Жиган прекратил играть на гитаре и петь. И слушатель, и певец молчали. Глубоко вздохнув, Жиган положил гитару на кровать за спинку своего сиденья. Рассеянно глядя вперед, Жиган сравнивал свою жизнь с жизнью журавлей из песен, находя много общего в этих судьбах.
Прослушанные Мишиным песни в исполнении Жигана тронули его душу. Он счел целесообразным не беспокоить его больше своими вопросами, делиться своими впечатлениями. Сосредоточенно глядя на трассу, он сейчас тоже думал о своем, наболевшем…
Примерно часа через полтора после того, как Жиган перестал играть на гитаре, Мишин неожиданно довольно произнес:
— А псе же мне здорово повезло с напарником. Как ты думаешь, а?
— Тебе — не знаю, а мне точно повезло, — улыбнувшись, заверил его Жиган.
В течение болезни напарника Мишина Жигану трижды пришлось «прокатиться» по одному и тому же маршруту. Теперь работа дальнобойщика не казалась ему такой загадочной и сложной. Эти поездки автопоездов помогли фирме «Стимул», концерну «Эрмавен» и фирме господина Трюбона успешно реализовать трехсторонний контракт в оговоренные в нем сроки.
Теперь Жиган увидел и узнал, как работают водители-дальнобойщики. Больше их высокой зарплате он не завидовал. У дальнобойщиков постоянно в подотчете находятся огромные материальные ценности, а поэтому никаких дорожных попутчиков им нельзя было брать в свои машины, нельзя было останавливаться в местах с прекрасным ландшафтом, так как в любое время они могли быть подвергнуты нападению дорожных бандитов. Только строгое выполнение положений инструкции, соблюдение трудовой дисциплины, постоянная связь с базой с помощью маяков пока позволяла водителям фирмы «Стимул» избегать неприятных для себя встреч с бандитами на линии.
Используя свое положение в фирме, Юрий Андреевич, покровительствуя Жигану, в начале июля предоставил ему двухнедельный отпуск без содержания. Впервые в своей жизни Жиган вместе с группой рабочих и служащих фирмы поехал отдыхать на Черное море в ведомственный пансионат «Зеленая балка», расположенный в одном из живописнейших уголков Черноморского побережья.
Пансионат находился в сосновом бору, где-то метров на сто пятьдесят выше уровня моря, к которому отдыхающим приходилось спускаться по многочисленным каменным ступенькам, вырубленным в монолитной скале. Взрывникам порядочно пришлось повозиться, чтобы создать на ней площадки для отдыха, привести ее в такое состояние, чтобы отдыхающему спуститься и подняться по ней не было трудно. Если у курортника не было желания пользоваться лестницей для спуска к морю, то он мог воспользоваться вагончиком канатной дороги, который доставлял его от пансионата к морю.
Пока отдыхающие жили в деревянных вагончиках, по четыре человека в каждом. Рядом с вагончиками рабочие возводили капитальный трехэтажный кирпичный корпус будущего ведомственного санатория. Пока же отдыхающие пансионата могли воспользоваться двумя видами процедур — морскими и солнечными ваннами. Тому контингенту, который отдыхал в пансионате в июле, других врачебных процедур и не требовалось. Питание в столовой было отменным, так как продукты туда доставлялись из ближайшей агрофирмы «Рассвет», с которой фирма «Стимул» расчет за сельхозпродукты производила своей готовой продукцией.
Агрофирма «Рассвет» была заинтересована, чтобы пансионат «Зеленая балка» как можно больше брал у нее для своих отдыхающих продуктов питания, так как швейные изделия фирмы «Стимул» пользовались у сельских жителей большим спросом, чем было само предложение, ограниченное стоимостью поставляемой сельчанами сельхозпродукции.
В вагончике, в котором пришлось жить Жигану, кроме него, проживали трое парней двадцатитрех-, двадцатипятилетнего возраста, с которыми у Жигана установились хорошие дружеские отношения. Круг интересов парней был совершенно иным, чем у Жигана, а поэтому он с ними редко проводил свое свободное время; только тогда, когда вечерами парни оставались в пансионате и не ходили к девушкам, проживавшим в санатории «Ласточкино гнездо», где на танцевальной площадке вечерами играл оркестр и молодежи было интереснее, чем на площадке пансионата, где отдыхающие танцевали под магнитофон. Парни, возвращаясь под утро с гулянья, не меньше часа еще балагурили, делясь друг с другом мнением о достоинствах и недостатках своих новых подруг.
Когда-то Жиган сам прошел через их возраст и переболел их «болезнями». Сейчас в пансионате он именно отдыхал, и в его планы не входили знакомство и дружба с женщиной.
