны, — сказал Модест.
— Итак, давайте суммируем. — Захар сел за стол и положил перед собой блокнот. — Семен Петрович убит предположительно ножом. Орудия убийства на месте преступления не оказалось. Убийца исчез из запертой комнаты. Алиби на момент убийства ни у кого нет.
— Да зачем нам это делать? — вспылил Модест, — Не из-за наследства же. Это так пошло.
— А из-за чего была ссора с Федором? — спросил отец. — Кто-нибудь знает?
— Я могу все объяснить. — В столовую почти вбежал раскрасневшийся от быстрой ходьбы Федор Олегович. На его левой щеке ярко отпечатался шов от подушки. — И сразу скажу: я этого не делал.
— Все так говорят, — флегматично заметил Модест.
— Думайте что хотите, — сверкнул глазами в его сторону Федор Олегович. — Семен поступил со мной очень нехорошо. Все эти годы я считал, что идея о… Впрочем, вам это ни о чем не скажет. Я думал, что идея о некоем усовершенствовании пришла одновременно ко мне и к нему. А тут на днях он просит приехать и сообщает, что совершенно случайно пятьдесят лет назад прочитал набросок моей статьи и, развив идею, написал свою, которая была опубликована гораздо раньше моей. Он признался, что всю жизнь мучился тем, что отнял у меня премии и звания. Он просил у меня прощения. А я, конечно же, вспылил, наговорил ему кучу гадостей.
— И, не сумев пережить эту несправедливость, вы его убили, — подсказал Модест.
— Зачем? — искренне удивился Федор Олегович, — Я скромный пенсионер и счастлив тем, что у меня есть. А Семен всегда был нейрохирургом от Бога. Да, мне было очень неприятно узнать о статье, но это не повод для убийства. И я вообще не понимаю, зачем он сказал мне об этом?
— Он хотел уйти достойно, — тихо сказала Людмила. — Дедушка был тяжело болен.
— Вот видите, — обрадовался Федор Олегович. — Он хотел облегчить душу.
Отец растерянно посмотрел на нее.
— А мне ничего не сказал, — глухо пробормотал он.
— Если Семен Петрович решил перед смертью попросить у всех прощения, то и у Маргариты, как ее там, наверно, тоже был повод, — сказал Модест.
— Модест, прекрати, — поморщился отец. — Маргарита слабая, больная старушка. Ей это не под силу. Кстати, Захар, зачем ее разыскивал папа?
— Не знаю. От меня требовалось только найти Маргариту Сергеевну.
— Она не могла этого сделать, — тихо сказал Федор Олегович, промакивая вспотевший лоб платком, — У нее был инсульт, правая рука очень слабая. Она ее постоянно разрабатывала вязанием.
— Схожу к ней, — Людмила встала.
— Я с вами, — торопливо вскочил Захар.
— Людасик, пусть он один сходит, — умоляюще попросил Модест, — Зачем тебе эти хлопоты?
— Я не могу сидеть без дела. Ты же знаешь.
На этот раз, поднимаясь на третий этаж, Захар был говорлив и сыпал анекдотами. Людмиле подумалось, что он очень гордится этим расследованием.
— Я подожду здесь, — сказал Захар, останавливаясь у двери комнаты, — Поговорите сначала вы. Я зайду позже.
Людмила кивнула и постучала, но никто не ответил. Тогда она открыла дверь и заглянула в комнату. Маргарита Сергеевна лежала на кровати, скорчившись, подтянув колени к подбородку. На полу валялось вязание. Клубок, прокатившись через всю комнату, остановился у самой двери.
— Маргарита Сергеевна, — наклонилась над ней Людмила. — Я хочу поговорить с вами.
От старушки сильно пахло алкоголем и почему-то чесноком. Хотя, возможно, это было всего лишь растирание. Людмила коснулась ее руки и тут же отдернула.
— Захар!
Детектив быстро распахнул дверь и метнулся к старушке:
— Она умерла.
— Как-то странно все это, — прошептала Людмила, пятясь.
Захар наклонился к бутылочке на прикроватной тумбочке и осторожно понюхал.
— Кое-что проясняется. Вполне возможно, что это настойка с ядом. Во всяком случае, такой сильный чесночный запах бывает у фосфида цинка. Им крыс травят. Скорее всего, Маргарита Сергеевна покончила жизнь самоубийством.
— Какой ужас. Но зачем?
— Трудно сказать. — Он пожал плечами и принялся осматривать письменный стол у окна. — Людмила, тут записка. Почитайте.
Он взял со стола бумагу и протянул ей. Она с недоумением взяла помятый лист, вырванный из блокнота. На нем печатными буквами кривовато было написано: «Я убила Семена Петровича Сильвестрова и ухожу из этого мира».
— Я не могу в это поверить.
— У головоломки, как правило, очень простое решение.
— Идемте. И пожалуйста, — она зябко охватила себя руками, — закройте комнату на ключ.
— Хорошо.
Он тихо прикрыл дверь, словно боялся разбудить старушку, щелкнул замком и отдал Людмиле ключ. Когда они спускались вниз, он пару раз поддержал ее за локоть, и ей показалось, что от него тоже пахнет чесноком. А может, этот запах остался на предсмертной записке, которую она держала в руках?
