– Замолчи, замолчи наконец! Свой проклятый цветной телевизор ты уже получила, так? И свой вояж во Флориду тоже? – Он помолчал, – Так вот и не забывай об этом.
Губернатор устало говорил:
– Ладно. Сейчас нам ничего не остается, как ждать.
– Если тебя везут на казнь, то радуйся, что хоть едешь, – начал Джек Петерс, но потом покачал головой и добавил: – Куда вы, Бент?
– Я обещал сообщить всем о нашем положении.
Фрэзи начал:
– Ради всего святого! Мы вообще не знаем, так ли все плохо, как они говорят. Так подождите хотя бы пока не узнаем.
– Гровер! – Голос губернатора стал грозным, улыбка обнажила зубы в волчьем оскале. – Я им обещал! И собираюсь сдержать обещание. – Он помолчал. – К тому же эти люди имеют такое же право знать правду, как и вы. – Он снова помолчал, – Даже больше, потому что никто из них не имеет ничего общего с происшедшим.
Фрэзи спросил:
– А я имею? Послушайте, Бент...
– Вот это нам предстоит выяснить, – ответил губернатор и посмотрел на Бет Ширли. – Вам не стоит идти со мной.
– Ну уж нет, – ответила она.
Сквозь окна из тонированного стекла все еще проникало достаточно света, но персонал все равно разыскал и зажег новые свечи, разместив их по всему залу.
Губернатор подумал, что это похоже на декорацию для милой и непринужденной вечеринки. Но было и отличие. Когда они с Бет вошли, говор сначала резко стих, а потом умолк совсем.
Они вышли на середину зала, и губернатор дал знак официанту, чтобы принесли стул; взобравшись на него, он повысил голос:
– В молодости я привык держать речь, стоя на бочках. Здесь мне хватит и этого.
Он всегда начинал с шутки: «Кто его давным-давно этому научил? Ну, неважно».
Он подождал, пока смолк веселый шепот.
– Я обещал вам, что скажу правду – начал он. – Ситуация выглядит так...
Бет смотрела, слушала и говорила себе: «У меня нет права быть с ним. Но смогла бы я уйти? Ответ звучал "нет”».
Пока губернатор говорил, она пробежала взглядом по соседним лицам. Большинство натянуто улыбалось, некоторые недоуменно хмурились, одно или два выглядели растерянно.
Там был молодой конгрессмен Кэрри Уайкофф, с которым ее познакомили. «Интересно, так ли он держится, когда его политический противник произносит речь с трибуны конгресса? » Он казался нервным и напряженным, как будто с трудом сдерживал гневные слова, но не сводил глаз с лица губернатора.
Там была Паола, жена Боба Рамсея, высокая, солидная, непрерывно улыбающаяся, – так она улыбалась на тысячах публичных мероприятиях и предвыборных митингах. Она перехватила взгляд Бет и как-то по-детски заговорщицки подмигнула ей. Паоле ситуация явно не казалась серьезной.
Прямо перед губернатором стояли генеральный секретарь Организации Объединенных Наций и постоянный представитель Советского Союза в ООН. По их лицам реакцию угадать было невозможно.
Сенатор Петерс, как заметила Бет, вошел в зал, прислонился к стене и погрузился в наблюдение происходящего. «Крепкий, битый, независимый человек», – подумала Бет. Многие годы она часто встречала то в газете, то в журнале статьи, посвященные его успехам или его пристрастиям. Теперь, когда они были знакомы, ее интерес к нему только возрос.
Он занимался орнитологией и был в ней почти профессионалом. Его каталог птиц, обитающих в Вашингтонском регионе, считался образцовым. Он был одним из главных инициаторов обновления Аппалачской тропы и прошел все ее три с половиной тысячи километров, свободно читал на древнегреческом и латыни, говорил по-французски и по-немецки, все с тем же акцентом американского провинциала. Говорили, что он держит в голове коллекцию стихотворных эпиграмм чуть ли не на весь Конгресс. Он был здесь, почти как Бет, случайно или велением судьбы. Это как вам угодно. И он и Бет оказались здесь, но она-то сюда попала случайно. «Как часто слышишь истории о пассажире, опоздавшем на самолет, который разбился сразу после взлета? » От этой мысли она содрогнулась. «Неужели она уже смирилась с катастрофой?»
Она снова сосредоточилась на словах губернатора. Тот заканчивал объяснение случившегося.
– Телефоны работают, – сказал он и улыбнулся. – Вот откуда я все знаю. Я ничего не выдумал.
На этот раз никакого веселого шепота, да он его и не ждал. Теперь легкий тон оказался неуместным. Улыбка исчезла с лица губернатора.
– Помощь уже идет к нам. По лестницам с обеих сторон здания поднимаются пожарные. Им предстоит длительное восхождение, как вы понимаете, так что нужно запастись терпением.
