Ольга принимала ухаживания спокойно, без прыжков на шею и криков «Вау!». Все-таки ей не восемнадцать. И даже не двадцать пять. И дикой влюбленности с первого взгляда, заставляющей совершать безрассудные поступки, тоже не приключилось. Тимур ей пока просто нравился.
Через месяц он предложил жить вместе. Разумеется, пока без регистрации отношений. Люди взрослые, все понимают – испытательный срок. Ольга не возражала.
Тимур перебрался к ней. Свою квартиру он оставил бывшей жене и дочке, сам же прозябал на съемной. Но на следующий год пообещал взять ипотеку, если только проклятый кризис не внесет коррективы в бюджет. Или совместный быт не прибьет отношения. Пока не прибивал, возможно, потому, что шли ходовые испытания. Правда, и катаний на вертолетах сожитель больше не предлагал. Она же находилась в прежнем состоянии, предпочитая пресловутую синицу в руках. Журавля, то бишь испепеляющей любви, можно и не дождаться.
…Улица встретила неприветливо – проезжавший джип устроил грязевую ванну. Увы, нигде нельзя расслабляться – каждый норовит облить грязью. Не Лас-Вегас.
Обычно после тренировок ей дико хотелось есть, и приходилось сдерживать себя, чтобы не ринуться к холодильнику. Она даже повесила на его дверцу магнитик, привезенный из Египта. Веселый скелетик в ластах и надпись: «Я уже не боюсь акул». Но сегодня аппетита не было. Из прихожей она по привычке прошла на кухню – тишина и покой, из живого – только цветок, прозванный мужегоном, который ей достался от бабушки. Цветок оплел всю кухню и уже норовил захватить другие территории. В приметы она не верила. А может, действительно мужегон?
Ольга все-таки открыла холодильник – решила приготовить что-нибудь Тимуру. Продукты он покупал сам, да и готовить любил, под настроение, правда, в последнее время подходящее настроение посещало его нечасто, да и дома он проводил все меньше времени. Пропадал на своей работе. Хорошо хоть ночевать приходил. В холодильнике обнаружились куриные ножки – ими она и решила заняться, чтобы скоротать время в ожидании…
Запеченные ножки дымились на столе рядом с салатом из свежих овощей, как он любил, – придерживался теории, что мясо нужно есть со свежими овощами. Заботился о здоровье, хотя курил. Особенно на некоторых встречах – дымил как паровоз. Ножки тоже сейчас дымились. Когда дымиться перестали, Ольга набрала номер его мобильника. Ответил автоответчик: «Абонент вне зоны…» Она не стала отправлять сообщение. Прошла в гостиную, переоделась в спортивный костюм – халаты дома она не переваривала, только после душа – перед сном и утром. Взяла дамский детектив, купленный на днях по акции «Любая книга по пятьдесят рублей». Решила, что лучше всего забить эмоции разумным видом деятельности, включив мозги. Но мозги не лампочка – нажатием на тумблер не включишь. Эмоции одерживали победу. Взгляд то и дело прыгал с текста на занавешенное окно, за которым притаилась ночь. Она отложила книгу и взяла с журнального столика фото, где они с Тимуром стояли на фоне тощего египетского верблюда.
Борьба разума с эмоциями закончилась вничью – разум просто отключился, а тело обмякло в кресле, утомленное тренировкой и недобрыми предположениями.
Средневековый город утонул в темноте. Густой сизый туман клубился у ее ног, принимая причудливые формы представителей местной фауны. Драконы, змеи, крысы. Ни одной живой души и тишина, прямо звенящая. Словно из воздуха выкачали все звуки. Недруг что-то изменилось. Дуновение ветра коснулось щеки, а потом из-за угла двухэтажного дома с мощными чугунными воротами вынырнула фигура. Зловещее существо в высоком черном плаще с капюшоном. Существо на секунду повернулось к ней – лица было не разглядеть, но она узнала его. Он опять появился в городе, он опять будет творить зло. И, как всегда, останется безнаказанным. Потому что городской судья снова его оправдает. Но есть она…
Существо, заметив ее, кинулось прочь. Плащ развевался за спиной двумя крыльями – казалось, еще немного, и убегавший взлетит. Она бросилась за ним, нащупав эфес шпаги и выхватив ее из ножен. Закричала: «Стой!» – но голос тонул в тишине, вместо крика раздавалось какое-то карканье. Или это вовсе не ее голос?
Она летела, с трудом преодолевая сопротивление холодного ветра. В узком переулке между двух домов настигла его. Он застыл и обернулся. На нее смотрела оскаленная волчья морда с горящими желтыми глазами. А когтистая мохнатая лапа сжимала кривой серп. Она растерялась на секунду, потом ринулась вперед, пытаясь вонзить шпагу в плоть оборотня. Но острие лишь коснулось плаща. Дикий душераздирающий вопль зазвенел у нее в ушах, разрывая перепонки. Она не сразу поняла, что это не вопль, а смех. Жуткий, мерзкий.