Вечерами, после ужина, он или отдыхал у себя в вагончике, играя на гитаре, которая тревожила его душу неприятными воспоминаниями о прошлом, или шел на танцевальную площадку пансионата послушать музыку и песни современной эстрады, прокручиваемую на магнитофоне местным радио.
После завтрака, придя на пляж, Жиган уплывал в море к красным сигнальным буям, огораживающим территорию водной поверхности пляжа, и плавал там до тех пор, пока не начинал чувствовать усталость в мышцах рук и ног. Глубоко ныряя и открывая глаза в воде, он видел подводный мир. На дне иногда находил пустые морские раковины. Накупавшись в море и 360 выйдя из воды на берег, он ложился на обжигающий тело песок и подолгу загорал, укрыв полотенцем голову от палящих лучей солнца. Когда жара становилась невыносимой, он вновь шел купаться в море, после чего покидал пляж и уединялся в вагончике, где отдыхал до обеда. После обеда его процедура с морской ванной повторялась. Отдыхая у себя в вагончике, он с удивлением иногда думал: «Как можно вот так беззаботно, не думая, проводить свое свободное время, не беспокоясь о будущем, так как примерно на несколько месяцев вперед тебе все ясно и понятно и, что самое главное, — никого не бояться и ни от кого не зависеть?»
Довольный тем, что у него так удачно складывается жизнь, он наслаждался свободой и отдыхом. Понять его эйфорическое состояние мог лишь человек, прошедший через этапы, тюрьмы, ИТК, унижения, драки, человек, которого жизнь обделила обычными человеческими радостями. Только последний год приоткрыл ему завесу и показал настоящую жизнь. Оказывается, в жизни, кроме черного цвета, есть и другие яркие цвета, кроме плохих людей есть хорошие, бескорыстные люди, дарящие своему многочисленному окружению внимание, помощь, заботу. Такими для него были Голдобеевы, которые, как матка в пчелиной семье улья, были тем стимулом, который побуждал большой организм фирмы работать без неприятных недоразумений, в нужном ритме и направлении. Отдыхая один, Жиган не чувствовал себя одиноким и не нуждался ни в чьей компании. Он продолжал осмысливать прожитую жизнь, делая для себя важные выводы. Присутствие сейчас рядом с ним постороннего человека только помешало бы ему. Он понимал, что с преступным прошлым он порвал окончательно и бесповоротно. В прошлое должны были отойти все его преступные привычки и законы, по которым он жил. Вместе с изменением социальных условий жизни у него одновременно изменились личные взгляды на нее. Его не покидали философские мысли о смысле жизни, его радовало, что в ней у него еще не все было потеряно.
В один из вечеров Жиган решил пойти на танцевальную площадку, где проводили свое свободное время большинство обитателей пансионата, многие из которых были с детьми. Меньшая часть отдыхающих находилась в столовой, где вечерами они могли посмотреть видеофильмы.
Жигану на танцевальной площадке было интересно не только потому, что он любил слушать эстрадную музыку, но и потому, что там он имел возможность наблюдать за нарядными женщинами, которые не навязчиво, а тонко и умело демонстрировали друг перед другом свои лучшие наряды, доставляя ему, как на просмотре моделей одежды, огромное удовольствие. Так он объяснял своим соседям по вагончику причину своих походов на танцевальную площадку, но, чего греха таить, в его голове бродили и более крамольные мысли. Он хотел познакомиться на танцах с такой женщиной, которая не только привлекла бы к себе его внимание, но и пробудила в нем желание полюбить ее.
В связи со спецификой работы ткацкой и швейной фабрик фирмы в ней преобладающим контингентом рабочих были женщины. Поэтому и среди отдыхающих на танцах процентов семьдесят составляли женщины. Смирясь с такой реальностью, многие женщины танцевали друг с другом, мужчины были нарасхват, несмотря на то что к ним на танцы приходили местные жители и отдыхающие из ближайшего санатория. Поэтому, когда объявляли дамское танго, Жигану на лавочке отсидеться не удавалось, и он вынужден был идти танцевать с пригласившей его женщиной.
Получая приличную заработную плату, побывав в Венгрии, Жиган приоделся во все импортное и выглядел модно и современно. Жаловаться на отсутствие внимания к себе со стороны женщин ему не приходилось. Но, протанцевав танец с женщиной, он не приглашал ее на другой танец. Что-то мешало ему пойти на знакомство и сближение с ней. Он не желал быть избранным той или иной женщиной, предпочитая эту пальму первенства никому, кроме себя, не отдавать.
