Ознакомительная версия.
– Муж я.
– Чей муж? – осклабился небритый.
– Ее муж. – Валентин взглядом показал на Дарьяну.
– На тебе денег, за грушами сбегай, да, – хохотнул широколобый, сунув руку в карман.
– Да нет, зачем за грушами? Пусть с нами бегает. Ты, красавица, убегать будешь, а мы – догонять. Кто тебя догонит, тот и вылюбит! – паскудно ощерился небритый.
От Валентина он находился на расстоянии вытянутой ноги. Можно было ударить его пяткой в пах, чтобы затем взяться за второго, вырубив его мощным кроссом в подбородок. В теории Валентин все это умел. Да и на практике мог показать класс, если бы перед ними стоял условный противник. Но это был реальный враг, злобные кавказцы, под куртками у которых могли находиться кинжалы или даже пистолеты. Одного он, может, и сумеет вывести из боя, но другой пырнет его кинжалом в живот, а затем отрежет голову… Да и одного Валентин не сможет вырубить, потому что ноги от страха вросли в землю.
Дарьяна, казалось, не обращала внимания на кавказцев, но с удивлением смотрела на Валентина. Она ждала от него реакции на столь скотское поведение со стороны нехристей. Ведь ей известно было, насколько грозным противником он был для боксерской груши… Как будто она не знает, что тренировочный снаряд не может ударить ножом в ответ или выстрелить из пистолета.
– Вас потом самих в СИЗО вылюбят, – растерянно, но все же с апломбом заявил Валентин. – Я сейчас в свой отдел позвоню, группу захвата вызову.
Он полез в карман, вытащил оттуда сотовый телефон.
– В какой отдел? – заметно напрягся небритый.
– В отдел милиции…
Валентин сделал вид, что уже набрал номер.
– Петров, ты?… Капитан Полунин. Давай-ка наряд на Свободы, срочно… Жду!
Страх, казалось, парализовал его ноги, но сознание не отключилось, и язык не отказал. И сцена, которую он разыграл, выглядела вполне убедительно. Об этом можно было судить по тому, как занервничали кавказцы.
– Эй, ты чего, капитан! Шуток не понимаешь? – елейно улыбнулся широколобый, в знак смирения выставляя вперед руки.
– Зачем нам бегать? Мы что, на спортсменов похожи? – наклонив голову вбок, заискивающе посмотрел на Валентина небритый.
– Я бы вам сказал, на кого вы похожи! – воспрял духом Валентин.
Он увидел, что широколобый шагнул назад, и гневно нахмурил брови.
– Стой! Сейчас наряд подъедет!
– Да ладно тебе, капитан, нормально все. Поедем мы.
Кавказцы сели в свою машину, кстати сказать, далеко не первой молодости, проехали мимо Валентина, фыркнув на него копотью из выхлопной трубы, с ревом умчались вдаль.
– А где наряд? – спросила Дарьяна, с насмешкой глянув на мужа.
Голос у нее мягкий, сочный, льющийся, но вопрос прозвучал жестко.
– Сейчас будет, – вымученно улыбнулся Валентин.
– Я думала, ты размажешь их по асфальту.
В ее словах не было презрения и осуждения, но констатация факта звучала достаточно сурово, чтобы Валентин слетел с пьедестала победителя.
– Драка – это последний аргумент. Во всяком случае для цивилизованного человека. Да и древние говорили: ушел от драки, значит, победил.
– Да, был у нас в школе один такой победитель, – пренебрежительно усмехнулась Дарьяна. – Его бьют, а он лицо руками закрывает. Его бьют, а он побеждает…
– Но меня же не били.
– Зато меня оскорбили… Ладно, проехали. Нормально все, – будто опомнившись, миролюбиво сказала Дарьяна. – Правильно сделал, что на хитрость пошел. Так и надо было… Пошли, капитан Полунин.
Она вроде бы согласилась, что Валентин не оплошал, но всю дорогу к дому она молчала. Ни слова не проронила она, пока готовила завтрак – овсяную кашу и морковный салат. Валентин, как обычно, помогал ей, поэтому ее молчание тяготило его.
Он чувствовал, что Дарьяна разочаровалась в нем, и от этого у него пропал аппетит. А ведь он любил хорошо поесть и не жаловал малокалорийные «здоровые завтраки», на которых настаивала Дарьяна. И еще сегодня у него в планах было рассказать, как завтракают норвежцы, что картофель у них подают в мундире и со шкварками, и еще по утрам они едят рыбу, приготовленную на сливочном масле. Хотел рассказать, но промолчал, потому что чувствовал за собой вину. И каши съел всего две ложки, а к салату даже не притронулся. Дарьяна это заметила и отреагировала.
– Ну что ж, самый здоровый завтрак – отсутствие такового.