Фигура ринулась из переулка, и они оказались на площади в венецианском стиле с традиционным фонтаном в центре. На одном из зданий она заметила старинную фреску – пылающий на костре ведьмак. И высеченную из камня надпись над его головой: «Горящие туры».
Оборотень подпрыгнул, серп сверкнул, крылья развернулись, закрывая и без того темное небо. Потом от него отделилось еще одно такое же страшилище, потом еще одно. Она уже сбилась со счету, их стало так много, что они закрыли небо, сливаясь в одну черную массу. И потом эта масса стала опускаться на нее. Она размахивала своей шпагой, но не могла достать ни одного врага. Черный купол опускался на нее, вдавливая в землю, стало трудно дышать. Мерзкий скрип, шелест крыльев. Вдруг шпага все-таки наткнулась на что-то твердое и тут же переломилась пополам. Она стала шептать слова заклинания, но язык не повиновался.
Ольга открыла глаза – из кошмара ее выдернул скрип открываемой двери, которую Тимур так и не удосужился смазать несмотря на ее просьбы. Так что войти незамеченным у него не получилось. Она слышала, как он возится в прихожей, стараясь не шуметь. Вот он снял ботинки, повесил пиджак, на цыпочках заходит в комнату – неразобранная кровать и притулившаяся на кресле любимая женщина.
Или не очень любимая. Не исключено – она для него тоже «синица».
Висящие на стене часы показывали семь утра. Припозднилась, однако, птичка. И по какой же, интересно, причине?
Он чмокнул ее в щеку и принялся снимать рубашку.
– Извини, не позвонил. Трубка сдохла.
Тон обыкновенный, без намеков на волнение.
Блин, и что она себя накручивала? Ну, действительно, села трубка… Профессиональная деформация. Никому не верить и сразу начинать строить депрессивные версии.
– Как прошло?
– Нормально… Достали эти москвичи… Еле вырвался. Представляешь, они продолжать поехали! И как здоровья хватает? Всю ночь в клубе куролесили, и мало! Сейчас в сауне!
– Ну тебя-то никто не заставлял куролесить.
– Я ж не мог их бросить! – Сняв рубашку, Тимур принялся за брюки, – Заказчики все-таки… Приходится развлекать. Слушай, сделай чаю с мятой, башка гудит… Часик посплю, потом поеду за ними…
Только сейчас он заметил неразобранный диван.
– Ты что, не ложилась?
– Бессонница.
– С чего это?
«Он абсолютно спокоен. Это была действительно рабочая встреча. Тусовки в ночных клубах с потенциальными партнерами – обыкновенное дело».
Ольга научилась отличать правду от лжи по малейшей интонации. Точнее, почти научилась. Лучше полиграфа. Практика. Как и обращать внимание на мелочи…
И если с интонацией сейчас был относительный порядок, то с мелочами… Прав старина Конан Дойл. Иногда досадные мелочи губят великие комбинации.
Маленькая бирка на майке предательски торчала с внешней стороны. Как и шов на лямке. Утром все было в порядке. Она бы заметила и заставила переодеться. Спокойно, спокойно… Мало ли что случилось? Мало ли зачем он снимал майку?
…Нет, а все-таки зачем? Если в сауну не поехал.
– И сколько их было?
– Кого?
– Москвичей?
– Трое… Жлобы еще те. Денег полные карманы, а платил я.
Тимур открыл шкаф-купе, достал вешалку, чтобы повесить брюки с рубашкой.
– Где вы гуляли?
– В «Пирамиде», я ж говорил.
Голос по-прежнему ровный, без оттенков.
– Во сколько приехали?
– Часов в девять где-то… Оль, ты чего?
Появился оттенок. Едва различимый, словно легкое колебание линии на полиграфе.
– Вас впустили сразу или была очередь? – не ответив, продолжила она.
– Очередь… Слушай, голова болит. Сделай чаю, пожалуйста.
Нет… Никаких оттенков. Никакого раздражения. Она ошиблась. Любой дрогнул бы, начни резко задавать неудобные вопросы. Даже абсолютно честный человек. У нее действительно профессиональная деформация.
– Да… Извини. Сейчас…
Ольга поднялась с кресла. На пороге комнаты на всякий случай оглянулась. Тимур нервно засунул вешалку в шкаф, рванул вправо дверь. Та не поддалась, видимо, что-то попало на пути колесика. Вместо того чтобы попытаться выяснить причину неполадки, сожитель повторил попытку с удвоенной силой. В результате колесико выскочило из направляющего рельса, и тяжелая зеркальная дверь вывалилась из шкафа.
