Страшная няня объявлялась то в одном месте, то в другом. Финал был одинаков. Ребенка — как правило, это были совсем крошечные дети — находили задохнувшимся. Няня исчезала. Из дома ничего не пропадало. За нее принялись всерьез. Психологи составили ее портрет. Немолодая, одинокая, бездетная.
Производит на родителей, к которым нанимается, самое благоприятное впечатление. Вызывает, безусловно, доверие. Из тех, что кажутся людям очень надежными, исполнительными и аккуратными…
Шли годы. Она перекочевала в Европу.
— А тут уж и вы подросли?
— Да, к тому времени, когда я пришел на службу в Интерпол, делу этому уже насчитывался не один год.
Разумеется, Интерпол все-таки не оставлял надежды ее найти. И ни на минуту не прекращал преследования. Возможно, считают психологи, ее поведение объясняется именно ее бездетностью. Скорее всего у нее был ребенок. Был… Но с ним что-то случилось.
Скоре всего она из категории «спасительниц».
— Как это?
— Один из священников признался, что у него была прихожанка, которая была уверена, что ее ребенка спасла от преследования «темных сатанинских сил» смерть. Возможно, здесь кроется мотив ее злодейств? Поскольку далее, после смерти своего ребенка — а возможно, и это тоже было убийство в состоянии мании! — она взяла на себя миссию «спасать» других детей.
Все семьи, в которые она попадала,; отмечали, например, что она горячо, просто до самозабвения была предана ребенку, за которым присматривала, — буквально сдувала с него пылинки! Что такая любовь может закончиться смертью малыша, и в голову никому не могло прийти. Возможно, это не было игрой.
Возможно, все так и было на самом деле, и ее поведение было абсолютно искренним. Скажем так: она и вправду очень любила этих детей! Но… В какой-то момент ей начинало казаться, что ребенку угрожает опасность — «Темные сатанинские силы»?
— Да! И она «спасала» малыша.
— Какой ужас! Но неужели это наша мадам?.., — Да, это возможно.
— Неужели это мадам Гоцци?
— Повторяю, это совершенно не исключено. Во всяком случае, я нахожусь здесь именно из-за нее.
— Но…
— Почему ее еще не арестовали, хотите вы спросить?
— Да!
— Ну, например, достаточно сказать, что отпечатки на бутылочке из-под пива «Хольстен», которые я проверил, не принадлежат преступнице, которую мы разыскиваем.
Светлова вздохнула с некоторым облегчением.
— Что, впрочем, тоже ни о чем не говорит, — поспешил разочаровать ее собеседник. — Преступница могла сделать операцию — пересадку кожи на кончиках пальцев.
— Такие вещи случаются?
— Маловероятно, но все-таки возможно.
— Что же маловероятного в такой операции?
— Как раз в самой операции нет ничего невозможного. Маловероятно, что такого рода событие ускользнуло бы от нашего внимания. Видите ли, все клиники и специалисты, которые в состоянии изменить человека таким образом, что он более не идентифицируется полицией, находятся в поле нашего зрения. Как говорится, мы держим ситуацию под контролем.
— Значит, вы поселились в этом скромном, незаметном отеле, потому что вели наблюдение за Гоцци?
«Теперь-то все понятно…» — подумала Светлова, припомнив, как синхронно отсутствовали и присутствовали обычно эти двое.
— Совершенно верно. И в столицу я поехал тогда вовсе не потому, что, как вы говорите, искал встречи с Дэзи, а именно потому, что…
— Не хотели терять из виду мадам Гоцци?
— Да.
— Так все-таки, значит, Гоцци тогда мне не померещилась?
— Нет. Это была она.
— Но бес, видно, и вас попутал… Увидели Дэзи и кинулись ухаживать?
— Можно сказать и так… — признался Сыщик.
— А Гоцци? Как же вы могли ее тогда оставить без присмотра? Служебное преступление?
— Пока я не могу вам ответить на этот вопрос.
Аня вздохнула, пытаясь переварить обрушившуюся на нее страшную информацию.
— Вы теперь, наверное, сбежите отсюда? — спросил у нее Сыщик. — Соберете вещички и уедете?
Когда? Завтра?
Светлова молчала.
— Я вас понимаю, — заметил Никита. — Если бы у меня был маленький ребенок… Я бы, конечно, тоже.., просто незамедлительно…
Наконец Светлова пожала плечами:
— Честно говоря, я еще не знаю. Уезжать или нет?
Я подумаю… Вы меня здорово напугали, это правда.
Но ведь встреча с такой мадам Гоцци — это как кирпич на голову, не так ли? Роковая случайность, от которой не убережешься. Никогда нельзя знать, где тебя такое может поджидать. Где гарантия, что ваша мисс Смерть не окажется в другом отеле?