Валентин с надеждой посмотрел на нее, думая, что сейчас она покровительственно улыбнется ему – но нет, даже не глянула в его сторону.
Рабочий день в их семье начинался сразу после завтрака. Они еще из дома не вышли, а между ними уже установились официальные отношения. Главный бухгалтер – большой человек, а Валентин – всего лишь обычный инженер-программист. Может, он и нужный винтик в корпоративный системе, но Дарьяна все равно важней. Поэтому после стандартных утренних процедур между ними вырастала ледяная стена официоза. Может, таким образом Дарьяна настраивалась на работу, но Валентину вовсе не нравилось, что жена обращается с ним, как начальник с подчиненным.
Она могла купить себе дорогой «Мерседес», но не стала делать этого, потому что у нее был служебный «Лексус» и персональный водитель. Валентин мог бы ехать на работу вместе с ней, но Дарьяна отказывала ему в этом, всерьез считая, что такая практика недопустима. И ему приходилось добираться до работы на метро, что, надо сказать, было хоть и неудобней, но быстрей…
И сегодня за ней прибыла машина, и она, гордая тем, что у нее такой высокий статус, сама отправилась на работу. А ведь могла хотя бы до станции метро подбросить.
Уставшие и довольные – так в двух в словах можно было охарактеризовать людей, выходящих из пассажирского терминала. Международный рейс, долгий перелет, регистрация, возня с документами, очередь за багажом – все это, конечно, утомляет, но какое счастье, что самолет удачно прибыл в пункт назначения, не разбился в пути, не развалился на посадочной полосе. Главное, что все живы, а усталость пройдет. Именно это и читалось на лицах пассажиров.
Но не все выглядели уставшими. Дарьяна, как обычно, выглядит свежо и бодро. Глаза у нее блестят, и не видно в них остаточного переживания. Потому что не боялась она лететь самолетом. Ведь ей свойственна уверенность, что ничего плохого с ней случиться не может. Беда может произойти с кем-то, но только не с ней.
Беда, похоже, произошла с Валентином, но Дарьяне и горя нет. Идет себе под ручку с многоуважаемым Эдуардом Антоновичем и тихонько радуется; походка у нее легкая, грациозная, но при этом она не похожа на сучку, виляющую хвостом перед кобелем. Не похожа, но… Неспроста же Тихоплесов с ней.
Эдуард Антонович также не производил впечатления утомленного человека. Летний костюм на нем светлых тонов, пиджак нараспашку, но галстук затянут, что называется, под самый подбородок. Лысина блестит весело, будто торжествующе, в глазах молодецкий задор, на губах феерится улыбка. Валентину даже показалось, что у него на лбу стало меньше морщин. И живот как будто бы подобрался, и плечи стали шире… Пятьдесят лет Тихоплесову, но выглядеть он стал гораздо моложе, чем прежде. Уж не Дарьяна ли его омолодила?
– Валентин?! – увидев мужа, удивленно протянула она.
Но в замешательство не пришла, и улыбка стала ярче. И Тихоплесов ничуть не стушевался, глянув на преградившего им путь Валентина.
– А-а, Полунин! – густым с хрипотцой голосом бравурно произнес он.
Но руку протянул ему вовсе не для приветствия. Он всучил ему свой кейс, как будто он был носильщиком. Впрочем, Валентин возражать не стал.
Дарьяна тоже отдала ему свой саквояж, но так и осталась под ручку с Тихоплесовым. И только красноречивый взгляд Валентина вразумил ее. Она отстранилась от босса, но и к нему вплотную не подошла. Встала между своим начальником и мужем, как тот камень преткновения. И хотя бы капелька смущения во взгляде появилась.
– Ты на машине? – обращаясь к Валентину, спросил Эдуард Антонович.
– Нет.
– Тогда извини, не могу оставить даму на тебя.
Тихоплесов забрал у Валентина кейс, но только для того, чтобы передать своему водителю. Забрал у него и Дарьяну, но чтобы оставить себе.
– Увидимся дома, – начальственным тоном сказала Дарьяна и как ни в чем не бывало под ручку с их общим боссом направилась к выходу.
Валентин стоял как оплеванный, глядя им вслед. Мимо него, впритирку, проходили люди, диктор объявлял регистрацию на рейсы, но он ничего не замечал и не слышал. Сейчас он мог видеть только то, как его жена уходит от него в сопровождении другого мужчины.
Очнувшись, он отправился вслед за Дарьяной, но остановить ее не смог. Да и не пытался. Тихоплесов открыл ей дверцу, помог сесть в салон своего «шестисотого» «Мерседеса», на заднее сиденье, куда умостился и сам. Они уезжали в Москву, и никому не пришло в голову, что Валентин мог бы поехать вместе с ними. Статусом он для этого не вышел. Статусом этим и ткнули его в грязь…
Ознакомительная версия.