Он замолчал. «Все ли он сказал? » По его мнению, все, ну разве что кроме подходящего заключения.
– Итак, такой сюрприз, разумеется, не планировался, сами понимаете, но со своей стороны, я хочу сказать, что в ожидании, пока наведут порядок, я намерен продолжать развлекаться.
– А если не наведут? – ответом ему была первая реплика Кэрри Уайкоффа. – Что, если порядок так и не наведут, что тогда, губернатор?
Губернатор слез со стула.
– Вас это выбило из колеи, Кэрри, – тихо сказал он. – Член Верховного суда Холмс некогда произнес слова, которые я вам хочу повторить: «Свобода слова не дает права кричать «пожар» в переполненном театре». А именно это вы и делаете. Для чего? Чтобы обратить на себя внимание?
Конгрессмен покраснел, но не сдавался:
– Люди имеют право знать, в чем дело.
– Все это слова, – ответил губернатор. – И как чаще всего бывает, в них есть толика правды, но только толика. Люди, находящиеся здесь, имеют право знать, в чем дело, и я им уже сказал. Но они не заслуживают и, я уверен, не желают, чтобы молодой нахальный горлопан, который вещает как святоша на Юнион-сквер о грядущем конце света, напугал их до смерти. Проявите хоть каплю того ума, который за вами числится.
Он отошел и направился к Бет, которая уже шла ему навстречу. Она взяла его за руку.
– Прекрасная вдохновляющая речь, – с улыбкой сказала она. – Я буду голосовать за вас. Как видите, я на ходу учусь, как делается политика.
Губернатор накрыл ее руку своей и легонько пожал:
– Слава Богу, что еще хоть кто-то не разучился смеяться.
Она ожидала, что губернатор вернется в канцелярию, которая в ее глазах стала чем-то вроде главного штаба. Но он не торопился, и Бет поняла, что своим присутствием губернатор хочет внушить людям уверенность. Они вместе переходили от одной группы к другой, на мгновение останавливаясь у каждой, если нужно, представляясь и произнося несколько добрых, ничего не значащих слов.
Генеральному секретарю:
– Вальтер, смею вас уверить... и потом: есть одна американская пословица, Вальтер, которая очень подходит к нашей ситуации. – Губернатор, улыбаясь, обвел взглядом зал. – Это чертовски странный способ править паровозом, должен я вам сказать.
Генеральный секретарь тоже ответил ему улыбкой:
– Эту идиому я уже слышал и с сожалением должен согласиться. Тут у нас переполох, как на Пенсильванском вокзале, не так ли?
Некой стареющей актрисе:
– Когда-то был фильм, ну, вы не можете его помнить, он назывался «Кинг-Конг» и в нем была огромная горилла, которая взбиралась на Эмпайр стейт билдинг. Так я бы сейчас очень хотел, чтобы появился тот Кинг-Конг. Все-таки разнообразие.
– Вы очень любезны, губернатор, – ответила актриса, – но я не только помню этот фильм, но даже играла в нем небольшую рольку.
Президенту телекомпании:
– Думаете, ваши люди сумеют сделать о нас приличный репортаж, Джон?
– Если нет, – ответил Джон, – то не сносить им головы. – Он улыбнулся. – Из этого нужно сделать фильм, как цивилизация пожирает саму себя. Мы умеем построить самое высокое здание в мире, но придумать, как спасти оттуда людей, не в состоянии. Кстати, здесь нигде нет переносного телевизора на батареях? Или хотя бы радио?
– Хорошая мысль, – ответил губернатор. – Надо что-нибудь найти. Но не для того, – тихо сказал он Бет, увлекая ее вперед, – чтобы показывать всем. Эти ребята устроят роскошное шоу. Думаю, на нас они уже поставили крест.
– А это не так, Бент?
Улыбка губернатора не изменилась, но его рука чуть сильнее сжала ее локоть.
– Боитесь? – спросил он.
– Начинаю бояться.
– И я тоже, – сознался губернатор. – Между нами говоря, я предпочел бы быть сейчас в горах Нью-Мексико, со спиннингом в руке, и заниматься какой-нибудь хитрющей форелью, которая заставила бы меня порядком попотеть.
Все еще улыбаясь, он взглянул на нее.
– И с вами. А если я эгоист и трус, ну что же. – Он хотел сказать еще что-то, но его перебил высокий седовласый мужчина.
– Это не слыхано, Бент.
«Типичный руководитель», – подумала Бет и чуть не засмеялась, когда ее догадка подтвердилась.
– Вы правы, Поль, – ответил губернатор, – я полностью с вами согласен. Мисс Ширли – Поль Норрис, судья Поль Норрис, – И тем же тоном добавил: – не слыхано, как раз то слово, Поль. Есть какие-нибудь идеи?