Сыщик молчал.
— Вдруг это вовсе и не мадам Гоцци? Сами говорите, что мисс Смерть сейчас где-то в Европе. Тут хоть по крайней мере сыщики Интерпола нас охраняют! Согласитесь, не каждому такое «счастье» выпадает.
— О да… — грустно согласился Сыщик. — Не каждому.
— Что это? Снова?
— Ага…
— Там же?
— Да. Снова под салфеткой.
— И на этот раз официант тоже не знает, откуда это появилось?
— Нет.
Светлова рассеянно вертела в руках листок, который протянула ей Дэзи.
Обрушившаяся на нее недавно информация о мадам Гоцци — точнее, о той страшной женщине, которая могла себя за нее выдавать, — настолько выбила Анну из колеи, что Дэзи и ее проблемы отступили даже не на второй, а скорей на третий или четвертый план. В общем, очень далеко… Все Дэзины заморочки казались сейчас Светловой абсолютной ерундой по сравнению с тем страхом, который она пережила из-за Кита. И попытки Дэзи что-то ей втолковать воспринимались Аней с большим трудом.
— Видите? — подсказала ей Дэзи. — На этот раз на листке появилось новое слово. Точнее, два слова: «вирталет» и «Пелым».
— Ну, значит, теперь вы представляете, где все это может находиться? — вздохнула устало Аня. — То есть, я хочу сказать, вы догадались, о какой стране идет речь?
— О России?
— Пожалуй… Мне тоже отчего-то так кажется.
— Но что он хочет сообщить?
— Понятия не имею. Однако такое ощущение, что автор этих каракуль выдает новую информацию — если, конечно, это информация, а не бред сумасшедшего! — по частям, — заметила Анна. — Непонятно только, почему он не может это сделать сразу? И почему он не может обойтись без этих рисованных посланий?
— Скажем, подойти и поговорить?
— Вот именно. Почему он не может этого сделать?
— Может быть, он чего-то боится? Или что-то хочет вначале проверить?
— Поэтому и не решается открыть карты разом?
— Да…
— И опять ужасные ошибки… «Вирталет», — усмехнулась Светлова. — Надо полагать, речь идет о вертолете!
— Знаете, Аня, а эти смешные ошибки мне кое-что напомнили… — нерешительно заметила Дэзи. — Особенно после того как вы упомянули в прошлый раз о том, как пишут доверенности «новые русские».
— Да?
— Отец как-то сказал мне такую вещь… «Есть у меня один человечек… Знаешь, в прежние времена был такой закон: господин умирал, и самых верных слуг отправляли в могилу вместе с ним, чтобы было кому и на том свете за господином ухаживать. Так вот он, по-моему, как раз из тех, кто отправился бы на костер вслед за своим господином. Причем по доброй воле, без принуждения. Я зову его Лепорелло».
— Лепорелло? — переспросила Светлова.
— Да.
— Ну, и что же дальше?
— «Знаешь, он, если честно, совсем темный парнишка… — сказал отец. — Такую, представляешь, доверенность на покупку машины однажды написал — я чуть со смеху не умер… Ошибки как у первоклассника… Однако преданней его у меня никого, наверное, нет. Очень верный человек». Я говорю: «Пап, верней меня?» А он: «Ты, Дэзи, девушка. Подрастешь, выскочишь замуж, и самым главным человеком для тебя станет твой муж. Недаром „верная жена“ — это привычное сочетание слов, а вот „верная дочь“ — такого никогда не услышишь… Понимаешь, этот мальчишка, когда мне на глаза впервые попался, совсем мелким шпаненком был… Я его человеком сделал! В общем, большей преданности я в своей жизни не видел. Видишь ли, я для него все — и отец, и хозяин. Все!»
— Любопытно…
— Правда?
— Мне кажется, то, что вы рассказали, проливает какой-то свет на это дело, — заметила Светлова.
Анна разгладила смятый листок, снова разглядывая как будто ребенком нарисованные дома и деревья.
Одно из этих деревьев было помечено крестиком.
— А вы знаете, Дэзи… Если бы отыскать в географическом атласе, где находится этот Пелым…
— То что тогда?
— То, ориентируясь по этой чудной схемке, ухе можно было бы отправиться в путь…
— Зачем?
— Чтобы найти то, что он пометил крестиком. То есть я хочу сказать: не такая она уж и бредовая, эта схемка!
— А что он пометил крестиком?
— Увольте, Дэзи… Гадать не буду. Хотя, возможно, под этим деревом и, правда, что-нибудь зарыто.
— Но что же? Что?
Светлова обратила внимание, что девушка, задавая этот вопрос, вдруг очень сильно побледнела.
